Римская Слава - Военное искусство античности
Новости    Форум    Ссылки    Партнеры    Источники    О правах    О проекте  
 

Расселение варваров в Южной Галлии (Thompson E. A.)

Падение Рима • 10 марта 2008 г.

В 418 году патриций Констанций отозвал везеготов из Испании и поселил их в провинции Аквитания II (на западном побережье Галлии между устьем Гаронны и устьем Луары), а также в некоторых соседних городах1. У нас нет точных сведений о том, где находились эти соседние города. Одним из них была Тулуза в провинции Нарбонна I, и впоследствии она стала столицей везеготских королей. Сальвиан, описывавший эти события в 440-441 годах, дает нам основания предполагать, что везеготы управляли не только Аквитанией II, но и Новемпопуланой2. Это уже преувеличение, но вполне возможно, что города, дарованные везеготам в дополнение к Аквитании II, находились непосредственно к югу от Гаронны. Это предположение частично подтверждается тем, что епископ Ориентий в 439 году выступал в качестве посла от короля везеготов к Литорию и Аэцию3. Мы можем сделать вывод, что кроме Аквитании везеготским королям принадлежала полоса земли вдоль южного берега Гаронны от Тулузы до океанского побережья, не доходившая, однако, до Пиренеев. Кроме того, их власть не простиралась на северный берег Луары4. У нас нет ясного ответа на вопрос, расселялись ли везеготы равномерно по всей принадлежавшей им территории или же они предпочитали более или менее компактные поселения в отдельных частях своего нового королевства5. Когда в 507 году франки Кловиса разгромили их и вытеснили из Галльского королевства, везеготы вернулись в Испанию, где они селились компактно. Карта везеготских могильников, относящихся к VI веку или более раннему периоду, показывает, что везеготы жили между верховьями рек Эбро и Тахо, в треугольнике, ограниченном городами Паленсия, Толедо и Калатаюд, или, иными словами, в провинции Сеговия и соседних провинциях Мадрид, Толедо, Паленсия, Бургос, Сория и Гвадалахара6. К сожалению, эти сведения не дают нам ответа на вопрос, как обстояло дело в Галлии с 418 по 507 год.

В 443 году римское правительство, фактическим руководителем которого был Аэций, предложило оставшимся бургундам покинуть Верхнюю Германию и поселиться в Савойе7. К сожалению, мы не располагаем источниками, из которых могли бы узнать, где именно в это время находились границы Савойи. Все, что можно сказать, — это то, что она лежала между Женевским озером, Роной и Альпами, что это была большая территория, включавшая в себя много городов8. В 456 году, после падения императора Авита, бургунды с согласия везеготов расширили свои владения в сторону Галлии и поделили земли с галльскими сенаторами, жившими в этом регионе9. Существует традиционное мнение, что римляне, населявшие Лугдунскую провинцию, пригласили бургундов поселиться среди них. Хотя наш автор датирует это событие временем правления Валентиниана I, что абсурдно, однако это мнение возникло, видимо, не случайно10. Второе расширение бургундской территории произошло во времена короля Гундобада (около 480-516 годов), который упоминает об этом в одном из своих законов11. Археологические следы бургундов, относящиеся к периоду до 534 года, когда было разрушено их королевство, были найдены в нескольких местах в департаменте Кот-д’Ор, в одном месте в Саон-э-Луар и в одном месте в Эне12.

Наконец, в первой половине V века в южной Галлии были поселены две группы аланов. Одной из этих групп во главе с королем Гоаром Аэций передал земли в окрестностях Орлеана, а вторая группа во главе с Самбидой в 440 году была расселена на agri deserti (пустующих землях) вокруг Валенсии13. На всех этих землях варвары были поселены в качестве федератов, то есть эти поселения должны были служить военным целям. В обмен на земли варвары были обязаны защищать римлян от нападения. В каждом из этих случаев, кроме последнего, поселение производилось по принципу rospitalitas, то есть варвар hospes получал две трети пахотной земли, приадлежавшей римлянину, а также половину пастбищ, лесов и т. д.14

Важно осознавать, что расселение варваров было чисто римской политикой. Это не было завоеванием, римляне делали это добровольно. Правда, в случае с везеготскими поселениями в Аквитании II требуется уточнение. Как это ни удивительно, но уже в IV веке, когда везеготы жили в Залахии и Трансильвании, они так сильно зависели от торговли с римлянами, что не могли без нее выжить. В 367-369 годах Валент воевал с везеготами за нижним Дунаем. В 367 году он взял инициативу в свои руки, пересек Дунай и предпринял несколько походов, однако ему не удалось вызвать противника на битву — при приближении его армии везеготы отступили к подножиям трансильванских Альп, к лесам и голотам, которых было немало в их землях. В 368 году Валент не смог лаже вступить на территорию Готии, так как паводок на Дунае в тот год :ыл необычайно сильным. Однако в следующем, 369 году везеготы не использовали ту же стратегию, которая привела их к успеху в 367 году, они встретились с императором в открытом сражении и были разбиты. После этого они запросили мира, и на этом война кончилась15.

Почему они изменили свою тактику и пришли к такому плачевному результату? Наш авторитетнейший источник по этим событиям Аммиан Марцеллин сообщает, что Валент в самом начале войны запретил все торговые связи между неприятелем и римскими приграничными провинциями и не снимал запрета на протяжении последующих трех лет. Как следствие везеготы терпели огромные лишения, так как «им не хватало самых необходимых в жизни вещей». Аммиан также говорит, что долгое пребывание императора в их стране сломило боевой дух везеготов, кроме того, присутствие римлян наверняка лишило их части урожая и скота в 367-369 годах, после чего они были не в состоянии продолжать свою стратегию уклонения от врага. Однако Аммиан не утверждает, что основными факторами, вызвавшими нехватку жизненно необходимых вещей среди везеготов, были потеря урожая и скота или же прекращение субсидий, выплачиваемых имперским правительством. Лишения были вызваны прежде всего запретом на торговлю с римлянами. Единственным, что могло предотвратить голодные смерти среди везеготов, было немедленное прекращение войны и восстановление торговли. Общественная жизнь везеготов была устроена так, что они не могли выжить без товаров, импортируемых из Римской империи16.

Позднее, когда в 376-418 годах везеготы странствовали по просторам римских провинций, их производительные силы наверняка были на еще более низком уровне, чем в 369 году, ведь теперь у них порой не было даже собственной земли, которую они могли бы обрабатывать. Другими словами, во времена Атаульфа и Валии их потребность в торговле с Римом была так же насущна, как и во времена Атанариха и Ульфилы. Римское правительство об этом хорошо знало и в 414 году сочло, что пора применить это знание на практике. Констанций, штаб которого находился в Арле, осадил с моря Нарбоннскую Галлию, где тогда находились везеготы, и строго запретил любую торговлю с ними17.

Поселение Атаульфа в провинции Нарбонна I рассыпалось мгновенно. Его воины бежали в Барселону. Но блокада продолжалась и в Испании. Среди везеготов начался массовый голод18. Они тщетно пытались переправиться в Африку, как пытался это сделать Аларих в 410 году. Наконец в 416 году, отчаявшись, они капитулировали перед римлянами19. В обмен на 600 000 мер зерна они обязались вернуть Плацидию и сражаться против других варварских племен Испании в качестве римских федератов. Для римлян это был поистине pax optima (наилучший вариант мира)20.

Великое везеготское нашествие, начавшееся в 376 году, бесславно закончилось поражением захватчиков. Сражаясь в Испании в последующие годы, везеготы, видимо, все еще находились под контролем римлян. То, чего Констанций смог добиться в 414-416 годах, он, несомненно, с тем же успехом мог бы сделать и в 417, и в 418 году: и в эти годы он так же легко мог бы голодом вынудить их к покорности. Но он этого не сделал. Вместо этого он вызвал везеготов из Испании, где они еще не до конца справились с вандалами, и поселил их в Аквитании II. Наши источники нигде не говорят о том, что уход из Испании и поселение в Галлии были задуманы самими везеготами или что у них был выбор — нет, они были «вызваны» из Испании Констанцием (см. с. 227). И хотя у нас нет оснований полагать, что они были недовольны его приказом, все же это решение не было инициировано ими. Расселение везеготов в Аквитании было осознанным и добровольным шагом римского правительства.

Подобным же образом расселение бургундов в Савойе состоялось благодаря Аэцию, и, насколько мы знаем, при принятии этого решения с вождями варваров не консультировались. В 437 году бургунды понесли такое сокрушительное поражение от гуннов, что падение их королевства, столицей которого был Вормс, навсегда осталось в литературе германских народов. На следующие шесть лет они полностью выпадают из истории, и писавший в 440-441 годах Сальвиан, который чрезвычайно интересовался жизнью варваров в Галлии, никогда их не упоминает и даже не намекает на их существование21. Нет сомнений, что в эти шесть лет они, с точки зрения римского правительства, считались народом малоинтересным и не представлявшим никакой военной ценности. Однако, безо всякой очевидной причины, власти Империи неожиданно отозвали оставшихся бургундов из провинции Германия I и поселили их в Савойе как hospites. Невозможно поверить, что после катастрофы 437 года бургунды были способны оказывать какое-либо давление на римлян или как-то повлиять на решение об их переселении в Савойю. Это также было чисто римским политическим решением.

Поселения, созданные Констанцием и Аэцием, нельзя рассматривать в качестве компромисса между Римом и варварами. Что заставило сначала Констанция, а потом Аэция пойти на этот странный шаг? Наверняка ведь и в 418, и в 433 можно было предсказать, что если поселенцы пойдут на римлян войной, то имперская казна неминуемо лишится доходов от двух регионов, пока поселенцы не будут вновь усмирены. Впрочем, даже при установившемся благополучном положении казна все же теряла деньги, так как земли везеготских hospites, судя по всему, не облагались налогами22. (Что касается бургундских hospites, то здесь картина не совсем ясна.) Кроме того, условия hospitalitas предполагали, что землевладельцы-римляне в двух этих регионах лишаются существенной части своих доходов от аренды. Тем не менее нам неизвестно о каких-либо выступлениях протеста со стороны землевладельцев Аквитании II и Савойи, хотя обычно владельцы земли неохотно расстаются со своими доходами, тем более что по условиям hospitalitas варвары во многих случаях поселялись в их домах23.

Правда, одна из групп аланов столкнулась с сопротивлением римских хозяев и подавила его силой (с. 266, сноска 13). Но аланы были непохожи на германцев. До того как гунны напали на них около 370 года, аланы были скотоводческим народом, кочевавшим в степи к востоку от реки Дон. Трудно был ожидать, что они захотят стать оседлыми землевладельцами и заниматься земледелием, о котором ничего не знали. Так что если этот первобытный народ и вступил в конфликт со своими римскими consortes, то это не значит, что и германцы, народ сравнительно более цивилизованный, также не могли ужиться с римлянами. Что касается именно германцев, то мы не знаем ни об одном серьезном столкновении между ними и римскими землевладельцами. Римляне передали им часть своих владений и доходов добровольно и без колебаний. Если бы hospitalitas противоречила их интересам, то Аэций, стоявший на их стороне, не стал бы навязывать им эти условия в 443 году, и у нас нет оснований думать, что Констанций в 418 году меньше заботился об их интересах, чем позднее Аэций24. Трудно отделаться от впечатления, что и Констанций, и Аэций приняли такое решение потому, что им угрожала какая-то серьезная опасность. Они согласились отдать так много, чтобы не потерять все. В чем же заключалась эта опасность?

Землевладельцы, которых затронула реформа, были известными галло-римскими сенаторами, а не мелкими куриалами. Наши источники ясно говорят о том, что именно с «галльскими сенаторами» бургунды делили землю в 456 году (с. 266, сноска 9). Можно предположить, что поместья более мелких землевладельцев вообще не подлежали разделу по hospitalitas25. Ведь чем меньше было поместье, тем менее выгодно это было для варвара-«гостя» и тем реальнее была для римского хозяина угроза полной экспроприации. Но ни Констанций, ни Аэций, ни даже Гундобад, король бургундов, или Теодерих Везегот не ставили своей целью экспроприацию римских поместий. Человек, владевший 25 римскими акрами земли, считался куриалом, и владения многих куриалов этими акрами и ограничивались. Если бы этих людей заставили отдать две трети пахотных земель, половину пастбищ и т. д., они бы перестали быть куриалами. Но куриалы были настолько тесно связаны со сбором налогов, что если бы по какой-то причине их число значительно сократилось, то скрипучая римская машина сбора налогов окончательно бы развалилась. Ни Констанций, ни Аэций не собирались допускать ничего подобного. Кроме того, и бургунду вряд ли понравился бы подарок в виде крохотного клочка земли. Дело в том, что, по обычаю бургундов, мужчина делил свою земельную собственность между сыновьями26, и соблюдение этого обычая, при маленьких первоначальных наделах вскоре привело бы к обнищанию бургундских hospites. Однако в начале VI века бургундские землевладельцы все еще делили землю между сыновьями. Очевидно, в 443 и в 456 годах им выделили большие участки земли, а значит, поместья, в которых они поселились, были огромными. Конечно, богатейшим римским землевладельцам принадлежало не одно поместье, а несколько в разных частях римского мира. Таких людей не разорила бы передача двух третей одного из галльских владений в руки варваров (или более, чем одного, если им принадлежало несколько поместий в Аквитании или Савойе). Но потеря двух третей каждого из поместий, тем более в плодородной провинции Аквитания II, была такой жертвой, на которую они вряд ли были бы готовы при нормальных обстоятельствах. Очевидно, что в 418 и 433 годах некая серьезная причина заставила именно этих землевладельцев, наиболее влиятельных членов римского правящего класса в Галлии, охотно согласиться на hospitalitas и поддержать Аэция при проведении этой реформы. Что же это за причина?

Обычная практика имперского правительства заключалась в расселении варваров вблизи от границы, чтобы они могли защищать те районы Империи, которым угрожало нападение со стороны других варварских племен. Так, Феодосии в 328 году расселил везеготов вдоль дунайской границы в провинции Мёзия для защиты этого района от нападений гуннов, находившихся по другую сторону реки27. Гонорий, несомненно, расселил бургундов на левом берегу Рейна в Германии I для защиты Галлии от франков и аламаннов. Но как объяснить расселение федератов в глубине Галлии, на самых плодородных землях Запада или рядом с ними? Почему Констанций не поселил везеготов, скажем, на верхнем Рейне, где они могли бы вместе с бургундами сдерживать атаки аламаннов? Почему он не отдал им север центральной Галлии, где они могли бы противостоять вторжению франков? Аквитания считалась самым сочным куском галльских провинций. Сальвиан говорит, что ее виноградники, ее пастбища, ее обильные урожаи делали ее «подобной Раю»28.

В IV веке избыток аквитанского зерна направлялся для снабжения рейнской армии, и прекращение этих поставок было бы ударом для приграничных римских армий29. Римляне могли разрешить варварам поселиться в Аквитании только в том случае, если этой провинции угрожала некая серьезная опасность и другого выхода просто не было. Теперь посмотрим на Савойю. Как мы говорили, точные границы Савойи — спорный вопрос, однако нет сомнения в том, что в это время Савойя была одним из наиболее важных стратегических районов Западной империи. Там находились основные альпийские перевалы, и тот, кто контролировал Савойю, контролировал пути, соединявшие Италию с южной Галлией30.

Конечно, военная сила бургундов была подорвана в 437 году, но, как видно из дальнейшей истории, они не были уничтожены, и в 443 году при наличии времени вполне могли восстановить свои силы. В этом случае они могли отрезать Италию от Галлии, и даже в 443 году, несмотря на жестокие потери, вряд ли внушившие им любовь к Аэцию и правительству Западной империи, они могли по меньшей мере серьезно повредить линии коммуникаций между долинами По и Роны. Военачальник такого масштаба, как Аэций никогда бы не отдал район первостепенной стратегической важности в руки своих недавних врагов, если бы над его головой не нависала некая страшная угроза. Какая же угроза заставила правительство Западной империи пойти на риск и расселить везеготов в Аквитании II, а бургундов в Савойе?

Трудно поверить, что какой-либо из варварских народов или группа народов в Империи или вне ее пределов могли вынудить римлян пойти на такие крайние шаги и на такие значительные уступки. Очевидно, что военный контингент, размещенный в Аквитании II, не мог служить защитой от франков и аламаннов, находившихся в северо-восточной Галлии и за Рейном. Тот факт, что везеготы были расселены на побережье от устья Гаронны до устья Луары, казалось бы, говорит о том, что Констанций опасался морских разбойников. Но это утверждение не выдерживает критики. Нападения морских разбойников-саксов случались крайне редко и в течение V века не представляли серьезной угрозы для Аквитании, поэтому вряд ли Констанций пошел бы на риск и неудобства, связанные с расселением везеготов, только для защиты от саксов. А Испания? Мы видели, что везеготы, воевавшие в Испании в конце 416 года, на протяжении всего 417 и в начале 418 года находились под контролем римлян. Валия и его воины разгромили вандалов-силингов в Бетике и почти полностью уничтожили аланов в Лузитании. Если Констанций считал, что два этих народа все еще представляют угрозу для Галлии, он, вероятно, позволил бы Валии завершить его миссию. Однако на самом деле он отозвал везеготов тогда, когда они еще не до конца выполнили свою задачу (с. 265, прим. 1). Если у Констанция были свои причины не дать везеготам одержать окончательную победу, почему тогда он не поселил их, скажем, в долине реки Эбро или в великом треугольнике между Паленсией, Каталаюдом и Толедо, где они в конце концов и поселились в начале шестого века? Этот район представлял меньшую ценность как для римских властей, так, вероятно, и для римских землевладельцев, чем Аквитания II, кормившая рейнские армии и многих известных галло-римских сенаторов. Опять-таки если Констанций по причинам, нам неизвестным, считал необходимым поселить везеготов в Галлии для отражения нападений варваров со стороны Испании, то почему он поселил их к северу от Гаронны? Тогда следовало поселить их не в Аквитании II между Гаронной и Луарой, а в Новемпопулане между Гаронной и Пиренеями. Пожалуй, можно сказать, что если угроза Констанцию исходила из Испании, то расселение везеготов в Аквитании II не поддается никакому разумному объяснению.

Единственный вывод, который можно из этого сделать: Констанций начал расселение везеготов не потому, что боялся неких варваров. Ни один из варварских народов не представлял серьезной угрозы для той части Галлии, что лежала между Гаронной и Луарой, и размещение там военного контингента не могло защитить римлян от «опасных» народов. Если мы хотим найти причину расселения там везеготов, мы должны забыть о варварах Испании, Галлии и Германии. Я предлагаю другую гипотезу, которая полностью объясняет (1) место расселения везеготов, (2) странное время этого расселения, начатого тогда, когда войны в Испании еще не закончились, (3) его форму — странное переплетение интересов римских и везеготских consortes. Угроза, заставившая Констанция поселить везеготов к югу от Луары, исходила от армориков, находившихся к северу от Луары. Констанций боялся багаудов.

Совершенно очевидно, что войско, размещенное в Аквитании II, имело идеальные позиции для защиты от нападения со стороны Арморики. Это вряд ли нуждается в пояснениях. Дата расселения, 418 год, приобретает новый смысл. Великое завоевание Галлии вандалами, аланами и свевами, начавшееся в последнюю ночь 406 года, дало шанс крестьянам Арморики, и они подняли восстание против существующего порядка. Они изгнали имперских чиновников, захватили в плен землевладельцев и основали собственное независимое государство31. Восстание не ограничилось пределами Арморики32, и в течение десяти лет крестьяне сохраняли свои свободы. Это было самое продолжительное и успешное из всех известных нам восстаний багаудов. Даже если в самой Аквитании II подобных вспышек не происходило, уже то, что рядом с богатыми поместьями южной Галлии шла социальная революция, не могло не тревожить местных землевладельцев. Кто знал, не затронет ли следующее восстание и сам «образ Рая»?

В 417 году, за год до расселения везеготов к югу от Луары, Экзуперанций подавил восстание в Арморике33. Вряд ли можно считать совпадением то, что везеготам было приказано прекратить войну в Испании и поселиться на границе с Арморикой именно в тот год, когда Экзуперанций сломил сопротивление багаудов. Несомненно, Констанций не мог использовать везеготских федератов для борьбы с багаудами в 416 и 417 годах, в то время как с варварами они тогда могли сражаться. Дело в том, что с момента перехода через Дунай в 376 году везеготы были тесно связаны с бунтующими римскими крестьянами и солдатами. Если бы Констанций попытался использовать их для борьбы с багаудами Арморики, то вполне возможно, они не только не стали бы бороться с врагом, но, напротив, объединились бы с багаудами в борьбе против общего врага. Перед тем как использовать везеготов в борьбе против багаудов, Констанций решил дать им долю богатства, которое они должны были защищать: их интересы должны были быть неотделимы от интересов аквитанских землевладельцев. Экзуперанций стал одерживать верх над багаудами в 417 году. К концу этого года или в начале следующего он, вероятно, выполнил свою задачу. В соответствии с планом багауды были немедленно отозваны из Испании и расселены в Аквитании II таким образом, что они не могли защищать свои собственные интересы, не защищая при этом интересов римских hospites. Только так мы можем объяснить не только выбор места расселения, но и его дату, а также странное соседство варваров и римлян на землях Аквитании II. Эта гипотеза также объясняет, почему инициатива исходила от римского правительства, и почему крупнейшие землевладельцы Аквитании приветствовали появление consortes, несмотря на потерю части земель и на те неудобства, которые им доставляло их присутствие. Теперь нам понятно, почему для расселения был выбран такой важный регион, как Аквитания, а не какое-то далекое приграничье, не имеющее экономической ценности. Аквитания была выбрана именно по причине своей экономической важности. Также понятно, почему везеготы были расселены именно в 418 году, а не в 416 или 417 или, например, в 419 или 420 годах.

У нас есть также все основания предполагать, что это был не единственный случай, когда римские власти селили варваров в Галлии для противодействия багаудам Арморики. Мы видели, что группа аланов во главе с королем Гоаром была расселена в окрестностях Орлеана в 442 году или незадолго до него. К счастью, мы можем на мгновение увидеть, как эти аланы вступают в бой по заданию имперского правительства. Когда около 444-445 годов багауды под руководством Тибатто подняли восстание, Аэций призвал Гоара и его воинов выступить против них. Гоар и его закованная в железо кавалерия начали подавлять восстание, но были остановлены Германом, епископом Оксерра, при обстоятельствах, на которых мы не будем сейчас останавливаться34. Вряд ли можно сомневаться в том, что аланы тогда выполняли те обязанности, в обмен на которые они получили земли в Орлеане.

Что касается бургундов, то, как принято считать, их поселили в Савойе для того, чтобы блокировать продвижение на юг аламаннов и защищать от их набегов Арль, Вьен и даже саму Италию35. Посмотрим, насколько оправдано это представление. Мы уже говорили о стратегической ценности Савойи: неужели Аэций пошел бы на риск полной или временной ее потери? В то время для его целей было гораздо удобнее поселить бургундов вдоль линии, идущей к северу или к востоку от Базеля, то есть или в Эльзасе, или же за пограничными укреплениями между Базелем и Констанцским озером. Если считать, что до и после 406 года северная Швейцария уже была оккупирована аламаннами, — а у нас есть все основания в этом сомневаться36, — то почему Аэций не поселил своих федератов на жизненно важной линии от Женевского озера до Констанцского, то есть на швейцарском участке дороги, связывающей Лион с Дунаем?

Высказывалось мнение, что «инфильтрация аламаннов на клиновидный участок территории между Рейном и Дунаем была опасна, так как она угрожала тому району, в котором пролегала эта дорога, в районе Констанцского озера и на территории современной Швейцарии; это вызывало необходимость усиленной охраны дороги, и так возникли мощные укрепления вдоль швейцарско-рейнской границы и на швейцарском секторе дороги»37. В таком случае, почему бургундам не поручили охранять дорогу? Дело в том, что великое аламаннское завоевание середины IV века показало, что их основной удар придется не на Швейцарию, а на Эльзас. В четвертом веке они не только совершали набеги на Эльзас, но и намеревались там поселиться. А когда экспансия действительно началась летом 455 года, то шла она в направлении Лангра и Безансона, очень далеко от Савойи38. Правда, иногда они совершали набеги и в южном направлении, однако нападение отряда из 900 аламаннов на Беллинзону в 457 году вовсе не означает, что восточная или северная Швейцария была ими оккупирована или что они намеревались послать на юг поселенцев для постоянного проживания39. Можно сделать вывод, что хотя, возможно, римские сенаторы позволили бургундам поселиться вокруг Лиона в 456 году (прим. 9), именно после того, как аламанны в 455 году вторглись в Эльзас (если они действительно направили поселенцев в Эльзас в 455 году), все же выбор Савойи как места расселения бургундов в 443 году необъясним, если целью расселения было отражение набегов аламаннов. Савойя никогда не подвергалась набегам аламаннов, и никогда подобной угрозы не было. Войско, размешенное в Савойе, никогда бы не смогло сдержать экспансию аламаннов или успешно защищать от варварских набегов долину Роны и Италию.

Кроме того, если Аэций расселил бургундов в Савойе исключительно с целью сдержать аламаннов, то как быть с возникающим хронологическим несоответствием? Аэций и его гунны сокрушили мощь бургундов в 437 году. Затем на шесть лет бургунды выпадают из истории, ни один летописец о них не упоминает, а Сальвиан, писавший свое сочинение в 440-441 годах и живо интересовавшийся варварами в Галлии, ни разу не говорит о бургундах. Причем это единственный из народов, живших в Галлии или вблизи нее, о котором он не говорит ни слова. Очевидно, они представляли еще меньше интереса, чем даже «трусливые» вандалы. Аэций также практически игнорировал их все эти шесть лет, но затем, кажется, без предупреждения, он их переселил в 443 году в Савойю. Наверняка у него были на то веские причины. Что же случилось за эти шесть лет, что заставило его изменить свое отношение к бургундам, которых его гунны в свое время так жестоко подавили? Может быть, набеги аламаннов на Галлию участились? Если и так, то наши авторы об этом молчат. Летописцы в эти годы обходят аламаннов таким же полным молчанием, как и бургундов. Даже Сальвиан упоминает их только один раз, но и он не говорит, что они стали более опасны. Он упоминает их только в связи с их пьянством. Их политическая деятельность лежит вне сферы его внимания40.

Почему же тогда по прошествии шести лет Аэций все же нашел применение уцелевшим бургундам? Его талант государственного деятеля, возможно, переоценивали, но нельзя спорить с тем, что он был умелым и дальновидным военным стратегом; тем не менее между разгромом бургундов гуннами и переселением бургундов в Савойю прошло шесть лет. Ответ заключается в том, что только к 443 году возникла ситуация, требовавшая незамедлительной защиты Савойи. Когда Аэций покидал Галлию в 439 году, возобновив договор 418 года с везеготским королем Теодерихом в Тулузе, он, вероятно, был в общем доволен положением в Галлии. Во всяком случае, великие войны против бургундов, багаудов, везеготов были успешно завершены41. Однако Сальвиан в 440—441 годах писал о неспокойной обстановке в Галлии, вызванной не набегами аламаннов, а ухудшением социально-экономического положения галльских крестьян. Участились массовые побеги крестьян к варварам, особенно к везеготам, а также к багаудам. Сальвиан так много внимания уделяет той роли, которую багауды играли в Галлии, что он, возможно, предвидел в скором будущем новый всплеск движения багаудов. Сам Аэций, возможно, тоже знал, что скоро возможны беспорядки, и, возможно, он расселил аланов Гоара в Орлеане именно в 442 году. По моему предположению, это было сделано для того, чтобы сдерживать багаудов Арморики, то есть в тот год Аэций ожидал взрывов недовольства со стороны беднейших классов Галлии42. Однако в 440 году он расселил аланов Самбиды в окрестностях Баланса, откуда они могли держать под контролем нижнюю часть долины Изера: там они защищали один из основных выходов с той территории, где через три года были расселены бургунды.

Разве это не говорит о том, что именно тогда, когда Сальвиан писал об угрозе восстания в Галлии, ситуация в западных предгорьях Альп вызывала беспокойство правительства? Вероятно, Савойя не оставалась в стороне от движения багаудов. В 435 году «почти все рабы галльских провинций участвовали в движении багаудов», когда разразилось первое восстание под руководством Тибатто43. Нет оснований считать, что Савойя не была затронута этими волнениями, хотя прямых данных о деятельности багаудов в предгорьях в эти годы у нас нет. Однако во время великого восстания галльских крестьян в 284-285 годах этот регион был, вероятно, также им затронут. Видимо, волнения происходили в Райхенштейне около Арльсхайма, в Шампанже и в Женеве44. Кроме того, есть прямые данные по 408 году. В том году отколовшийся от римлян везегот по имени Сар возвращался из Галлии в Италию во главе войска настолько мощного, что оно разгромило армию Юстиниана, военачальника узурпатора Константина. Но во время перехода через Альпы Сар столкнулся с войском багаудов и вынужден был отдать им всю добычу, захваченную в Галлии. Стоит вспомнить, что он делал в Галлии перед возвращением в Италию. Он осаждал Баланс, в котором в 440 году Аэций поселит аланов Самбиды, то есть он отходил из Галлии в Италию вдоль той самой линии, которую должны были охранять эти аланы45. Ничего не известно о том, что эти горные багауды были разбиты, так что их организация, возможно, продолжала существовать. Во всяком случае, вполне вероятно, что на протяжении последующих 20-30 лет потенциальные багауды в Альпах были, так как, насколько мы знаем, за эти годы не было сделано ничего, чтобы облегчить жизнь обитателей Альп и предотвратить повторение восстания 408 года. Вряд ли местные жители, бунтовавшие в 408 году, в 443 году были полностью довольны своим положением или окончательно примирились с ним: ведь за эти 35 лет Западная империя пришла в состояние еще большего упадка и условия жизни там ухудшились46. Также вероятно, что и в Винделиции, и в Норике развивались движения за независимость, сходные с движением багаудов. Аэцию пришлось вести военные кампании в обеих провинциях в 430 году или примерно в это время47. Могло ли население Савойи, имея опыт восстания 408 года, остаться в стороне теперь, когда багауды действовали к западу от Савойи, и, возможно, к востоку от нее? Если мы хотим найти объяснение расселению аланов Самбиды в Балансе в 440 году и бургундов в Савойе тремя годами позже, то разумно предположить, что описание Галлии, данное Сальвианом в 440-441 годах, верно и в отношении Савойи и тогда план Аэция состоял в том, чтобы защитить долину Роны, саму Савойю и альпийские перевалы от нападений восставших крестьян и пастухов альпийского региона. Обе эти акции должны были решить те же проблемы, что и расселение везеготов в Аквитании и аланов Гоара в Орлеане. Весь процесс расселения варваров в Галлии будет более понятен, если предположить, что одно и то же средство применялось несколько раз для лечения одной и той же болезни.

Таким образом, та опасность, для предотвращения которой Аэций расселил аланов в Балансе и бургундов в Савойе, шла не от аламаннов, пришедших из-за далекого Дуная. Если следовать нашим аргументам, то мы имеем дело с двумя сходными ситуациями: везеготы и аланы Гоара были расселены так, чтобы отрезать Арморику от остальной Галлии и лишить местных багаудов связи с их возможными сторонниками в других частях страны. Кроме того, нет никаких данных о том, что аламанны когда-либо угрожали Савойе или что после периода относительного спокойствия в конце 30-х годов они вдруг в 442-443 годах стали опасны. Напротив, Сальвиан в 440-441 годах ни разу не упоминает ни об аламаннах, ни о бургундах, если не считать его комментария об их пьянстве. Его книга не дает нам оснований считать, что у римлян было больше причин опасаться аламаннов в 440-441 годах, чем тремя годами раньше, когда Аэций также мог переселить бургундов из Германии I в Савойю. В то же время мы знаем, что в 440-441 годах огромное количество населения присоединялось к багаудам. По свидетельству Сальвиана, после отъезда Аэция в 439 году в Галлии назрел кризис, причем вызван он был не аламаннами, а багаудами. Есть и третий аргумент в пользу нашей версии. Землевладельцы Савойи вряд ли отказались бы от значительной доли своих доходов, если бы они не были уверены, что в противном случае потеряют свои поместья навсегда. Набеги аламаннов наверняка наносили большой ущерб, однако со временем сожженные виллы можно было построить заново, поголовье скота можно было восстановить, а поля засеять. Эти набеги не лишали землевладельцев главного — их собственности на землю, поэтому вряд ли угроза аламаннских набегов могла заставить их добровольно расстаться с большой частью своих земель и домов.

Расселение бургундов в Савойе можно объяснить угрозой аламаннских набегов только в том случае, если землевладельцы заранее знали о том, что аламанны не ограничатся набегами, а захватят Савойю полностью. Однако у нас нет никаких данных о том, что землевладельцы знали об этом. Кроме того, вряд ли аламанны стали бы двигаться в далекую Савойю, если они могли занять земли рядом, в северной Швейцарии и Эльзасе. Но даже если предположить, что римские землевладельцы имели все основания опасаться вторжения аламаннов в 443 году, они, скорее всего, просили бы правительство о военной помощи и, возможно, о нанесении превентивного удара по аламаннам. Иными словами, если согласиться с тем, что расселение бургундов было вызвано угрозой аламаннских набегов, то мы должны предположить (не имея никаких данных, подтверждающих это), что эти набеги внезапно стали представлять огромную опасность для Савойи и соседних регионов, а также что аламанны намеревались пройти через северную Швейцарию и поселиться в Савойе и что это их намерение стало известно владельцам савойских поместий. Есть гораздо боле простая гипотеза, объясняющая все известные факты: и Аэция, и землевладельцев беспокоила внутренняя угроза. Расселение варваров в Савойе, как и в Аквитании, было вызвано восстанием рабов и их союзников в Галлии.

Если это объяснение верно, то можно только восхищаться блестящей дипломатией Констанция и Аэция. Одним своим решением они превратили массы враждебных кочевников в оседлых и в целом довольных своим положением земледельцев. Они предотвратили объединение завоевателей-варваров с бунтовщиками среди сельского населения, а также обеспечили себе военную поддержку для борьбы с бунтовщиками, которые принесли столько ущерба в начале V века. Кроме того, я считаю (хотя вряд ли это имеет отношение к настоящей дискуссии), что этой акцией римляне также раскололи сплоченные ряды своих врагов-варваров, так как отныне интересы племенной знати противоречили интересам рядовых воинов. Знатные варвары больше не были просто «вождями». Теперь это были землевладельцы, чей образ жизни будет все более отличаться от образа жизни их народа. Те и другие больше не относились друг к другу как родственник к родственнику, теперь их связывали отношения землевладельца и арендатора. Немногим римским дипломатам удалось одержать победы, так сильно повлиявшие на дальнейший ход событий, как это удалось в 418 году Констанцию, а в 443 году — Аэцию.

Примечания:

[1] Chron. Min. I. 469. s. a. 419: «Constantius patricius pacem firmat cum Wallia data ei ad inhabitandum secunda Aquitanica et quibusdam civitatibus confinium provinciarum» [лат. Патриций Констанций упрочивает мир с Валией, дав ему для поселения Вторую Аквитанию и некоторые территории в соседних провинциях], II. 19. s. а. 418: «Gothi intermisso certamine quod agebant per Constantium ad Gallias revocati sedes in Aquitanica a Tolosa usque ad Oceanum acceperunt» [лат. Когда готы окончили ведомую ими войну и были отозваны Констанцием в Галлии, они получили владения в Аквитании от Тулузы до Океана]. Этот договор про
анализирован: Kaufmann G. Ueber das Foederatverhaltniss des tolosanischen Reichs zu Rom // Forschungen zur deutschen Geschichte.VI (1866). S. 433-476 (441-444).
[2] Salvian.WW. 7 ff.
[3] Vita S. Orientii III (AASS I. May, 63). В имеющихся у нас описаниях войны 439 года есть некоторые противоречия, но они не настолько серьезны, чтобы мы могли отрицать ценность Vita. Противоположное мнение см.: Lecrivain С. II Annales du Midi. Ill (1891). P. 257; MoulinierA. Les sources de l’histoire de France. I. Paris, 1901. P. 48. Даже Courcelle P. II Revue des Etudes Anciennes. XLIX (1947). P. 169-177, который, несправедливо, на мой взгляд, сомневается в ценности Vita, допускает, что отрывок о Литории не зависит от какого-либо существующего источника и имеет некоторую историческую ценность. Почему он предполагает, что Сальвиан пользовался каким-то «источником» для своего описания военной кампании Литория 439 года, мне непонятно.
[4] Chron. Min. II. 19. s. a. 418: «per Ligerem fluvium» [лат. по реке Лигер].
[5] К предположениям, высказанным специалистами по топонимике, например Гамильшегом (Gamillscheg), следует относиться с осторожностью, так как эти специалисты используют ненадежные методы, см.: Lot F. Que nous apprennent sur le peuplement germanique de la France les recents travaux de toponymie? // Compte rendus de l’Academie des Inscriptions et Belles-Lettres. 1945. P. 289-298.
[6] Reinhart W. Sobre el asentamiento de los Visigidos en la Peninsula // Archivo espanol de Arqueologia. XVIII (1945). P. 124-139; Werner J. II Germania. XXVIII. 1944-1950. P. 279-281. Жаль, что Рейнхарт не снабдил библиографией замечательную карту, им опубликованную: ibid. P. 137.
[7] Chron. Min. I. 600. s. a. 443: «Sapaudia Burgundionum reliquiis datum cum indigenis dividenda» [лат. Оставшимся бургундам отдается Сабаудия (Савойя), которую они должны были поделить с местным населением].
[8] Библиографию и анализ см.: Martin P. Е. Le Probleme de la Sapaudia // Zeitschrift fur schweizeriche Geschichte. XVIII (1933). S. 183-205; Lot F Les limites de la Sapaudia // Revue Savoisienne. LXVII (1935). P. 146-156. Однако формулу Эбрудунум = Ивердон не следует с ходу отвергать: см. Berchem D. van. Ebrudunum-Yverdon, station d’une flotille militaire au Bas-empire // Zeitschrift fur schweizerische Geschichte. XVII (1937). S. 83-94.
[9] Chron. Min. I. 305. s. a. 457: «post cuius [= Рехиария, умершего в декабре 456] caedem Gundiocus rex Burgundionum cum gente et omni praesidio annuente sibi Theudorico ac Gothis intra Galliam ad habitandum ingressus societate et amicitia Gothorum functus» [лат. после убийства которого […] Гундиок, царь бургундов, вместе с народом и со всем войском, с согласия Теодориха и готов, переселился для обитания в Галлию, выполнив перед готами свои обязательства союзника и друга], II. 232. s. а. 456: «ео anno Burgundiones partem Galliae occupaverunt terrasque cum Gallis senatoribus diviserunt» [лат. в этот год бургунды заняли часть Галлии и разделили свои земли с галльскими сенаторами].
[10] Fredegarius. II. 46.
[11] Legg. Burg. LIV. I. закон, который не мог быть издан ни одним другим королем, кроме Гундобада: Gaupp Е. Т. Die Germanischen Ansiedlungen und Landtheilungen. Breslau, 1844. S.320u. a.
[12] Zeiss H. Studien zu den Grabfunden aus dem Burgundenreich an der Rhone // Sitzungsberichte der bayerischen Akademie der Wissenschaften, philosofisch-historische Klasse (1938). VII. S. 9 ff. He все находки, им перечисленные, можно однозначно признать бургундскими.
[13] Chron. Min. I. 660. s. a. 442: «Alani, quibus terrae Galliae ulterioris cum incolis dividendae a patricio Aetio traditiae fuerant, resistentes armis subigunt et expulsis dominis terrae possessionem vi adipiscuntur» [лат. Аланы, которым патриций Аэций передал дальние земли Галлии для того, чтобы они поделили их с местными жителями, подавляют непокорных с помощью оружия и, прогнав хозяев, насильно добиваются владения землей]; ibid. s. a. 440: «deserta Valentinae urbis rura Alanis, quibus Sambida praeerat, partienda traduntur» [лат. покинутые предместья города Валенсии отдаются для распределения аланам, которыми предводительствовал Самбида]. Эти две группы нельзя смешивать: Levison W. II Neues Archiv. XXIX (1904). S. 136 f. Орлеан упоминается в связи с первой группой у Иордана {Jordanes. Get. XXXVII. 194).
[14] Полный анализ и библиографию см.: Lot F., Du regime de l’hospitalite // Revue beige de philologie et d’histoire. VII (1928). P. 975-1011.
[15] Amm. Marc. XXVII. 5. 4-7; Zosimus. IV. 10-11; cp. Eunapius. Frag. 37 fin.; Fiebiger-Schmidt. Inschriftensammlung. N 167. Тот факт, что Фемистий ничего не говорит об этой битве, не умаляет значения того, что Аммиан о ней говорит, ведь Фемистий, [греч. будучи страстным приверженцем мира] (Or. XVI. 206 С), не однажды избегает упоминать о военных действиях, хотя другой оратор, возможно, остановился бы на них подробно.
[16] Amm. Marc. XXVII. 5, 7: «aderant post diversos triennii casus finiendi belli materiae tempestivae: prima quod ex principis diuturna permansione metus augebatur hostilis: dein quod conmerciis vetitis ultima necessarioaim inopia barbari stringebantur» [лат. после разных превратностей последних трех лет появились благоприятные основания для окончания войны: во-первых, длительное пребывание там императора увеличивало страх врагов; во-вторых, вследствие запрета на торговлю, варвары страдали от крайнего недостатка самых необходимых вещей].
[17] Orosius. VII. 43. I: «interdicto praecipue atque intercluso omni commeatu navium et peregrinorum usu commercioram» [лат. в особенности когда было запрещено и пресечено всякое прибытие кораблей и чужеземцев в торговых целях]. Было бы крайне интересно узнать, каким образом запрет на международную торговлю вынудил везеготов покинуть Нарбонну и двинуться в Испанию? В каких именно иностранных товарах они так отчаянно нуждались?
[18] Olympiodorus. Frag. 29. Имя truli в этом фрагменте исследовано Vasmer M. Einvandalischer Name der Goten // Studia Neophilologica. XV (1942-1943). P. 132-134.
[19] Olympiodorus. Frag. 31; Orosius. VII. 43. 12 f.; Chron. Min. 1:468. s. a. 416, II. 19. s. a. 416; Jordanes. Get. XXXII. 165 (который ничего не говорит о голоде). Договор 416 года проанализирован: Kaufmann. Art. cit. P. 436-440.
[20] Orosius. Loc. cit.
[21] Относительно даты de Gub. Dei см.: Haemmerle A. Studio Salviana. Diss. Erlangen. 1893. S. 14 ff.; SchaeferA. Romer und Germanen bei Salvian. Breslau. 1930. S. 38 f.
[22] Legg. Visig. X. I. 16. Теодорих II показан собирающим римские налоги в своем королевстве в Vita S. Viviani. IV (MGH. Scr. rer. Merov. III. S. 96). Внимание к этой Vita было привлечено: Lecrivain С. Un episode inconnu de l’histoire de Wisigoths // Annales du Midi. I. (1899), однако он ошибочно полагал, что речь идет о Теодорихе I. Ценность Vita была успешно доказана, по моему мнению, Лотом: Lot F. La Vita Viviani et la domination visigothique en Aquitaine//Melanges Paul Fournier. Paris, 1929. P. 467-477, и мнение Лота (Lot) не было, как мне кажется, опровергнуто Курселлем (Courcelle. Op. cit.).
[23] Legg. Burg. LIV. 2; Sidonius. Carm. XII; Ep. VIII. 3. 2; Baehrens. Poetae Latini Minores. IV. 363, стихотворение, английский перевод которого можно найти в анонимной статье: Ulfilas, the Apostle of the Goths // Edinburgh Review. CXLVI (October, 1877). P. 361-395. Эта статья была написана Томасом Ходжкином (Т. Hodgkin), и, не считая лекций о Клавдиане, это было его первым вкладом в изучение Италии и ее завоевателей, см.: Creighton L. Life and Letters of Т. Hodgkin London, 1917. P. 419 ff., cp. 102f.
[24] Превосходный анализ деятельности Аэция см.: Stein E. Geschichte des spatromischen Reiches. I. Wien, 1928. S. 501-517. Отметим, что автор не подвергает сомнению военный талант Аэция.
[25] Delbruck H. Geschichte der Kriegskunst. II. Berlin, 1921. S. 339-341, 347; Coville A. Recherches sur l’histoire de Lyon du Vе siecle au IXе siecle. Paris, 1928. P. 190; Lot. Art. cit. P. 989-993, etc. По этому вопросу исследователи довольно единодушны.
[26] Legg. Burg. LI. I. et saep. Я надеюсь в другой работе обсудить законы бургундов, касающиеся прав наследования sortes.
[27] Eunapius. Frag. 43, который не может относиться к времени Валента.
[28] Salvian. VII. 8.
[29] Amm. Marc. XIV. 10. 2; ср. XVII. 8. 1.
[30] Так у Jullian С. Notes Gallo-romaines // Revue des Etudes Anciennes. XXII. (1920). P. 275 et s.; Coville. Op. cit. P. 115-117.
[31] Rutilius Namatianus. I. 213-216; Zosimus. VI. 5. 3; Querolus. P. 16 f. / Ed. Peiper; cp. Past and Present. II. (1952). P. 11-23.
[32] Zosimus. Loc. cit.
[33] Rutilius. Loc. cit.
[34] Conslantius. Vita Germani. XXVIII, cp. XL. Поражение Тибатто произошло до 446 года. Merobaudes. Paneg. II. 13. Войны Аэция против армориков упомянуты Иоанном Ан-тиохийским: Joannes Antiochenus. Frag. 201, 3.
[35] Библиографию и анализ см.: Coville. Op. cit. P. 115-117. Автор, однако, явно переоценивает военную мощь бургундов после 437 года.
[36] Nesselhauf H. (Die spatromische Verwaltung der gallisch-germanischen Lander // Abhandlungen der preussischen Akademie der Wissenschatten, philosophisch-historische Klasse (1938). II. S. 73) поддерживает эту точку зрения, но его аргументы неубедительны. Так же считает G. J. Wais. Die Alamannen. Berlin, 1943. S. 111 ff. Другую позицию занимают; Martin P. E. La fin de la domination romain en Suisse et l’occupation germanique // Bulletin de la societe d’histoire et d’archeologie de Geneve. VI. 1935. P. 3-30; Heuberger R. Das ostgotische Ratien // Klio. XXX (1937). S. 77-109, 83-93; Schmidt L. Zur Geschichte der alamannischen Besiedlung der Schweiz // Zeitschrift fur schweizerische Geschichte. XVIII (1938). S. 369-379; Staehelin F. Die Schweiz in romischer Zeit. Basel, 1948. S. 321 ff.; Laur-Belart R. The Late Limes from Basel to the Lake of Constance / Ed. E. Birley // The Congress of Roman Frontier Studies, 1949. Durham, 1952. P. 55-67, (66); Fellmann R. II Historia. IV. 1955. P. 214 ff.
[37] Laur-Belart R. Art. cit. P. 64 ff.
[38] Sidonius. Carm. VII. 373-375; Staehelin. Op. cit. S. 321 sqq.
[39] Sidonius. Carm. V. 373 sqq.; Stahelin. Loc. cit.
[40] Salvian. IV. 68.
[41] Chron. Min. I. 660. s. a. 439 «pacatis motibus Galliarum Aetius ad Italiam regreditur» [лат. усмирив мятежи в Галлии, Аэций возвращается в Италию].
[42] Аланы разгромили землевладельцев в 442 году, и принято считать, напр.: Stein. Op. cit. I. S. 492, что это произошло тогда, когда там расселяли аланов. Однако можно предположить, в согласии с нашим источником, процитированным в прим. 13, что аланы уже жили там какое-то время до того, как разразился конфликт.
[43] Chron. Min. I. s. a. 436 «Gallia ueterior Tibattonem principem rebellionis secuta a Romana societate discessit, a quo tracto initio omnia paene Galliarum servitia in Bacaudam conspiravere» [лат. Дальняя Галлия, последовав за Тибаттом, вождем восстания, отошла от союза с Римом, после чего почти все рабы обеих Галлий приняли участие в восстании багаудов].
[44] Staehelin F. Op. cit. S. 266; BlondelL. L’enceinte romain de Geneve // Genava. II (1924). P. 109-129, 127.
[45] Zosimus. VI. 2. 3-5.
[46] Флавий Меробауд, подавивший восстание багаудов в Испании в 443 году (Chron. Min. II. 24 s. a. 443), также воевал в Альпах до 435 года; ILS 2950 «inter arma litteris militabat et in Alpibus acuebat eloquium» [во время войны служил и на литературном поприще и оттачивал свое красноречие в Альпах]. Кто были его противники in Alpibusi.
[47] Chron. Min. [I. 22. s. a. 430; Sidonius. Carm. VII. 233 f.

Источник:

Томпсон Э. А. Римляне и варвары. Падение Западной империи. «Ювента». Санкт-Петербург, 2003.
Перевод: Т. О. Пономарева.

 
© 2006 – 2019 Проект «Римская Слава»