О становлении консулата в римской республике (Дрязгунов К. В.)

В данной работе покажем становление консулата в Древнем Риме.

И.В. Нетушил рассматривает переход к республике как военную революцию, в результате которой к предводителям войска (praetores) перешла высшая власть (imperium) прежних этрусских царей (Нетушил И.В. Обзор римской истории. Харьков.,1912. С.50). Также войско присвоило себе право избрания предводителей и так как было две армии, то и выборных предводителей войска (praetores) было двое. Разные данные свидетельствуют о том, что первоначальная претура была построена как раз на принципе единовластия: один из преторов считался главным (praetor maximus), a другой был только коллега (Там же. С.50-51).

W. Ihne утверждал, что консульская власть развивалась в результате постепенных изменений от царской власти к диктатуре, а уже затем к коллегиальной форме правления консулов (Ihne W. Romische Geschichte. Vol I. Lpz., 1868. S. 68 ff).

В работе J. Heurgon признается тот факт, что в начале республики власть находилась в руках единоличного несменяемого правителя — praetor maximus (Heurgon J. The rise of Rome to 264 B.C. Batsford, 1973).

Имеется и экзотичная теория E. Gierstad, который считает, что консулы длительное время сосуществовали с царями, а Тарквиния Гордого изгнали лишь около 450 г. до н.э. (GierstadE. Legends and facts of early Roman history. Lund, 1966. P. 49-61).

Избрание военачальника диктовало годичный срок службы, так как войско на зиму распускалось и формировалось вновь только для военных действий летом. Такой военачальник назывался претором и применялось первоначально это название к консулам (Mazzarino S. Dalla monarchia allo stato republicano. Catania, 1946).

И. А. Покровский также утверждает, что во главе всех ординарных магистратур стоят два консула, в древнейшее время называвшиеся praetores и judices (чем оттенялась их общегражданская власть: jus dicere). Они избирались сначала только из патрициев, но со времени lex Licinia и из плебеев, причем один из консулов должен быть непременно плебей (Покровский И. А. История римского права. СПб., 1999. С. 108-109).

Консулов принято считать преемниками царей. Цицерон писал, что «консулы обладали властью по времени лишь годичной, но по ее характеру и правам царской» (Cic. De rep. II. 56). В его «идеальных» законах консульская власть охарактеризована следующим образом: «Царским империем да будут облечены двое и да называются они от слов «идти впереди», «судить», «советовать» — преторами, судьями, консулами. В походе да обладают они высшими правами и да не подчиняются они никому. Высшим законом да будет для них благо народа». Таким образом, Цицерон прямо называет военную, судебную и законодательную власть консулов «царским империем». О близости консульского империя к царскому писали Помпоний (D. 1.2.2.16), Ливий (Liv. II. 1.7; III. 9. 3; IV. 2. 8; VIII. 32. 3) и многие другие античные авторы (Dionys. VII. 35. 5; IX. 45. 1; X. 34. 4; Ampel. 50; Strab. VI. 4. 2). Полибий же вообще писал, что «если мы сосредоточим внимание на власти консулов, то государство покажется нам вполне монархическим и царским…» (Polyb. VI. 12).

К. Beloch считал, что власть рексов была заменена диктатурой, которая являлась самой древней магистратурой (Beloch К. Romische Geschichte. S. 230-236). De Sanctis рекса заменяет целой коллегией из командиров военных подразделений трех триб: двое из преторов сохранили за собой руководство войском, третий стал заниматься отправлением суда (De Sanctis G. Storia del Romani. V.I.P.404). S. Mazzarino переходной властью назвал претуру (Mazzarino S. Delia monarchia alio stato republicano. Catania, 1947), так как магистраты действовали уже при царях и после переворота они просто встали на место последних. Можно сделать вывод, что возникновение консулата представляло собой длительный процесс.

В тоже время, анализ работ Ливия и Цицерона не позволяет отрицать учреждение в Риме изначально двух преторов, избираемых центуриатным войском, а впоследствии центуриатными комициями (Cic. Leg. Ш.З.8., Liv. Ш.55.11-12). С точки зрения В.Н. Токмакова, преторы заняли важнейшую вакансию носителей высшего империя римского народа и получили право осуществления государственных ауспиций для поддержания преемственности власти и непрерывности существования общины (Токмаков В.Н. Некоторые аспекты генезиса консульской власти в конституции Рима ранней республики.//Древнее право. 1996.№1. С.35.). Нужно отметить, что высший империй, концентрирующий в себе военную и религиозную силу гражданской общины являлся единым и неделимым и обладать им в конкретный момент мог только один человек (Cic. Resp. 11.31.55. Liv. IIII.8). Поэтому и фаски как символ высшего империя хранились у одного магистрата. Именно тот претор, у которого хранились фаски, и считался старшим (praetor maximus), второй при этом сохранял свою potestas.

Нужно также отметить, что смена власти в 509 году до н.э. не была чисто стихийным явлением, но была вызвана также предварительным декретом сената (Dionys. IV. 84. 2-3), утвержденным затем римским народом на куриатных комициях (Dionys. IV. 84. 3; ср. Dionys. IV. 71. 5-6; 75. 1; 78. I). Следовательно, можно сделать вывод, что из трех властных институтов — царя, сената и народного собрания, два последних продолжали законно функционировать. Более того, первые римские консулы действовали строго в рамках царских законов, именно Тарквиния Гордого справедливо обвиняя в их нарушении (Dionys. IV. 43. 1-2; 80. 2-3). Уже первые центуриатные комиции о выборах консулов были проведены в соответствии с комментариями царя Сервия Туллия (Liv. I. 60. 4).

В эпоху децемвирата, по мнению Нибура, имелась цель изменить характер высшей магистратуры и в этой новой магистратуре соединить патрициев и плебеев. В правлении децемвиров прослеживается стремление к замене двойной высшей магистратуры большим числом преторов. Возникает коллегия военных трибунов с консульской властью. Но после падения децемвиров произошел возврат к избранию консулов (Niebuhr B. Romische Geschichte. B.I .Berlin. 1833).

Согласно Ливию, плебейский трибун Марк Дуилий провел предложение об избрании консулов с правом обжалования их действий перед народом. Согласно принятому закону более четко определялся порядок взаимоотношений консулов и комиций, что сделало консулат не только военной, но и гражданской магистратурой.

В.Н.Токмаков указал, что процесс превращения военной должности в общегражданскую произошел именно в ходе социально-политических реформ V в. до н.э (Токмаков В.Н. Некоторые аспекты генезиса консульской власти в конституции Рима ранней республики.// Древнее право. 1996 № 1.С.37).

Но консулы в значительной степени находились в сильной зависимости от сената. Сенат стремился ограничить полномочия этих должностных лиц через введение новых магистратур, которым передавались некоторые полномочия консулов. Кроме того, сенат располагал действенными средствами против консулов: возможность лишить денежных средств, интерцессия коллеги по консулату, интерцессия народных трибунов, назначение диктатора и ряд других.

Изменения в правовое положение консулата внесли законы Лициния-Секстия, которые способствовали укреплению его позиций.

Нужно отметить и точку зрения П.Виллемса, согласно которой, при своем установлении консулат унаследовал все царские права, за исключением религиозных (Виллемс П. Римское государственное право. Киев. 1890. С.283-284).

Но Фюстель де Куланж считал, что лицо, заменившее собою царя было, подобно ему, и жрецом, и политической главою в одно и то же время (Фюстель де Куланж. Древняя гражданская община. М.,1895. С.165-166).

В.И.Герье видит продолжение царской власти и во внешних отличиях консулов. Древние цари, этрусские и римские выступали перед народом в облачении богов: пурпурная мантия, красные сандалии, посох из слоновой кости, именно так изображали этруски своих богов. Это облачение переходит к консулам, но только в ту минуту, когда консул празднует победу и когда он как победитель восходит на Капитолий в храм Юпитера, чтобы принести жертву в благодарность за дарование победы. К консулам переходят также ликторы, внешние выразители его верховной власти, которые в числе 12 идут перед ним и несут пучки розог с воткнутым в них топором, в ознаменование того, что царю, а теперь консулам, принадлежало право совершать смертную казнь и наказывать тех, кто не повинуется их власти (Герье В.И. История Рима. Лекции. М.1901.С.173-174).

После избрания, консул совершал жертвоприношения на форуме. На площадь привозили жертвенных животных, а когда верховный жрец объявлял их годными для жертвы, тогда консул собственноручно закалывал их, в то время как глашатай призывал толпу к благоговейному молчанию (Цицерон. О законах.II.34; Liv. XXI.63;IX.8).

Компетенция консулов разделялась на военную (militae) и гражданскую (domi).

Консулы наследуют от царей ауспиции и империй. Об этом говорил Фюстель де Куланж, указывавший на то, что в руках консула находились ауспиции, обряды, молитвы, покровительство богов, делало консулов больше, чем простым человеком (Фюстель де Куланж. Древняя гражданская община. М., 1895. С. 167.). Он воспринимался членами гражданской общины посредником между людьми и богами. А смерть консула воспринималась как несчастье для республики (Liv. XXVII.40; XXVII.44).

Полномочия консулов согласно imperium были крайне обширны. Они стояли во главе вооруженных сил. Право призывать людей к военной службе в легионы входило в их imperium, и никто не имел права мешать консулу, когда он призывал римских граждан в легионы. Набрав легион, консул имел право наблюдать за дисциплиной в этом легионе. В этом отношении ему принадлежала безграничная власть над жизнью и смертью.

Но как для объявления войны, так и для набора требовалось согласие сената и издание эдикта консулов, в том числе и эдикта о дне сбора. Армию назначал консулу сенат. В первые века республики на обоих консулов, бывших в обыкновенное время единственными главнокомандующими, по закону возлагалась обязанность вести военные действия против врагов римского народа.

Гражданская компетенция консулов включала в себя председательствование в сенате и народных собраниях, им же принадлежала высшая административная власть, участие в религиозных делах.

Никто не мог помешать консулу привлечь к ответственности тех, кто ему не повиновался, наказать их розгами и лишить жизни. Консулу принадлежала судебная власть по уголовным и гражданским делам.

Консулам принадлежало право формировать сенат, до учреждения цензуры именно консулы занимались составлением списков сенаторов. Сенат в царское время был собранием советников царя, теперь он превратился в собрание советников консулов.

Согласно П. Виллемсу, сенат мог собраться только по инициативе (senatum cogere, vocare, convocare — Liv.,III,38; Cic. Phil.,I,5 и др.) и при участии (senatum habere — Gell.,XIV,7,2) высшей в государстве исполнительной власти и мог решать только те дела, которые были предложены на его обсуждение этой же властью.

Предложения сенаторов относительно дел, желательных для рассмотрения в курии, могли быть вносимы в сенате только через председательствующего магистрата (Liv.,III, 39). Тот не мог не принять во внимание желание сенаторов, но прямого обязательства для этого не существовало (Liv.,III,39) (Виллемс П. Римское государственное право, т.1. С.220-221).

По отношению к народному собранию права консулов были так же обширны. Древнейшим комициям не было предоставлено право законодательной деятельности, в отличие от позднейших. По мнению В.И.Герье, древняя contio — это древнейшая форма у древних народов собрания народа, где народ посредством крика выражал свое согласие или несогласие. Это собрание сначала созывалось царем, а затем консулом, и консул предлагал rogatio (Герье В.И. Указ.соч. С. 177).

П.Виллемс добавляет к этому еще наблюдение за исполнением законов и senatus consulta, назначение диктатора по распоряжению сената. Консулы по постановлению сената председательствовали на отдаче с торгов расходов на imperium militae, а во время вакансии цензуры и на отдаче торгов расходов на imperium domi. По строгому смыслу права, откуп общественной казны находился в их распоряжении. В рамках гражданской власти консулы были компетентны для третейской юрисдикции, и на них было возложено уголовное quaestio extraordinaria, а также забота об общественной безопасности и контроль за принесением солдатами присяги (Там же. С.285).

Уже первые консулы ввели в обычай, чтобы в черте города секиры в фасциях имели ликторы только того консула, который в текущем месяце осуществляет судебную власть. Ликторы второго консула имели лишь фасции и булавы (Dionys. V. 2. 1). Затем, уже в первые годы республики консул Валерий пошел еще дальше, вообще запретив консульским ликторам в черте города иметь при себе секиры (Dionys. V. 19. 3). Дабы подчеркнуть, что только народ имеет право выносить решение о смертной казни и наказании розгами и является высшей аппелляционной инстанцией, Валерий ввел в обычай опускать фасции перед народом (Cic. Rep. П. 31. 53). В последующем вообще вошло в обычай опускать фасции, убирать секиры и снимать курульное кресло с трибунала в тех случаях, когда нижестоящий курульный магистрат встречался с высшим, причем это касалось, например, и тех случаев, когда сын, облеченный властью, встречал своего отца или мать (Dionys. 8. 44. 2).

Но, консульская власть была разделена и, по мнению Герье, ослаблена этим. Власть одного царя теперь исполняли два консула, два товарища. Древнейшее название было praetor, тот, кто идет впереди войска. Consul — более поздний термин, который произошел от того, что они были товарищи. Власть была разделена между консулами так, что каждому из консулов предоставлялась доля власти, следовательно, один из консулов мог остановить распоряжение другого (Там же. С. 177-178).

Власть консулов носила краткосрочный характер – 1 год, в то время как власть царя была пожизненной и наследственной. По прошествии года консул лишался своей власти и мог быть привлечен к ответственности за превышение и злоупотребление властью.

Существовало и такое понятие, как provocatio ad populum. По традиции римской истории provocacio ad populum появилось еще в 509 г., когда был принят закон Валерия, по которому каждый гражданин мог апеллировать к центуриатным комициям против смертных приговоров, вынесенных должностными лицами. Это дало возможность каждому гражданину, которого консул приговорил к казни, перенести дело в народное собрание.

Власть консулов была ограничена следующими положениями (Там же. С. 284):

— lex Valeria, в результате принятия которого появилось право провокации;
— учреждением плебейского трибуната;
— законодательством децемвиров, которое отняло у консулов часть уголовной юрисдикции, а в отношении гражданской связало их писаным законом;
— учреждением цензуры 443г., которое отняло у консулов право оценки и финансовый контроль, касавшихся imperium domi;
— учреждением претуры, которая лишила консулов судебной власти в состязательной юрисдикции;
— постепенное увеличение влияния сената и consilia plebis.

В первые века республики консулы отправляли попеременно в продолжение одного месяца административные и судебные обязанности, исполняли текущие дела, председательствовали в сенате. Тот, кто был облечен этим — consul major, имел 12 ликторов, другой отправлял за это время в случае надобности обязанность intercessio collegae.

В знак своего imperium консулы сопровождаются 12 ликторами, несущими фаски, а вне pomerium — cum securi.

Таким образом, за консулами был закреплен imperium как элемент царской власти. Однако, в отличие от царской, власть консулов определялась четкими рамками своих полномочий и была подчинена принципам коллегиальности, подотчетности, срочности, а также наличием права провокации.

Источник:

Дрязгунов К. В.
Специально для проекта «Римская Слава».
Использование данного произведения возможно только с письменного разрешения автора.