Экспансия Рима в I—IV вв. н.э. по данным нумизматики (Абрамзон М. Г.)

Помимо собственно имперской чеканки Рима информацию о его отношениях с вассальными государствами, часть которых была обращена в провинции, могут дать иные нумизматические источники: монеты зависимых государств, клады римских монет и отдельные находки в местах, где дислоцировались римские легионы. Мы имеем ввиду не экономические связи между Римом и зависимыми государствами, которые неоднократно уже были объектом специальных исследований¹, а военно-политический аспект проблемы. В настоящем разделе мы бегло рассмотрим чеканку ряда государств, попавших в сферу римского влияния, дающую информацию о военно-политической экспансии Рима.

а) Рим и Закавказье по данным нумизматики

О зависимости Великой Армении от Римской империи свидетельствуют бронзовые и серебряные монеты последних Арташесидов. На серебряных драхмах Артавазда IV, приписываемых П. Гарднером² Артавазду II, изображался портрет Августа. В 1978 г. Г. В. Саркисян ввел в научный оборот бронзовую монету царя Артавазда IV с подобным изображением: на аверсе — портрет армянского царя в диадеме и надпись, реконструируемая как ΒΑΣΙΛΕΩΣ ΜΕΓΑΛΟΥ ΑΡΤΑΥΑΣΔΟΥ (Царя великого Артавазда), на реверсе — голова Августа, сопровождаемая легендой ΘΕΟΥ ΚΑΙΣΑΡΟΣ ΕΥΕΡΓΕΟΥ (божественного Августа благодетеля) Положение Армении в конце I в. до н.э. — начале I в. н.э. оставалось очень тяжелым. Страна занимала важное стратегическое положение между Парфией и Римской империей, поэтому обе великие державы стремились иметь на армянском престоле своих ставленников. В I в. н.э. в Армению были посланы войска под руководством Гая Цезаря, который утвердил там Ариобарзана. Последнего вскоре сменил Артавазд, затем власть получил Тигран IV⁴. Однако этот последний представитель династии Арташесидов отрекся от престола в I г. н.э. Создалась возможность занятия трона представителями парфянской династии Аршакидов. Римляне стремились разыскать законных наследников среди правителей Атропатены, Понта, Иудеи, которые происходили из династии Арташесидов. Таким римским ставленником оказался Артавазд IV, провозглашенный царем Великой Армении и Атропатены в 4 г. н.э.⁵ Армянский царь, будучи «другом и союзником римского императора и народа», возможно был вынужден обеспечивать безопасность восточных границ Империи. Выпуск армянских монет с портретом Августа свидетельствует о большем подчинении Риму Армении в начале I в. н.э., чем других стран Закавказья и Восточного Причерноморья. Римские войска со времен Нерона постоянно присутствовали в Колхиде и Иберии, например, как убедительно показано в статье Д. Браунда. Дружественные цари Восточного Причерноморья платили Риму товарами и военной службой; при этом, разумеется, считалось, что царства были «даны» им римским императором. В свою очередь, римская армия возводила в Закавказье укрепления для своих гарнизонов и дружественных царей. Последние пользовались помощью римских инженеров, военных инструкторов и целых подразделений, подолгу пребывавших в варварских царствах. Тем не менее, эта помощь царям дружественных государств, в том числе и Тиридату, формально получившему власть из рук Нерона, расценивается рядом исследователей не как господство Рима, а как услуги, оказываемые им могущественному и ценному союзнику⁶ Мы вполне можем солидаризироваться с этим мнением, тем более, что монеты царей Закавказья, кроме последних Арташесидов, никогда не имеют более портретов римских императоров на одной из сторон.

Армянские Аршакиды, пришедшие к власти при Нероне, своих монет вообще не выпускали, кроме медных, чеканившихся в Арташате в 181—183 гг. В I—III вв. в Армении преобладало хождение римских денариев⁷. В Иберии обращались драхмы Гортанза и денарии Августа, послужившие образцом для местных «подражаний». О включении Иберии в сферу военно-политических и экономических интересов Парфии и Рима свидетельствуют находки монет римских императоров (от Нерона до Валериана) и парфянских царей. Лазское царство являлось вассалом Рима, его царей утверждал на престоле римский император. В портах Лазики стояли римские гарнизоны. В стране обращались дидрахмы Кесарии Каппадокийской с портретами Адриана и Антонина Пия, при Северах на смену кесарийским монетам приходят римские денарии. Находки римской монеты свидетельствуют как о присутствии римских гарнизонов в Лазике, так и о крупных торговых сделках местного населения с командованием гарнизона, стоявшего в Фасисе⁸. В Албании находки римских монет довольно редки, хотя римская армия также посещала эту страну; например, при Домициане здесь находилась центурия XII легиона. В Атропатене обращались парфянские монеты и денарии Августа⁹.

Таким образом, из нумизматического материала, происходящего из Закавказья, следует, что из всех стран Закавказья в наиболее зависимом состоянии от Рима находилась только Армения в первые годы нашей эры. Ее правители этого периода были вынуждены помещать портреты Августа на своих монетах. Цари других вассальных государств — Иберии и Албании (Колхида была поделена между римлянами и Иберией) монет (кроме «подражаний») почти не чеканили — ни со своими, ни с императорскими портретами. Римские денарии из серии Вера «Armenia capta», выпущенные после удачного похода в Армению, не отражают, что историческая ситуация после него серьезно изменилась. В самой Армении монет с портретами Вера не выпускалось, Армения продолжала оставаться союзником Парфии. Даже сцена инвеституры Тиридата, столь красочно описанная античными авторами, не нашла отражения ни в римской, ни в армянской монетной типологии.

б) Римско-фракийские отношения

Выше мы уже касались отношений Рима и Фракии (см. раздел «Сцены инвеституры ставленников Рима»). В середине I в. до н.э. во Фракии складывается несколько государств, наиболее сильным из которых была Одрисская держава во главе с Котисом И. Государство одрисов представляло реальную силу на Балканском полуострове, с которой считались римляне. При Августе, во Фракии, над которой установился римский протекторат, была утверждена власть Котиса. К фракийскому царству была присоединена Нижняя Мезия, а на Котиса возложена ее защита. Однако в стране с новой силой разгорелось антиримское движение. Август отправил во Фракию в 13 г. до н.э. войска под командованием Луция Кальпурния Пизона и утвердил в ней власть Реметалка I. Римское присутствие во Фракии немедленно нашло отражение в ее чеканке. С реверса монет исчезает изображение крылатой Ники, олицетворяющей военные успехи фракийцев. Начиная с Реметалка I, на аверсах монет чеканится портрет римского императора и его титулатура на греческом языке. Портрет Августа составляет тип аверса монет Реметалка I, Рескупорида и Котиса Старшего, между которыми была разделена страна после кончины Реметалка. На редких серебряных драхмах, чеканенных в Византии, помещалась на аверсе безбородая голова в диадеме и монограмма, содержащая имя и титул Реметалка I, на реверсе — портрет Августа. Реметалк чеканил аналогичные и бронзовые монеты¹⁰. Портрет Тиберия помещался на монетах Рескупорида и Котиса, затем — на монетах их наследников — Реметалка II и сыновей Котиса.

На монетах Реметалка III и соправителей изображался портрет Калигулы, утвердившего нового царя, затем портрет Клавдия. Династические распри продолжаются после Калигулы, хотя Реметалку III удалось сохранить престол еще несколько лет. Наконец, в 46 г., стремясь прекратить междоусобную борьбу и остановить волнения населения, вызванные рекрутированием людей в римскую армию, Клавдий низложил местную династию и объявил Фракию провинцией под властью прокуратора. Портреты римских императоров, таким образом, фигурировали в чеканке Реметалка I, Рескупорида, Котиса Старшего, Реметалка III и некоторых других соправителей, сцена инвеституры — только в чеканке Реметалка III.

в) Юлии-Клавдии и Понтийское царство

Не менее активно, чем в дела Фракии, Рим вмешивается в политику Понтийского царства, где развернулась острая внутридинастическая борьба. Проблема государственного управления в Понтийском царстве после смерти Пифодориды Старшей, супруги Полемона I, остается весьма сложной. В антиковедении ведется по этому поводу дискуссия¹¹, сторонники различных гипотез опираются на ряд источников, главным образом, эпиграфических и нумизматических. Очевидно в 37 г. Калигула провозгласил царем Понта и Боспора своего друга, воспитывавшегося при императорском дворе, Полемона II. Однако власть на Боспоре досталась вдове Аспурга царице Гипепирии, а затем ее сыну Митридату III. Согласно версии Ю. Г. Виноградова, Полемон II боролся с Митридатом, опираясь на римский отряд из провинции Мезия и вспомогательный отряд херсонеситов¹². Однако этому противоречат данные нумизматики. На статерах Митридата III 39/40 гг. изображается портрет Калигулы на аверсе и фигура крылатой Ники на реверсе, что подтверждает, видимо, признание Римом его прав на престол отца. В дальнейшем, Митридат III изменит свою политику по отношению к Риму, что найдет отражение в его монетном деле¹³, но в начале его правления особых трений между ним и императорской властью, очевидно, не возникало. Рим относится к его воцарению вполне лояльно, а Митридат признает Калигулу своим сюзереном и помещает на своих монетах его портрет, как и следует вассалу. На статерах его родителей Аспурга и Гипепирии изображаются портреты покровителей династии Тиберия и Калигулы, составляющие тип оборотной стороны, причем на золоте Гипепирии помещается портрет Тиберия, хотя на монетах Митридата изображался уже Калигула, ставший императором в 37 г.

Полемон II становится царем Понта в 37 г., но был вынужден делить власть со своей матерью Антонией Трифеной, что показывают нумизматические источники. Только в 49/50 гг, Полемон II начинает чеканку монет со своим царским титулом, портрет Трифены на этих монетах впервые не имеет ни титула, ни имени, что, как резонно считает С. Ю. Сапрыкин, говорит либо о полном ее отказе от власти, либо о ее смерти¹⁴. На серебряных и медных монетах Полемона II изображаются портреты Клавдия, родственником которого царь Понта приходился по материнской линии, и юного Нерона. На некоторых типах изображается отдельно Клавдий и совместно Клавдий с Нероном. Эти монеты датируются 50/51 гг. н.э. Понт, игравший важную стратегическую роль в восточной политике Рима, постигла участь Фракии: в 64 г. н.э. Понтийское царство было аннексировано римлянами и превратилось в провинцию.

г) Римско-боспорские отношения

Хотя в изучении отношений между Римом и Боспором по данным нумизматики имеются определенные лакуны, этот аспект внешней политики Рима исследован наилучше всего. Нумизматические источники, как и другие виды исторических источников, свидетельствуют об установлении римского протектората над Боспором начиная с правления царицы Динамии. В принципе, в нумизматике Боспора заметно влияние двух политических тенденций, которыми характеризуются римско-боспорские отношения: с одной стороны, стремление Рима наиболее полно подчинить себе присоединенную окраину, управляемую верными вассалами, обязанными Риму своим возвышением, с другой стороны, надежда части боспорской аристократии на сохранение хоть какой-то независимости Боспора и его существования как союзного с Римом эллинистического царства. Первая тенденция наиболее ярко выражается в выборе портретов членов римской императорской династии в качестве монетных типов, вторая — в применении монограмм с царскими именами. Эти тенденции впервые были отмечены еще А. Н. Зографом¹⁵.

Поскольку нумизматике Боспора посвящено значительное количество работ, мы остановимся только на тех аспектах, которые непосредственно связаны с римским военным присутствием в данном регионе и оплатой войск.

С 289 г. б.э. с небольшими перерывами на боспорских монетах помещаются портреты римских императоров, императриц и престолонаследников. До 311 г. б.э. на статерах чеканились портреты Августа на аверсе и Агриппы на реверсе. Военная и административная деятельность зятя Августа на Боспоре оставила глубокий след в его нумизматике: появляются монеты с названиями переименованных городов Кесарии и Агриппии¹⁶. А. Н. Зограф связывает предоставление Августом права золотой чеканки боспорским царям с обеспечением содержания крупных военных сил и поддержания их боевой готовности на границах империи. Другие цари пограничных государств такого права не имели. Возможно, золотая чеканка статеров по образцу римских ауреусов осуществлялась приглашенными мастерами из малоазийских императорских дворов¹⁷.

Военную сторону имеет и проведенная Нероном реформа бос-порского денежного дела. Внешняя сторона ее достаточно хорошо известна, и мы ее касаться не будем. Зограф связывает ее с оплатой войска, т.к. войны вели к увеличению расходов и выпуску крупной медной монеты, игравшей большую роль в содержании армии¹⁸. Скорее всего, А. Н. Зограф не имел ввиду оплату римского войска, т.к. легионеры получали плату в денариях. Н. А. Фролова подвергает сомнению эту концепцию ученого, считая, что проблема оплаты боспорского войска должна была волновать не Нерона, а боспорского царя, и связывает реформу с унификацией денежного обращения всей Римской империи, частью которой, возможно, Нерон считал Боспор в 62—68 гг.¹⁹

Рим поддерживал субсидиями боспорскую армию, состоящую из гражданского ополчения. Боспорские воины участвовали в дакийских войнах Траяна, а вспомогательные отряды из боспорских лучников и копейщиков воевали в 136 г. в Малой Азии вместе с другими союзными войсками на стороне Рима против аланов²⁰. Рим так же выплачивал субсидии и другим народам: при Домициане — Децебалу и дакам, которым предоставлялись ежегодные суммы и помощь римских фортификаторов для защиты дунайских границ; при Траяне — роксоланам; при Адриане — царям и вождям некоторых других племен и стран, включая Иберию и Армению, которых Адриан стремился использовать в качестве прикрытия против аланских вторжений в Малую Азию (отсюда и появление в римской монетной типологии при Адриане монет с изображением вооруженной Армении, о которых говорилось выше). Субсидии боспорским царям, так же как и царям других зависимых государств, очевидно выплачивались не регулярно, а только тогда, когда границам Империи угрожала какая-либо опасность²¹.

По мнению Н. А. Фроловой, эти субсидии поступали на Боспор в виде звонкой монеты, серебряных денариев. Основываясь на статистических данных, она делает предположение, что боспорские цари получали от Рима не регулярные субсидии на создание оборонительных рубежей, прикрывающих границы Римской империи, со второй половины II в. н.э. Эти субсидии шли на оплату наемных войск из варварских племен и для подкупа верхушки племен, представлявших наибольшую опасность для Боспора. Этим объясняется относительная немногочисленность находок денариев на территории Боспорского царства и массовое проникновение римской серебряной монеты в степи Европейской Сарматии²². К. В. Голенко отмечает, что если принять гипотезу Н. А. Фроловой, то система снабжения варваров боспорскими царями римским серебром действовала безукоризненно: римские монеты в находках на Боспоре почти отсутствуют, а на варварской периферии не встречаются в кладах боспорские монеты²³.

Монетные типы ряда боспорских царей свидетельствуют об их успешных военных действиях против варварских племен. Так, на монетах Рискупорида III, Савромата II и Котиса I изображена фигура боспорского царя в панцире воина римской вспомогательной конницы с копьем в руке. Монеты этого типа весьма редки. На некоторых денариях Рискупорида III изображена сцена боя всадника с пехотинцем: всадник скачет на коне, держа в левой руке повод, в правой — копье острием вниз. Под ногами — поверженный пеший воин, лежащий на левом боку, спиной к зрителю. В левой руке воин держит овальный щит, в правой — копье. Н. А. Фролова находит нумизматические параллели этому типу в чеканке царя Патрэя 340—345 гг. до н.э.²⁴, мы — в римской чеканке.

На денариях другого типа изображается трофей, состоящий из панциря, шлема, двух копий и двух щитов. Один из щитов возлагает на трофей стоящая слева Ника. Слева — царь, одетый в панцирную рубашку с короткими рукавами, присоединяет к трофею одно копье, другое держит левой рукой острием вниз. Под трофеем — фигура сидящего варвара со связанными за спиной руками. Этот тип появляется в боспорской чеканке впервые и, возможно, был инспирирован аналогичными типами римских монет, символизирующими покорение римлянами чужих территорий. Эти типы меди с военными сюжетами, битые в 218—219 гг., дают возможность предположить, что в эти годы проводились успешные военные действия против соседних варваров²⁵.

Подобные типы появляются и в чеканке союзных городов при Каракалле, о чем речь пойдет ниже. Наибольшую опасность для границ Боспора, Северного Причерноморья и Римской империи представляли в это время племена готов, возглавивших союзы германских, сарматских, аланских и других племен. Римская армия тогда вела действия против германцев на Дунае, армян, парфян, арабов и гетов (готов). Во время восточного похода Каракалла нанес готам несколько поражений²⁶. Боспорские цари признавали суверенитет римских императоров, хотя проводили достаточно независимую политику. Роль римских отрядов на Боспоре сводилась не столько к военным, сколько к политическим функциям. Наиболее важным обстоятельством Боспора перед римлянами было участие боспорских вспомогательных контингентов в римских войсках²⁷. Неизвестно, действовали ли римляне и боспорские солдаты совместно против варварских племен, или боспорская армия вела операции самостоятельно. Во всяком случае, монетные типы тех и других, появившиеся в чеканке Северов, Савромата II, Котиса I и Рискупорида III, свидетельствуют об одержаных победах. Интерес в этом отношении представляют триумфальные монеты — двойные денарии Савромата II с изображением царя, венчаемого Никой. Среди других изображений сугубо военного характера можно отметить царя на коне, повергающего варвара, и трофей с двумя воинами по сторонам²⁸. Эти типы имеют своей задачей прославление военных подвигов боспорских царей. Если принять во внимание точку зрения М. И. Ростовцева, считавшего, что фигура царя одета в доспехи воина римскои вспомогательной конницы²⁹, то можно предположить какие-либо совместные действия римских и боспорских войск.

Помещение портрета римского императора на оборотную сторону боспорских монет свидетельствует о политической зависимости Боспора от Рима. Иногда портреты членов императорского дома занимают обе стороны боспорских монет, иногда исчезают вовсе. Эти изменения монетных типов отражают степень зависимости Боспорского царства от Рима. Так, в чеканке Митридата III, проводившего независимую политику, наблюдается отступление от лояльности по отношению к римской императорской власти. Напротив, монеты Котиса I, объявленного Клавдием царем и поддержанного римскими легионами, отражают его полную покорность Риму: на статерах с обеих сторон чеканятся портреты членов семьи императора. Даже на медных монетах помещаются портреты Клавдия, Агриппины, Британника, Нерона, Поппеи Сабины, сопровождаемые их полными титулами. На ряде монет помещаются регалии зависимого от Рима царя — курульное кресло, венок и скипетр с бюстом римского императора³⁰.

Укрепление верховной власти Рима над Боспором при Траяне нашло отражение в монетном деле Савромата I. Боспорское царство в это время находилось под покровительством Рима и не было обращено в провинцию. На ряде медных монет Боспора, относящихся по времени к первым годам правления Траяна, вообще отсутствует всякое упоминание о боспорском царе: на аверсе фигурирует портрет Траяна с его полным титулом, на реверсе изображается Ника. Савромат оказывал Риму военную помощь в борьбе против вторжений варваров. В переписке Плиния Младшего с Траяном упоминается о намерении боспорского царя сообщить императору нечто весьма важное — возможно, о волнениях аланов, которых Савромат I был обязан усмирять³¹. Вероятно, с успешным выполнением этой задачи можно связать некоторые типы монет военной чеканки, в том числе, изображение на реверсах некоторых монет первого десятилетия правления царя (что как раз коррелирует по времени с сообщением Плиния Траяну) городской стены с виднеющимися за ней зданиями и деревьями, к которой прикован коленопреклоненный пленник³².

При Реметалке происходит пятилетний перерыв в чеканке золотых и медных монет, что связывается рядом исследователей с вызывом боспорского царя в Рим при Антонине Пие, видимо, для каких-то объяснений³³. На монетах последующих царей II—III вв. встречаются портреты Марка Аврелия, Луция Вера, Септимия Севера, прочно утвердившегося на Боспоре, Каракаллы, Валериана и Галлиена (последние три пары императоров — соправителей иногда изображались на боспорских монетах совместно). И в IV в. н.э. Боспор остается под римским протекторатом, а боспорские цари были вынуждены изображать на своих монетах тех императоров, под влиянием которых они находились. О зависимости Боспора от правителей восточной части Империи говорит преобладание монет Максимина, Лициния, Констанина I в находках Херсонеса, сопредельного Боспору. На монетах Радамсада фигурируют портреты Галерия Максимиана, Максимина Дая, Лициния. На более поздних монетах помещаются бюсты Константина I. Наконец, с влиянием официального культа императоров и даже культами римской армии связывается происхождение на боспорских монетах некоторых дифферентов (палицы Геракла и яблок Гесперид) и апофеозной серии двойных денариев Савромата II с изображением подвигов Геракла³⁴. Последний раз голова императора Восточной империи с сидящим перед ней орлом на шаре встречается на монетах Рискупорида VI. При этом последнем царе чеканка монеты на Боспоре вовсе прекращается, хотя царство просуществовало еще несколько десятков лет³⁵.

д) Отношения Рима с союзными городами Причерноморья и их роль в римской восточной политике

Материалы кладов и отдельных находок монет из ряда причерноморских городов, где дислоцировались римские легионы, могут существенно дополнить сведения других источников о взаимоотношениях полисов этого региона с администрацией Римской империи. Мы имеем ввиду не экономические связи между Римом и греческими городами, неоднократно бывшие уже предметом специальных исследований, а военно-политический аспект проблемы. Дело в том, что среди находок встречается немало интересных примеров провинциальных чеканок и союзных монет, дающих информацию о военно-политической экспансии Рима и времени вхождения причерноморских городов в сферу его влияния.

Следует оговориться, что в настоящем параграфе будут рассмотрены монеты некоторых полисов только Юго-Восточного и Северного Причерноморья, игравших чрезвычайно важную роль в проведении римской восточной политики. «Свободные», союзные города, расположенные в восточной части Римской империи, обеспечивали тылы, снабжение и продвижение огромной массы римских войск в Закавказье, Парфию, Ближний Восток, Боспорское царство. В Юго-Восточном Причерноморье такую роль выполняли, прежде всего, припонтийские города — Амис, Синопа, Трапезунт и другие. В городах Вифинии, Пафлагонии, Понта были расквартированы римские легионы, вдоль побережья располагались римские форты, гарнизоны которых состояли не только из легионеров, но и милиции, частично включавшей отряды из вспомогательных войск³⁶. Города Северного Причерноморья — Херсонес, Тира и Ольвия — также не просто входили в сферу римского влияния, но и обеспечивали интересы империи в данном регионе³⁷. История городов Юго-Восточного и Северного Причерноморья не всегда достаточно хорошо освещена нарративной традицией, археологическими и эпиграфическими источниками, поэтому нумизматические материалы могут дополнить эти сведения важной и любопытной информацией³⁸.

Города Юго-Восточного и Северного Причерноморья отражали набеги сармато-аланов и других варваров на восточные границы Империи. Так же, как и в боспорской чеканке³⁹, на их монетах нашли отражение факты борьбы римлян с варварскими племенами. Так, в чеканке Синопы времен Каракаллы и Геты появляются типы, связанные с набегами варваров. На реверсе одной из медных монет изображается скачущий верхом римский император, поражающий копьем лежащего врага; на аверсе — портрет Геты. На другой синопской монете изображался пленный варвар со связанными за спиной руками; на аверсе — портрет Каракаллы⁴⁰. Монетное дело Синопы, между тем, указывает на ее зависимое положение от Рима: легенды на синопских монетах всегда на латыни (так как город был италийской колонией — Colonia Iulia Felix Sinope), серии монет без портретов римских императоров встречаются весьма редко, тип реверса составляют иногда чисто римские эмблемы, такие как, например, волчица с Ромулом и Ремом⁴¹.

Это явление характерно для монетного дела и ряда других городов Малой Азии. Так, по данным А. Робертсон, например, только 20% монет Антиохии в Писидии отражали местную тематику, остальные 80% типов реверсов были инспирированы Римом. Так же обстояло дело и с монетами, например, Гангры в Пафлагонии⁴². Зато в чеканке подавляющего большинства греческих городов римские типы не составляли сколько-нибудь значительной части.

Монеты Амиса, кроме немногочисленных «квази-автономных» монет так же несли изображение императора на аверсе. Амис выпускал и союзные монеты, в том числе, символизирующие союз с Римом. Последние подчеркивали статус Амиса как союзного города. Монеты такого типа чеканились еще во второй половине первого века до н.э., затем при Траяне, Адриане, Септимии Севере. Данный союз и выпуск соответствующих монет, его декларирующих, имели несомненно важное политическое значение. К тому же, эта эмиссия позволяет уточнить время получения Амисом статуса союзного города. Так, М. И. Максимова, анализируя монеты Амиса времен правления Августа, убедительно доказала, что Амис становится союзным городом не при Траяне, как считали многие исследователи, а в правление Августа. На аверсе этих монет изображается голова Аполлона Актийского, покровительству которого Октавиан приписывал свою победу над Антонием⁴³. На реверсе — аллегорическая композиция, символизирующая заключение союза между Амисом и Римом: две стоящие женские фигуры пожимают друг другу руки. Первая фигура — с копьем и щитом в левой руке — персонифицирует Рому, левая — без оружия — изображает Амис. Город, таким образом, получил статус свободного и союзного вскоре после 31 г. до н.э. и долго сохранял свои привилегии⁴⁴.

При Адриане и Антонине Пие привилегии Амиса были расширены предоставлением городу права чеканить серебряную монету. Этот факт заслуживает внимания. В условиях централизации чеканки монеты из драгоценных металлов не так много городов Римской империи имели подобную привилегию⁴⁵. Серебряная монета выпускалась в ряде полисов Малой Азии (кистофоры), а так же в получивших этот статус городах: Никополе, Митилене, Книде, Кесарии Каппадокийской и городах Карии. Предоставлением этого права Амису, в частности, Рим стремился укрепить свою власть в этом стратегически важном районе.

Находки серебряных монет Амиса встречаются порой в довольно отдаленных регионах от места их чеканки, например, на территории Македонии, близ Скопле⁴⁶, в Северном Причерноморье и Среднем Приднепровье⁴⁷. Несмотря на статус «свободного, автономного, союзного» города Амис не получил право на чеканку «квази-автономную» чеканку и помещал на аверсах своих монет изображения императоров и членов их семей. Большая часть найденных серебряных монет Амиса датируется семью последними годами жизни императора⁴⁸. Монеты с изображением Антонина Пия встречаются крайне редко, так как эмиссия серебряных монет при нем была произведена в Амисе один единственный раз — в 157/158 г. На аверсах серебряных монет Амиса помещались портреты Адриана, Вибии Сабины, Луция Элия Цезаря, Антонина Пия; на реверсах — изображения Афины, Посейдона, Деметры, Гермеса, козерога с рогом изобилия и шаром (все — в сопровождении стандартной легенды ΑΜΙCΟΥ ΕΛΕΥΘΕΡΠΑC, декларирующей статус «свободного» города).

Нумизматические источники свидетельствуют, что ряд других городов Малой Азии обладал еще большими привилегиями, пользуясь италийским правом (jus Italicum). Возможно некоторые из таких полисов имели свободу от гарнизонов и военных постоев. Судя по монетам с надписью C.I.F. Sinop. — Colonia Iulia Felix Sinope, Синопа получила jus Italicum при Цезаре или Августе. Италийским правом обладала и Апамея в Вифинии, что подтверждается находками монет с изображением статуи Марсия, стоящей на Римском форуме, — символа обладания городом италийским правом.

Статус «свободного» города получил также и Трапезунт, порт которого использовался римлянами для снабжения армии Корбу-лона, действовавшей в Армении в 58 г. н.э.: по Понтийскому морю к римлянам поступало продовольствие⁴⁹. Трапезунт на своих монетах никогда не называл себя «свободным городом», но помещал на них эру города, начинавшуюся с 63 г. н.э., когда он был аннексирован римской армией и получил статус свободного. Предоставление этого статуса городу диктовалось его особым стратегическим положением. Бывший царский гарнизон, расположенный в городе, был преобразован в когорту римских граждан — особое подразделение солдат, не входивших ни в состав дислоцированного здесь легиона, ни в число городских когорт. Солдаты его получили римское гражданство, значки и оружие, принятое в римской армии⁵⁰.

Важную роль в проведении римской восточной политики играли и города Северного Причерноморья. Начиная с 63 г. н.э. вексилляции римских легионов V Македонского, I Италийского, XI Клавдиева были размещены в Херсонесе, которому римляне оказали помощь в борьбе против тавроскифов. Несколько раньше была подчинена Тира. При Траяне или Адриане римский гарнизон находился в Ольвии, а несколько позже город был включен в состав провинции Нижней Мезии. Воинские контингенты римлян были расквартированы и в других городах Северного Причерноморья, где в настоящее время найдено большое количество кладов и отдельных находок римских монет⁵¹. Присутствие римлян в этом регионе диктовалось не только военными задачами (охраной границ империи, борьбой с пиратством, мешавшим нормальному снабжению римской армии, ведущей действия против Армении или Парфии), но и политическими соображениями. Несмотря на римское присутствие в Северном Причерноморье его города и государства продолжают считаться независимыми, о чем свидетельствуют эпиграфические источники и чеканка монет⁵².

Аннексия римлянами Тиры состоялась во время экспедиции Плавция Сильвана, но еще при Траяне город, в котором давно уже находился римский гарнизон, считался за пределами Мезии. Со времен Домициана до правления Александра Севера в Тире осуществляется имперская чеканка (почти без выпуска «квази-автономных» монет), что говорит о фактическом включении города в состав империи⁵³. Литературные и эпиграфические источники не дают оснований точно определить время, когда же Тира попадает под влияние Рима. Между тем нумизматические источники позволяют установить это более надежно. Публикация неизданной ранее тирасской монеты с изображением первонификации римского сената, отчеканенной, скорее всего, в последние годы правления Тиберия или в начале правления Клавдия, указывает на тесную связь города с Римом еще до официального признания им верховной власти империи в 57 г. н.э.⁵⁴ Данный тип примыкает к группе хорошо известных монет с изображениями персонификации римского сената и надписью ΙΕΡΑC CΥΝΚΑΗΤΟΥ и т.д., которые выпускались со второй четверти I в. н.э. до прекращения городской чеканки в III в.н.э. на монетных дворах более чем ста городов Малой Азии⁵⁵.

В Тире обращались и клейменные римские монеты, что принято связывать с введением в город римских контингентов и принятием новой тирасской эры в 57 г. При Домициане, около 85 г., даки совершили набег на Мезию и разбили консуляра Оппия Сабина⁵⁶. Готовясь к первому дакийскому походу (86 г.), Домициан разделил Мезию на две провинции и включил Тиру в состав Нижней Мезии. С этого времени Тира начинает выпускать медную монету по образцу общегосударственной чеканки, т.е. с портретом императора на аверсе. «Квази-автономных» монет Тира не выпускала⁵⁷.

Еще более отодвигают время начала римско-тирасских отношений находки крупных бронзовых монет с легендой ΚΑΙCΑΡΟC CΕΒΑCΤΟΥ⁵⁸, чеканенных в Тире в эпоху Августа⁵⁹.

В правление Септимия Севера монетное дело Тиры переживало подъем, что было связано с закреплением за городом привилегии беспошлинной торговли. Эти заботы римской администрации о Тире, отраженные, например, в хорошо известных письмах наместника Нижней Мезии Л.Овиния Тертулла к тирянам⁶⁰, объясняются стремлением усилить позиции Тиры, удерживающей границы империи от напора варваров из причерноморских степей⁶¹. Находки монет позднеримского времени в Тире говорят о том, что город, переживший натиск варваров в III в. н.э., не потерял своего торгового значения вплоть до времен Максимина.

Ольвия окончательно потеряла свою независимость в правление Септимия Севера, о чем свидетельствует прекращение выпуска «квази-автономных» монет и переход к чеканке ярко выраженного провинциального характера⁶². Однако эпоха римско-ольвийских отношений открывается несомненно раньше. Обратимся к истории независимой чеканки Ольвии. Описывая один из монетных типов Ольвии середины I в. до н.э. и сравнивая его с монетой Византия с портретом Марка Антония, А.Н.Зограф высказывает любопытную и не лишенную основания догадку об изображении на этой монете какого-то римского военного деятеля, оперировавшего на Востоке⁶³. Очевидно этот факт говорит о влиянии со стороны Рима, которое Ольвия испытывала в тот период. Какие-то параллели можно провести с монетными типами некоторых городов Малой Азии, помещавшими портрет Помпея.

С середины II в. н.э. в Ольвии был размещен римский гарнизон. Антонин Пий оказывал Ольвии помощь в борьбе против тавроскифов, которые были разбиты и дали заложников⁶⁴. В правление последнего Ольвия окончательно признала римскую ориентацию, что знаменовалось появлением на реверсе ольвийских монет чисто римского орла с венком в клюве. Аналогичное изменение происходит и в монетной типологии Тиры⁶⁵. Позднее, присутствие на дунайской границе Марка Аврелия, ведущего Маркоманнские войны, привело к появлению на одном из ольвийских типов вместо головы Аполлона грубо исполненного портрета императора или его сына Коммода. Возможно это было проявлением лести со стороны Ольвии по отношению к императору и империи, войска которой находились на дунайской границе. Впрочем, это явление было характерно для монетного дела и других городов, имевших право на «квази-автономную» чеканку. Наконец, вхождение Ольвии в состав Римской империи при Септимии Севере ознаменовалось немногочисленной императорской чеканкой города с портретами членов дома Северов на аверсе. На реверсе ассов этой серии изображался стоящий воин.

Херсонес получил статус свободного города (civitas libera) около середины II в. н.э., что сопровождалось вводом римских войск для его защиты от варваров. В городе и непосредственной близости от него дислоцировались римские легионы: в 57 г. н.э. — вероятно, IV Скифский, позже вексилляции VIII Августова легиона и моряки Равеннской эскадры. Значительный гарнизон был размещен в соседнем Хараксе. Еще позже, в Херсонесе, превратившмися в опорный пункт римской политики на Востоке, находились вексилляции V Македонского, XI Клавдиева и I Италийского легионов, а также Мезийского Флавиева флота.

Золотая чеканка Херсонеса второй половины 40-х годов I в. н.э. позволяет утверждать, что полис выступал союзником Рима в его войне с Боспорским царством в 45 г. н.э. Контингент херсонесских войск участвовал в действиях римлян под командованием Авла Гирция против Митридата III, совершившего попытку добиться независимости. О победе херсонесского войска говорят монеты с изображением Ники. Вся дальнейшая чеканка монеты в Херсонесе велась под контролем римлян⁶⁶. В период Дакийских войн херсонеситы очевидно снова оказали Риму важные услуги, что было поощрено разрешением Траяна чеканить в полисе золотую монету. Этот золотой чекан 107 г. принято расценивать как своеобразный отклик Херсонеса на крупную военную победу Рима⁶⁷.

Постоянное присутствие вексилляций римских легионов в Херсонесе подтверждается находками значительного количества кладов и отдельных монет, свидетельствующими о непрерывном притоке в регион римской монеты, чеканенной с середины I в. н.э. по V в. включительно⁶⁸. Сопоставив данные о количестве находок римских монет 1—180 гг. н.э. в Херсонесе со временем дислокации в нем подразделений нижнемезийской армии, А. Г. Авдеев установил корреляцию между резким притоком в город римской монеты со времен Траяна и усилением римского гарнизона в этом полисе. Нумизматические данные позволили исследователю датировать время появления V Македонского легиона в Херсонесе последними годами правления Траяна. В это время в Северном Причерноморье сложилась весьма напряженная ситуация; римский гарнизон в городе усиливался либо по просьбе самих херсонеситов ввиду активизации варваров, либо в связи с подготовкой и проведением Парфянской войны⁶⁹.

Развивая далее наблюдения А. Г. Авдеева, остается только добавить, что апогей притока римской монеты в Херсонес приходится на правление Антонина Пия, при котором город получает элевтерию и начинает выпускать монеты с надписью ΧΕΡCΟΝΗCΟΥ ΕΛΕ ΥΘΕΡΑC. В дальнейшем римское влияние сказывается и в появлении в типологии городских монет типов Асклепия и Гигиейи, пользовавшихся особым почитанием у римских легионеров. Также, изображениям на монетах богини Херсонас придаются черты Каракаллы, Геты, Элагабала, Юлии Домны, Валериана⁷⁰. При Галлиене были выпущены последние монеты античного Херсонеса. Далее чеканка Херсонеса прекратилась (что характерно и для других городов империи), а римские войска были выведены из полиса. Все это свидетельствует о лишении Херсонеса статуса свободного города; не был подтвержден этот статус и при последующих императорах⁷¹.

Со времен Диоклетиана общеимперская монета полностью заменила херсонесскую. Из наиболее близких городов империи (Константинополя, Гераклеи, Антиохии, Никомедии) в Херсонес поступала огромная масса медных римских монет. Большая часть найденных в Херсонесе монет датируется временем правления Константина Великого и его сыновей. Встречаются также фоллисы и центенионалии Максимиана Геркулия, Валентиниана II, Феодосия I, Грациана, Гонория⁷². Резкий приток римской монеты в IV в. н.э. показывает, что Херсонес продолжает играть важную роль в политической и экономической жизни империи, особенно в обороне ее восточных границ. Администрация Империи уделяет много внимания укреплению обороноспособности города: возводятся стены, из Константинополя присылаются материалы для баллист и питание для баллистиариев; возможно администрация империи назначала и старших офицеров. Несмотря на то, что Константин I, феодосий и Гонорий неоднократно подтверждали политические и экономические привилегии города⁷³, Херсонес однако так и не получил более права на собственную чеканку и оставался по статусу обычным пограничным городом империи.

Итак, нумизматические материалы римского времени, происходящие из Причерноморья, отражают взаимоотношения его полисов с Римом: постепенное втягивание в сферу римского влияния, усиление их политической зависимости и, наконец, включение в состав империи. Некоторые типы монет прямо или косвенно связаны с римским присутствием в регионе, а также с совместной борьбой римлян и их союзников против общих врагов.

***

В таблице, приведенной ниже, мы попытаемся проследить синхронность наиболее важных событий внешней политики Рима и выпусков специальных монетных типов, отражающих эти события. Естественно, данная таблица не претендует на исключительную полноту, но в ней обобщаются основные сведения об успехах римской экспансионистской политики, дипломатии, обороне Империи от вторжения варваров, которые зафиксированы в нумизматических источниках. Заметим, что поскольку в эпоху Поздней империи военные типы превалируют в чеканке, выделить из них монеты, посвященные каким-либо конкретным событиям, довольно затруднительно. Константин I и последующие императоры использовали примерно один и тот же набор военных типов, пропагандирующий идеи и лозунги «Непобедимого императора, счастливого века», «доблесть армии» (VIRTVS •EXERCITI), «военной славы» («славы армии» — GLORIA • EXERCITI) и т.д. В этом узком наборе типов весьма редко встречаются монеты, сюжеты которых атрибутируются реальными победами. К таким монетам относятся например, типы Константина II «Princepi Muventutis», на которых легенда дополнена словом «Sarmatia», что позволяет не только датировать выпуск 323—326 гг., но и определить, над кем были одержаны победы. В датировку и атрибуцию ряда триумфальных медальонов могут внести ясность данные нарративных источников.

Важнейшие события внешней политики Рима в монетных выпусках I в. до н.э. — IV в. н.э.

Обобщая итоги всего вышесказанного в настоящей главе, можно сделать следующие выводы:

1. Триумфальные серии и отдельные монеты могут служить прекрасным источником информации о проводимой Римом внешней политике. Типы монет военной чеканки или битые в Риме во время ведения каких-либо военных действий позволяют установить факты одержанных римлянами побед, сведения о которых отсутствуют в нарративных и эпиграфических источниках.

2. Выпускам монет, отражающим победы римского оружия, придавалось значение важнейшего средства пропаганды успехов внешней политики Рима, хотя иногда они отражали не реальные успехи того или иного императорского правительства, а попытку официальной пропаганды скрыть неудачи ряда военных акций. Примером последних монет являются денарии Антония, выпущенные по случаю захвата Армении, когда его восточный поход в целом завершился провалом. Еще один пример прокламации мнимых успехов дает монета Вителлия с надписью PAX GERMANICVS ROMA. Не всегда отражают реальную ситуацию и военные типы III в., носившие характер победных реляций. Выпуск их диктовался нажимом официальной пропаганды представляющей римского императора и армию в его лице непобедимым. Однако, в большинстве случаев выпуски триумфальных монет действительно связаны с реально одержанными победами.

3. Внешняя политика Рима — экспансия и дипломатические акты — получили широкое освещение в монетном деле римского государства и вассальных государств. Монеты с изображением сцен инвеституры ставленников Рима иногда являются уникальным историческим источником, неперекрываемым другими видами источников. Редкие монетные типы Армении, Фракии, Понта, Боспора, Херсонеса и других городов Северного Причерноморья отражают их взаимоотношения с Римом, постепенное втягивание в сферу римского влияния и, наконец, включение в состав Империи или, в лучшем случае, усиление политической зависимости от Рима. Эти монеты свидетельствуют также о совместных операциях римлян и их союзников против общих врагов — сарматов, аланов, германских племен и т.д. Так, например, боспорские цари на триумфальных монетах изображались в форме воина римской вспомогательной конницы, что подтверждает их обязанности поставлять в римскую армию вспомогательные контингенты. Данные нумизматики позволяют точнее определить время получения припонтийскими и другими городами статуса союзных.

Примечания:

[1] Прекрасным примером таких работ являются исследования Н. А. Фроловой: О римско-боспорских отношениях в I — середине III в. н.э. по нумизматическим данным//НАП. С. 55—63; Ее же. Монетное дело и денежное обращение ьоспора в 68/69—210 гг. н.э. Автореф. канд. дисс. М., 1967.
[2] Gardner P. On an unpublished coin of Artavasdes II, King of Armenia//NC. 1872. P. 9—15.
[3] Саркисян Г. В. Бронзовая монета армянского царя Артавазда IV//H3. 1978. XII. С. 7—9.
[4] Res gestae divi Augusti, 27, 2.
[5] Саркисян Г. В. Op. cit. С. 9.
[6] См. Браунд Д. Римское присутствие в Колхиде и Иберии//ВДИ. 1991. №4. С. 34—52.
[7] Тирацян Г. А. Южное Закавказье/Мрхеология СССР. Древнейшие государства Кавказа и Средней Азии. М., 1985. С. 7 7.; см. также Мушегян Х. А. Армения по римским монетам//«Гитутюн ев техника (Наука и техника)» (Ереван), 1968, №11. С. 8—12.
[8] См. Капанидзе Д. Л. Грузинская нумизматика. М., 1955; Дундуа Г. Ф. Клад римских монет I—III вв. из с. Эки//Античные памятники Колхиды и Иберии. КСИА. 1977. Вып. 151. С. 64—68.
[9] Лордкипанидзе О. Д, Халилов Д. А. Восточное Закавказье/Археология СССР. Древнейшие государства Кавказа и Средней Азии. С. 92, С. 104—106.
[10] Диамант Э. И. Серебряные монеты фракийских царей, найденные в Тире//НАП. С. 114—117.
[11] Виноградов Ю. Г. Полемон, Херсонес и Рим//ВДИ. 1992. №3. С. 130—139.
[12] Виноградов Ю. Г. Op. cit. С. 138.
[13] Зограф А. Н. Op. cit. С. 198.
[14] Сапрыкин С. Ю. Op. cit. С. 38.
[15] Зограф А. Н. Op. cit. С. 191.
[16] Ibidem, С. 192; Фролова Н. А. Медные монеты Боспора конца I в. до н.э. — начала I в. н.э.//НЭ. 1989. XV. С. 4—5.
[17] Зограф А. Н. Op. cit. С. 192.
[18] Ibidem, С. 200.
[19] Фролова Н. А. Денежное обращение Боспора в 45—234 гг. н.э.//НС. 1974. №5, С. 16—30.
[20] Алексеева Е. М. Горгиппия в системе Боспорского царства первых веков нашей эры//ВДИ. 1988. №2. С. 81.
[21] Фролова Н. А. О римско-боспорских отношениях… С. 58.
[22] Ibidem, с. 58—61.
[23] Голенко К. В. Третий патрэйский клад (1970) и некоторые замечания о боспорской монетной чеканке III в. н.э.//НЭ. XII. 1972. С. 16.
[24] Фролов Н. А. Монетное дело Рискупорида Ш//НЭ. 1980. XIII. С. 22.
[25] Ibidem, С. 21.
[26] SHA, vita Anton. 10,6.
[27] Шелов Д. Б. История античных государств Северного Причерноморья//Археология СССР. Античные государства Северного Причерноморья. М., 1984. С. 20.
[28] Зограф А. Н. Op. cit., С. 205—206.
[29] Фролова Н. А. Монетное дело Рескупорида III. С. 20.
[30] Зограф А. Н. Op. cit. С. 198.
[31] См. Plin. Sec. Epist. X. 64, а также примечание 3—4.
[32] Зограф. А. Н. Op. cit. С. 202.
[33] См. Фролова Н. А. Денежное обращение Боспора в 45—234 гг. н.э. С. 23; Зограф А. Н. Op. cit. С. 203.
[34] Исанчурин Р. А., Исанчурин Е. Р. Монетное дело боспорского царя Радамсада//НЭ, 1989. XV. С. 72—73.
[35] Зограф А. Н. Op. cit. С. 212.
[36] Максимова М. И. Античные города Юго-Восточного Причерноморья. М.; Л. 1956, с.306—324.
[37] Шелов Д. Б. Римляне в Северном Причерноморье во II В.//ВДИ. №2. 1981; Авдеев А.Г. О времени пребывания подразделений V Македонского легиона в Херсонесе//ВДИ. №2, 1993; Виноградов Ю.Г. Полемон, Херсонес и Рим//ВДИ. №3. 1992; Зубарь В.М. Северное Причерноморье и Септимий Север//ВДИ. №4.1993.
[38] Кузьмина А. Г. 1969. К вопросу о взаимоотношениях Рима с полисами Северного Причерноморья по нумизматическим данным//Исторические науки. Уч.зап.кафедры истории Тульского гос.пед. ин-та им. Л.Н.Толстого. Тула. С. 236—252.
[39] Фролова Н. А. 1980. Монетное дело Рискупорида III (211—226 гг. н.э.)//НЭ. XIII. 1980, с.20; Ростовцев М.И. Представление о монархической власти в Скифии и на Боспоре//ИАК. 1 927, С. 23—24
[40] Максимова М. И. Op. cit. С. 307. Табл. II, 7, 9.
[41] Максимова М. И. Ibidem. С. 345.
[42] Robertson А. A rare greek imperial coin of Gangrain Paphlagonia//Coins, culture and history in ancient world. Detroit, 1981, P. 81.
[43] Изображения Аполлона появляются на монетах Октавиана в 29—27 гг. до н.э. (Sutherland C.H.V., Octavian’s gold and silver coinage from c. 32 to 27 B.C.//QTNAC. V. Bern. 1976, P. 149.
[44] Максимова М. И. Op. cit. C. 345—357.
[45] Среди них: Дура, Фессалоники, Антиохия, Александрия, Коринф, Кипр и т.д. Bellinger A. R. Greek mints under the Roman Empire//ERC.
[46] Noe S. P. A bibliography of greek coin hoards//NNM. №78. 1937, P. 302.
[47] Карышковский П. О. Клад римских монет из бассейна реки Тясмин//НЭ. №3. С. 139; Панфилова С. В. Серебряные монеты римского Амиса из собрания Одесского Музея//НАП. 1982.
[48] Панфилова С. В. Серебряные монеты римского Амиса из собрания Одесского Музея//НАП. 1982, с.75.
[49] Тас. Ann. XIII, 39.
[50] Тас. Hist. III, 47.
[51] Пиоро И. С., Герцен А. Г. Клад антонинианов из с. Долинное Крымской обла-сти//НиСф. 5. 1974; Бондарь Р.Д. Находка бронзовых монет Антонина Пия в Орловке//НАП. 1982; Розуменко Ю. Г. Клад антонинианов из Болградскогорай-она//НАП. 1982; Нудельман А.А. Римская монета в междуречье Днестра, Прута и Дуная//НАП. 1982; Анохин В.А. Клад монет начала III в. из Тиры/ZSCN, 6.; Кропоткин В.В. Новые находки римских монете СССР//НЭ. 6.
[52] Шелов Д. Б. История античных государств Северного Причерноморъя//Археология СССР. Античные государства Северного Причерноморья. М. 1984. С. 1 8—20.
[53] Зограф А. Н. Античные монеты. МИА. №16. С. 114—115.
[54] Коциевский А. С. Несколько неизданных монет Тиры из частных собрании//НАП. 1982. С. 117—125.
[55] Head B. V. Historia numorum. A manual of greek numismatics. New and enlarged edition. Oxford. 1911, c. 914—920.
[56] Suet. Domit. 6.
[57] Зограф А. Н. Op.cit. С. 115.
[58] М. Грант отмечает появление аналогичных монет в городах Ликии, Лаодикее, Аполлонии, Триполисе, Милете, Гераклее, Евмении, Дионисполе и других городах. Grant М. From imperium to auctoritas. A historical study of aes coinage in the Roman Empire. P. 328—329.
[59] Диамант Э. И. Две серебряные монеты фракийских царей, найденные в Тире//НАП. 1982. С. И 6.
[60] IPE, 12, №4.
[61] Зубарь В. М. Op.cit. С.37—38.
[62] Зограф А. Н. Op.cit. С. 114; Карышковский ПО. Находки монет Римской империи в Ольвии//НиСф. №2 1965; Зубарь В.М. Op.cit. №4.
[63] Зограф А. Н. Op.cit. С. 139.
[64] В общегосударственной чеканке имеется любопытный тип сестерция с изображением Скифии, держащей parazoni шли диадему, передаваемую Антонину Пию (CREBM. IV. Pl. 27, 2); SHA, vita Anton 9, 9.
[65] 3ограф А. Н. Op.cit. С. 143.
[66] Анохин В. Л. Монетное дело Херсонеса IV в. до н.э. — XIII в. н.э. Киев. 1977, с. 63—64, с. 77—78.
[67] Авдеев А. Г. О времени пребывания подразделений V Македонского легиона в Херсонесе//ВДИ. №2. С. 118.
[68] Гилевич А. Л. Античные иногородние монеты из раскопок Херсонеса//НиСф. 3.
[69] Авдеев А. Г. Op.cit. С. 121.
[70] Анохин В. А. Op.cit. С. 84—88.
[71] Ibidem. С. 92.
[72] Белова Л. Н. Монеты из раскопок XIX, XXII и XXV кварталов Херсонеса//ТГЭ. XXI. Нумизматика, 5. 1981.
[73] Анохин В. А. Op.cit.

Источник:

Абрамзон М. Г. Монеты как средство пропаганды официальной политики Римской Империи. «Магнитогорское полиграфпредприятие». Москва, 1995.