Римская Слава - Военное искусство античности
Новости    Форум    Ссылки    Партнеры    Источники    О правах    О проекте  
 

Сражение против слонов (Armandi P. D.)

Способы, с помощью которых человека и лошадь приучали к виду слона — Пример, извлеченный из «Записок Цезаря» — Искусственные слоны, придуманные Персеем и Семирамидой — Проявление личной храбрости либо римлянами, либо чужеземцами в сражениях против слонов.

Et ivit sub pedes elephanis, et supposit se Ei, et occidit eum; et cecidit in terram super ipsum; et mortuus est illic1.
(Масс., 6, vers. 44)

Тацит заканчивает следующим правдивым и глубоким наблюдением описание приемов, используемых воинами свевов, чтобы внушить страх противникам еще до начала сражения: «Нет битвы, в которой первыми не были бы побеждены глаза»2. Видимость опасности действительно может поколебать храбрость гораздо сильнее, чем реальный ее масштаб. Власть предубеждений пленяет чувства и оказывает большее влияние, чем материальное впечатление от объектов, однако как только они станут нам ближе, они теряют свою значимость, и часто мы заканчиваем тем, что презираем то, что сначала завораживало нас. Вегеций превратил это наблюдение в военный афоризм: «Subita conterrent hostes, — говорит он, — usitata vilescunt»3. В самом деле, весьма правдоподобно, что человеческое сообщество похоже на лягушек в басне.

Убедившись в этой истине, римляне очень рано стали прилагать усилия к тому, чтобы излечить своих солдат от страха перед слонами. Всякий раз, как только им случалось получать этих четвероногих в свою власть, они заботились о том, чтобы выставить их перед глазами народа, дав всем полную свободу изучать их и даже мучить ради забавы, чтобы каждый мог убедиться, что они не столь страшны, как это представлялось сначала. Чтобы внушить войскам уверенность и даже презрение к этим колоссам, их заставляли не только сражаться против гладиаторов, но и проходить по цирку, повинуясь, подобно ничтожным скотам, ударам палок слуг и людей самых низких сословий4.

Мы знаем, как внимательно римляне относились ко всему, что касалось войны: естественно будет предположить, что среди упражнений, проводившихся на Марсовом поле, были и такие, которые учили молодых граждан приемам боя со слонами и приучали лошадей к виду и реву этих животных. Возможно, подобные школы были организованы на полях Лаврента и в других местах, где находились стойла слонов. Нам известно, что среди различных видов гладиаторов были и такие, которые предназначались для схватки с дикими животными и которых называли бестиарии (bestiarii). Эти люди проходили специальное обучение в зависимости от видов животных, с которыми им предстояло встретиться на арене; следовательно, те, кому предстояло меряться силами со слонами, должны были знать сильные и слабые стороны этих животных, их способы атаки и оружие, наиболее подходящее для их поражения. Еще и в наши дни испанские тореадоры никогда не рискуют появляться на арене, не пройдя подобных тренировок. Возможно ли, таким образом, предположить, что в стране, исключительно милитаризированной, не позаботились о том, чтобы дать солдатам те же наставления, что и людям, доставляющим другим обычные развлечения5?

Это предположение заставляет меня принять способ, который использовал Цезарь во время Африканской войны, чтобы научить своих солдат сражаться со слонами. Он знал, что Юба и Сципион располагают ими в большом количестве, в то же время его собственные легионы, никогда не встречавшиеся с этими животными, имеют о них преувеличенное представление. Чтобы приучить их к новому виду опасности, он приказал привезти слонов из Италии и выставил их посреди лагеря, заставив всех внимательно осматривать их, в особенности те части тела, где кожа была мягче и проколоть ее было легче. Когда он узнал, что слоны Юбы покрыты броней, то он таким же образом вооружил своих, чтобы показать солдатам недостатки подобного вооружения и места, куда можно было бы наносить удары максимально эффективно. Потом он приказал раздать всадникам и пехотинцам дротики с тупыми наконечниками и другое безопасное оружие и провел тренировочные атаки; чтобы солдаты овладели искусством уклоняться от преследования слонов, животные по его приказу были приведены в возбуждение и ярость. Эти стычки были полезны еще и тем, что приучали лошадей к виду и запаху слонов. Победа при Тапсе стала плодом мудрых предосторожностей Цезаря, и гордые четвероногие, которых привели, чтобы уничтожить армию диктатора, послужили украшением его триумфа (Hirt., Bell, afric., 72; Dion. Cass., XLIII, 1; Jul. Cels., Caes. vit.).

В подобных обстоятельствах Персей, царь Македонии, решился прибегнуть к странному средству, о котором я расскажу, опираясь на авторитет Полиена. Римляне, объявившие Персею войну, имели у себя слонов, и царь боялся того эффекта, который эти животные могли произвести прежде всего на его кавалерию. Желая приучить лошадей к их виду и не располагая даже одним слоном, он придумал сделать муляжи из дерева, и эта задача была выполнена с таким успехом, что не только формой и цветом подобия напоминали настоящих слонов, но несколько человек, находившихся внутри них, могли даже приводить их в движение. У этих людей были трубы, с помощью которых они имитировали рев животного, когда оно приходило в ярость. Историк добавляет, что благодаря своему изобретению Персей достиг того, что победил страх своих лошадей и смог вывести их против слонов консула (Polyaen., Strateg., IV, 20). Как бы там ни было, царю не удалось избежать поражения, потери короны и свободы.

Впрочем, таким способом восполнить отсутствие слонов пытался не только последний г осударь Македонии. Согласно Диодору, задолго до него так же поступила Семирамида. Эта правительница, сообщает историк, желала пойти войной на Стабробата, царя Индии, однако у него было большое преимущество—значительное количество слонов. В надежде посеять страх среди индийцев, убежденных, что только в их стране есть эти животные, она придумала сделать их искусственные подобия. Для этой цели она приказала убить 300 тысяч черных быков, и из многих шкур, сшитых вместе и наполненных сеном, приказала сделать некоторое количество манекенов, воспроизводивших слонов. В каждом из них, чтобы двигать его, был помещен верблюд с наездником. Историк добавляет, что понадобилось два года, чтобы закончить приготовления, которые, тем не менее, ни к чему не привели, поскольку Семирамида потерпела полное поражение и потеряла в этом походе большую часть своей армии. Я не буду пересказывать все преувеличенные подробности, которыми Диодор перегружает свой рассказ, ограничусь лишь одним замечанием: до определенного момента мы можем верить в возможность изготовления искусственных слонов, если отбросить все детали, которые противоречат здравому смыслу (Diodor. Sicul., II, 16).

Римская гордость отвергала подобные уловки: римляне хотели побеждать слонов открыто, силой и доблестью. Неоднократно случалось так, что простые римские солдаты, жертвуя собой ради общественного блага, вступали в единоборство с этими опасными противниками, над которыми им удавалось одержать верх. Мы уже говорили о таком факте, рассказывая о битве при Аускуле6. И в том, что такой героизм проявляли обычные рядовые, нет ничего удивительного, ведь первые лица государства перед лицом новой опасности подавали пример мужества и хладнокровия, считая это своим долгом. Кто не знает об удивительной невозмутимости, которую выказал Фабриций, когда в разгар дружеской беседы Пирр внезапно показал ему самого большого из своих слонов7. Дух подлинного бесстрашия поддерживался в римских армиях, и командиры были первыми, кто доказывал это проявлением личной отваги всякий раз, когда было необходимо вселить уверенность в своих солдат. Так, например, поступил Сципион в битве при Заме8.

Столь славные примеры встречаются не только в римской истории. Лаг был застигнут Пердиккой на берегах Нила; скоро слоны противника посеяли ужас и беспорядок в его собственных войсках; он понял, что пришло время поставить на карту свою жизнь и своей храбростью вдохнуть в солдат мужество. Взяв сариссу, он подбежал к первому слону, которого встретил, решительно атаковал его, поразил в глаз, убил индийца-погонщика, и тут же египтяне, собравшись с духом, обгоняя друг друга, бросились на этих животных, и противник был вынужден отступить (Diodor. Sicul., XVIII, 33, 35)9.

Всем известно великодушное решение, принятое и осуществленное Елеазаром в ущельях Ветзахарии. Заметив в разгар сражения большого слона, на котором была царская башня (Антиоха Эвпатора), этот маккавейский военачальник пробился сквозь строй врагов и, пытаясь одним ударом положить конец войне, проскользнул под брюхо животного и вонзил в него свой меч. Несомненно, у слона, защищенного железными доспехами, это было единственное уязвимое место. Однако данное проявление патриотизма стоило жизни отважному израильтянину, который был раздавлен падением своего тяжелого противника (Joseph., Antiquit, judaic., XII, 9; Maccab., I, 6, vers. 44).

Здесь, конечно же, следует отвести место и рассказу о столь удивительном присутствии духа у одного римского солдата, что его можно было бы счесть баснословным, если бы его не подтверждало свидетельство солидного и правдивого историка.

В битве при Тапсе один слон, приведенный в ярость из-за полученных ран, бросился на обозного слугу римской армии и стал топтать его ногами. На крики несчастного поспешил ветеран V легиона и намеревался поразить животное, когда оно схватило хоботом его самого и подняло в воздух. Однако старый солдат не потерял голову, выхватил меч и стал им бить по хоботу, обвивавшему его, пока слон, побежденный болью, в конце концов не бросил свою добычу и со страшным ревом не побежал прочь10.

Этот факт, каким бы необычайным он ни был, покажется менее удивительным, если вспомнить меры, принятые Цезарем и направленные на то, чтобы приучить свои войска не бояться слонов. Он преуспел в этом настолько, что тот же самый V легион, из которого был только что упомянутый нами ветеран, попросил как об особой милости отправить его сражаться преимущественно с этими животными и столь хорошо справился со своими обязанностями, что получил привилегию носить на своих знаменах изображение слона. Он пользовался этим почетным отличием еще во времена Аппиана, т. е. спустя приблизительно 200 лет после битвы при Тапсе (Appian., Bell, civil., II, 96).

Другие легионы выказывали подобное бесстрашие в предшествовавших войнах, мы уже отмечали11 удивительную храбрость гастатов XI легиона, проявленную в борьбе со слонами Магона, наконец, незадолго до этого один из слонов был повержен также во время поединка с человеком. Дело в том, что Ганнибал часто ублажал себя таким варварским развлечением, как поединки насмерть римских военнопленных. Случилось так, что один из этих несчастных, пройдя через ужасное испытание, не получил ни одной царапины. Тогда Ганнибал распорядился выставить против него слона, обещав римлянину в качестве награды за победу жизнь и свободу В поединке на арене под взорами жестокой, алчущей крови толпы, к великому огорчению карфагенского военачальника, солдат убил слона, и Ганнибал тут же осознал, что вид этого человека и молва о его победе могут внушить римлянам храбрость в сражениях со слонами, избавив их в какой-то мере от страха, внушаемого этими животными. Тогда к своей жестокости Ганнибал добавил и вероломство: отпустив римлянина, он бросил в погоню за ним кавалерию, приказав убить его (Plin., HN, VIII, 7).

Несомненно, может вызвать удивление то, что столь сильное животное, обладающее столь мощным телом, могло быть повержено одним-единственным человеком, и иногда даже с одного удара. Тем не менее, подобные случаи происходили даже на аренах цирков и амфитеатров перед глазами римского народа. Помпей однажды выставил двадцать слонов, которые сражались против гетулов, вооруженных пиками. Один из этих африканцев с такой ловкостью вонзил свое копье в глаз животному, что оно тут же рухнуло замертво: удар оказался настолько сильным, что поразил его мозг. При императорах Клавдии и Нероне последним испытанием, которое должны были пройти гладиаторы, прежде чем получить свободу, было сражение один на один со слоном (Plin., HN, VIII, 7). Позднее мы увидим, что Коммод, чтобы продемонстрировать свою силу, единственным ударом копья убил слона, наконец, подобное геройство приписывают и Каракалле.

Способам борьбы со слонами римляне научились только во время Второй Пунической войны. Привычка побеждать этих животных настолько укрепила их, что в конце концов они уже почти не обращали внимания на исходящую от них опасность. Поэтому когда римляне встретили этих четвероногих в Азии в армии Антиоха и в Нумидии у Югурты, борьба и победа над ними была не более чем забавой. Наблюдение, сделанное Титом Ливием, послужит итогом всего, что нами было сказано по данному поводу в этой главе и в двух предыдущих: «Римского солдата не могли более остановить слоны, поставленные между войсками, поскольку после африканских войн он был привычен к тому, чтобы уклоняться от натиска этих животных и нападать на них сбоку, вонзая в них свои дротики и подсекая им сухожилия на ногах, если удавалось подойти к ним поближе» (Tit. Liv., XXXVII, 42)12. Данный пассаж относится к битве при Магнесии, рассказать о которой нам скоро представится случай.

Примечания:

[1] «И бросился он под ноги слона, и подставил себя ему, и убил его; и упал слон на него самого, и он умер-там».
[2] «Primi in omnibus praeliis oculi vincuntur» (Tac., De mor. German., 43).
[3] «Неожиданное пугает врагов, обыденное падает в цене» (Vrget., De Re milit., III, 26).
[4] «Inductos in circum, atque ut contemptus eorum incresceret, ab operariis hastas praepilatas habentibus per circum totum actos» («В цирк были приведены слоны, которых, для того чтобы презрение к ним возросло, повсюду гнали служители, имевшие копья без наконечников») (Plin., HN, VIII, 6). Известно, что hastae praepilatae (копья без наконечников) использовались для первого обучения солдат и гладиаторов.
[5] Bulengerus. J. С. De venatione circi; Pitiscus S. Lexicon antiquitatum romanarum: in quo ritus et antiquitates cum Graecis ac Romanis communes, turn Romanis peculiares, sacrae et profanae, publicae et privatae, civiles ас militares exponuntur: accedit his auctorum notatorum, emendatorum et explicatorum. Hagae-Comitum, 1737. Voc. Bestiarii.
[6] См. выше с. 95.
[7] «Твое золото, — сказал этот великий человек, разглядывая совершенно неизвестное ему животное, — не соблазнило меня вчера; твое чудовище не испугает меня сегодня» («???? ???? ?? то ??????? ????????, ???? ??????? ?? ??????» (Plut., Pyrrh., 20).
[8] См. выше с. 134.
[9] M?nnert K. Geschichte der unmittelbaren Nachfolger Alexanders Leipzig, 1787.1, 4.
[10] Весьма обстоятельный рассказ об этом событии находим у Гирция (Hirt., Bell, afric., 84). Упоминание о нем есть в «Жизнеописании Цезаря», приписываемом Юлию Цельсу, наконец, Силий Италик использует его в качестве сюжета для одного из эпизодов своей поэмы (Sil. Ital., Punic., IX, vers. 587, sqq).
[11] См. выше с. 128.
[12] «Ne interpositi quidem elephanti militem romanum deterrebant, adsuetum jam ab africis bellis et vitare impetum belluae, et ex transverso aut pilis incessere, aut, si propius subire posset, gladio nervos incidere».

Источник:

Арманди П. Д. Военная история слонов. «Филологический факультет Санкт-Петербургского государственного университета», «Нестор-История». Санкт-Петербург, 2011.
Перевод: А. Банников.

 
© 2006 – 2019 Проект «Римская Слава»