Родосский изгнанник (Парфенов В. Н.)

В последнее десятилетие до н. э. положение на Востоке осложнилось, что было чревато нарушением баланса сил, признанного римско-парфянским соглашением 20 г. до н. э., и ставило под угрозу всю программу дальнейших завоеваний Рима. Изменение ситуации было вызвано в основном постепенным уходом Армении из-под римского контроля. Чтобы исправить положение, Август вознамерился направить на Восток Тиберия, предоставив ему перед тем трибунскую власть на пятилетие.¹ Однако Тиберий, вместо того чтобы урегулировать дела на Востоке и вновь заняться европейскими, неожиданно заявил о своем намерении удалиться в частную жизнь и, с большим трудом добившись разрешения Августа, отправился в добровольное изгнание на облюбованный им давным-давно Родос. О причинах столь неожиданного поступка строили предположения уже древние авторы,² но сама история продолжает оставаться темной. Политические последствия шага, который мгновенно низвел второго в государстве человека до положения фактического изгнанника, серьезно опасавшегося за свою жизнь (Suet. Tib. 11.2), были очень важны, поэтому проблема добровольной отставки тридцатишестилетнего Тиберия не могла не заинтересовать исследователей. Некоторые из них предпочитают придерживаться античной традиции. Так, М. Гельцер, констатируя, что в свое время римская публика предполагала все, что приходило ей в голову, сам считает главной причиной происшедшего ненависть Тиберия к Юлии.³ Дж. Корбетт, полагая, что отчасти решение Тиберия действительно можно объяснить раздором с Юлией, склоняется к тому, что пасынок императора был искренен, ссылаясь на свою усталость от службы и желание отдохнуть: «Если учесть его энергичную деятельность и несчастливый брак, мы действительно не можем не принимать во внимание такую возможность».⁴ П. Саттлер предположил, что Тиберий удалился из-за нежелания Августа усыновить его.⁵ Однако всем этим соображениям возможно противопоставить достаточно веские контраргументы. Так, Р. Сигер указывает, что уход Тиберия от дел объяснять разрывом с Юлией нельзя уже потому, что к тому времени он был уже свершившимся фактом, так что Тиберию не было никакой необходимости удаляться на Родос, чтобы избегать ее.⁶ Обидеться на то, что Август не усыновлял его, Тиберий не мог уже потому, что, во-первых, подобное усыновление противоречило бы римскому праву, так как Тиберий был мужем дочери Августа, а, во-вторых, усыновление поставило бы Тиберия в положение других приемных детей принцепса, т. е. несовершеннолетних Гая и Луция.⁷

Причиной столь неожиданного шага Тиберия едва ли могло стать его недовольство собственным положением, как предполагалось прежде.⁸ Б. Левик обоснованно указывает, что к 6 г. до н. э. он занял положение, с которого его не мог сместить никто (зять принцепса, обладатель tribunicia potestas и imperium maius над восточными провинциями), и в случае внезапной смерти Августа, бесспорно, унаследовал бы принципат, особенно если учесть, что он был хорошо известен войскам на Рейне и Дунае.⁹ Таким образом, вопрос остается открытым, и в новейшей историографии наблюдается явная тенденция к использованию уже предложенной когда-то гипотезы. В свое время Г. Ферреро счел причиной ухода Тиберия в частную жизнь интриги «партии Юлии», в результате которых 14-летний Гай Цезарь был в том же 6 г. до н. э. избран консулом, правда, с пятилетней отсрочкой вступления в должность.¹⁰ Б. Левик добавляет к этому, что политические интриги Юлии и ее окружения внешне выразились, с одной стороны, в стремлении скомпрометировать Тиберия перед Августом, а с другой — в экстраординарном возвышении Гая Цезаря с нарушением «правил игры» — установленной самим же принцепсом системы наследования.¹¹ Р. Сигер согласен с тем, что стержнем этого дела были взаимоотношения Тиберия с его пасынками, особенно старшим, и полагает, что столь экстравагантным образом Тиберий попытался гарантировать себе безопасность в будущем: либо доказав свою незаменимость для государства этой своеобразной забастовкой, либо, если Гай Цезарь против ожиданий быстро освоился бы на политической авансцене, показав ему свою полную лояльность и отсутствие честолюбия.¹²

Как бы там ни было, не приходится сомневаться, что Август был категорически против «отставки» Тиберия, как, впрочем, и в непреклонной решимости последнего добиться своего — вплоть до объявления голодовки (Suet. Tib. 10. 2). Позиция Августа понятна: уход от дел его пасынка делал невозможным продолжение программы завоевания мира — по уже изложенным соображениям руководить этим предприятием мог только представитель императорского дома. Смерть Друза, малолетство Гая и Луция Цезарей, возраст и здоровье самого Августа делали в этот момент Тиберия личностью в полном смысле слова незаменимой. Его добровольное изгнание, внешне труднообъяснимое, произошло при полном осознании им этого факта и, по сути дела, являлось хорошо замаскированной попыткой шантажировать принцепса.¹³ Хотя причины и цели поведения Тиберия можно определять по-разному, одно обстоятельство совершенно очевидно: оба — и Август, и Тиберий — прекрасно понимали друг друга. То, что принцепс не пошел на уступки, продемонстрировало — расчет Тиберия оказался неверен: даже ради поддержания темпов осуществления внешнеполитической программы Август не был намерен жертвовать своими династическими принципами. Более того, сам факт, что самоустранение Тиберия действительно болезненно сказалось на внешнеполитическом положении Рима (Vell. II. 100. 1), сделал позицию Августа еще более жесткой и непримиримой: отныне его пасынок, потенциальная угроза Гаю и Луцию Цезарям, должен был навсегда распрощаться с политикой. Высокий престиж Тиберия в армии и административном аппарате государства (военные и администраторы разных рангов, от центуриона до проконсула, считали своим долгом, направляясь на Восток, нанести визит на Родос) только усугубил подозрительность императора.¹⁴ А когда Тиберию после семи лет пребывания на Родосе, ссылки, которая из добровольной стала принудительной, было наконец разрешено вернуться в Рим, то непременным условием его возвращения был полный запрет на политическую деятельность.

Примечания:

[1] Vell. II. 99. 1; Suet. Tib. 9. 3; Dio Cass. LV. 9. 4.
[2] Vell. II. 99. 2; Suet. Tib. 10. 1-2; Dio Cass. LV. 9. 5-8.
[3] Gelzer M. Iulius (Tiberius) // RE. 1917. Bd. X. 1. Sp. 485.
[4] Corbett J. H. The Succession Policy… P. 91.
[5] Sattler P. Julia und Tiberius // Augustus. Hg. v. Schmitthenner W. Darmstadt, 1969. S. 486 f. По словам Диона Кассия, некоторые авторы считали причиной удаления Тиберия именно то, что он «не был назван Цезарем», т. е. усыновлен Августом (Dio Cass. LV. 9. 7).
[6] Seager R. Tiberius. P. 31.
[7] Levick В. M. Tiberius’ Retirement… P. 782.
[8] Fitzler K., Seeck 0. Iulius (Augustus) // RE. Bd. X. 1. Sp. 364; Vgl.: Jones H. S. The Princeps // САН. Vol. X. P. 155.
[9] Levick В. M. Op. cit. Р. 782.
[10] Ферреро Г. Указ. соч. С. 140-146.
[11] Levick В. M. Op. cit. Р. 786-794; Ead. Tiberius the Politician. P. 38 f.
[12] Seager R. Op. cit. P. 30 f.
[13] Это заметил уже Ферреро: «Он знал, что был единственным генералом, способным руководить германской политикой, и рассчитывал, что, не будучи в состоянии обойтись без него, скоро придут умолять его вернуться, и тогда он будет в состоянии поставить свои условия» (Ферреро Г. Указ. соч. С. 143). См. также: Jakov-Sonnabend W. Tiberius auf Rhodos: Ruckzug oder Kalkul? // Rom und der griechische Osten. Festschrift fur Hatto H. Schmitt zum 65. Geburtstag. Stuttgart, 1995. S. 113-116.
[14] Ср.: Vell. II. 99. 4; Suet. Tib. 12. 2-3.

Источник:

Парфенов В. Н. Император Цезарь Август: Армия. Война. Политика. «Алетейя». Санкт-Петербург, 2001.