Римская Слава - Военное искусство античности
Новости    Форум    Ссылки    Партнеры    Источники    О правах    О проекте  
 

Сила и военное значение слонов (Armandi P. D.)

Сила и военное значение слонов — Приемы, которые использовали, чтобы приучить их сражаться — Способы, придуманные Сципионом во время войны в Африке — Пригодность этих животных для массового уничтожения противника — Смертоносное использование ими хобота и бивней — Ужас, который они внушают лошадям — Бои между слонами — Отвращение и страх, которые эти животные вызывали у римлян.

Elephanti in praeliis, magnitudine corporum, barritus horrore, formae ipsius novitatae, homines equosque conturbant1.
(Vrget., De Re milit., III, 24)

Несмотря на свой неуклюжий внешний вид, из всех животных слон безусловно самый сообразительный и ловкий. В этом огромном теле, под толстой кожей природа скрыла податливый инстинкт и редкие способности. По натуре добрый и неагрессивный, этот гигант среди четвероногих не гнушается проявлять покорность перед волей ребенка, можно увидеть даже, что он сворачивает в сторону, чтобы дать дорогу слабой овце. Однако сознание собственной силы никогда не покидает его, и горе тому неосторожному, кто отважится его провоцировать! Тогда слон становится диким, и гнев распаляет его храбрость. Наиболее сильные животные — лев, тигр, носорог — не смогли бы заставить его отступить, и часто ему достаточно одного удара хобота, чтобы их уничтожить. В порыве ярости он бросается в толпу охотников, вырывает деревья, сдвигает с места валуны; земля дрожит под его ногами, воздух далеко содрогается от его рева, пронизывающего страхом людей и животных2.

Таким образом, не стоит удивляться, если неожиданное появление этих четвероногих производило на армии древних такое же впечатление, какое артиллерийские канонада и разрывы производят в нынешнее время на те народы, против которых это чудовищное средство разрушения обращено в первый раз. Аммиан Марцеллин, который сообщает о слонах, основываясь на своем личном опыте, поскольку лично принимал участие в войнах на Востоке в правление преемников Константина, утверждает, что нет ничего более ужасного, чем эти животные, подготовленные для сражения3. Действительно, представим себе фронт боевого порядка, перед которым находится шеренга слонов, готовых броситься вперед, угрожающе поднимающих свои хоботы, предваряя внушающим ужас ревом убийства и разрушения! Понятно, что подобный спектакль рассчитан на то, чтобы поколебать моральный дух войск, тем более, что в древности в рукопашную вступали без предварительной подготовки, во время которой удары наносятся на расстоянии, что дало бы возможность успокоить солдат и сделать менее эффективными действия этих страшных помощников.

Курций Руф часто останавливает свое повествование, чтобы описать чувство ужаса македонских солдат при встрече со слонами. Вид этих животных был действительно настолько пугающим, что он потряс даже бесстрашный дух самого Александра, и все услышали, как герой воскликнул, что никогда, ни в одном бою, он не встречал опасности, столь достойной его храбрости4.

Из сказанного становится понятно, что народы древности очень рано подумали о том, чтобы использовать слонов на войне. Они должны были приложить старания к тому, чтобы управлять инстинктами этих четвероногих, чтобы сделать их послушными командам, спокойными в минуту опасности и чтобы оружие, которым наделила их природа, стало наиболее смертоносным. Все заставляет думать, что у древних были заведения, предназначенные для дрессировки слонов, точно также как теперь существуют пункты для выездки лошадей, прибывших для пополнения кавалерии. Элиан определенно говорит о школах, которые были образованы в Риме для обучения слонов, предназначавшихся для участия в представлениях (Aelian., Animal. II, II)5. Именно здесь терпением и искусством их обучали трюкам, в которые было бы невозможно поверить, если бы они не были засвидетельствованы современниками. Во время игр, данных Германиком, можно было видеть слонов, мечущих дротики, сражающихся друг с другом по правилам фехтования и исполняющих пирриху6. С тем большим основанием мы должны предположить, что существовала система обучения животных, предназначенных для службы в армии.

Это настолько же неоспоримо, насколько достойно сожаления то, что древние не оставили никакого обстоятельного описания, касающегося данного сюжета, и нам остается там и тут искать немногочисленные отрывочные сведения, подобные тому, на котором мы останавливаемся ниже и которым нас снабдил историк войны Цезаря в Африке. Юба привел к Сципиону партию слонов, но эти животные оказались совершенно необученными, поэтому было опасно выпускать их против противника. Вот прием, который придумал Сципион, чтобы приучить их к сражению: их выстроили в одну линию, напротив поставили отряд пращников, которым было приказано метать в них небольшие камешки и легкие метательные снаряды, чтобы испугать, но не причинить большого вреда. Затем слонов двинули вперед, как бы для атаки на стрелков, и если они пятились или поворачивали назад, их решительно встречала размещенная за ними вторая линия, которая бросала в них большие камни и заставляла повернуть против неприятеля. Таким образом Сципион пытался придать слонам уверенности и желал заставить их понять, что всегда менее опасно идти вперед, чем отступать назад (Hirt., Bell, afric., 27). Мы уже видели, что этот прием не принес ему большой пользы и что поражение при Тапсе произошло главным образом из-за непокорности слонов.

Карфагеняне вскоре после поражения Регула отправили в Сицилию армию под командованием Гасдрубала, имевшую 140 слонов. Из труда Полибия нам известно, что карфагенский полководец, высадившийся в Лилибее, использовал все свободное время, которое оставляли ему римляне, для тренировки этих животных, которые, возможно, были только недавно отловлены (Polyb., I, 38)7.

Склонность слонов к убийствам была настолько хорошо известна в Индии, что эти животные служили там палачами, и их обучали отправлять преступников на тот свет то одним единственным ударом, то последовательно ломая кости, чтобы заставить их как можно дольше страдать от мучений8. Таким образом, человек злоупотребил своим превосходством над животными, вплоть до того, что превратил их в инструмент своей жестокости! Эта варварская практика существовала и у древних. Мы видели в главе IV книги I, что Пердикка приказал бросить под ноги слонам 300 македонян, виновных в мятеже. Гамилькар во время войны с наемниками часто обрекал на такую же казнь восставших, которые попадали в его руки (Diodor. Sicul., Exerpt., XXV). Птолемей Филопатор был готов казнить подобным образом большое количество евреев на ипподроме в Александрии (Maccab., III, 4). Публий Эмилий приказал бросить слонам римских дезертиров, которых нашел в лагере Персея (Val. Max., II, 7, 14). Наконец, безжалостный Ганнибал несколько раз отдавал римских пленников во власть гневу своих слонов: это был способ одновременно утолить его ненависть и приучить животных к убийствам, которые им предстояло совершить в день битвы (Plin., HN, VIII, 7).

Главная задача, возлагавшаяся на слонов, которых рассматривали как важное военное средство, заключалась в прорыве боевого порядка противника. Наиболее тесные ряды, наиболее плотные каре отступали перед этими движущимися глыбами, которые, согласно выражению Плиния, опрокидывали боевые порядки и давили бойцов9. Плутарх сравнивает вторжение слонов Пирра в ряды римской армии с вышедшим из берегов потоком, которому ничто не может сопротивляться. Юстин и Флор говорят почти одинаковыми словами о потрясении от вида этих животных. Если когда-нибудь и существовали войска, закаленные и бесстрашные, то это определенно войска Александра, однако же и его фаланга, ощетинившаяся пиками, была вынуждена отступить и расступиться перед слонами Пора10. Когда, на свою беду, македоняне не смогли отразить этих грозных противников, те стали пролагать себе путь во всех направлениях, давили всех, кто попадался им на пути, и армию можно было считать полностью дезорганизованной. Тогда неприятелю нужно было лишь бросить кавалерию на разрозненные массы, которые определенно либо сложили бы оружие, либо были бы изрублены в куски. Именно поэтому в битвах, выигранных благодаря использованию слонов, побежденная сторона обычно несла очень большие потери. Мы видели это на примере сражения при Тунете и поражения аллоброгов; нет необходимости продолжать данный список, все эти битвы похожи одна на другую.

Опустошения, которые производил слон из-за величины своего тела, он делал еще более ужасными, применяя тот вид оружия, которым его наделила природа. Его хобот, орган наиболее замечательный, быть может, во всем животном царстве, соединил в себе твердость рычага с гибкостью, необходимой для выполнения самых тонких операций. В гуще схватки видели, как слон хватал этим великолепным инструментом какого-нибудь солдата, душил его, сжимая в кольце и отбрасывал далеко в сторону или же отдавал людям, сидевшим на его спине. Эти случаи происходили неоднократно и были подтверждены многочисленными свидетельствами. Диодор Сицилийский, рассказывая о походе Семирамиды в Индию, говорит, что слоны Стабробата «топтали ногами людей, разрывли их бивнями и кидали их вверх своими хоботами». Те же самые подробности он повторяет, когда рассказывает о действиях слонов Пора в битве при Гидаспе (Diodor. Sicul., II, 16, 17, 18; XVII, 88). Курций Руф излагает аналогичные факты: «Praecipue terribilis ilia faci?s erat, cum manu arma virosque corriperet, et super se regentibus traderet»11. Лукиан, рассказывая о битве Антиоха Сотера против галатов, также сообщает, что слоны царя Сирии хватали врагов, бросали их в воздух или пронзали бивнями (Quint. Curt., VIII, 14; Lucian., Zeuxis vel Antioxus; Aelian., Animal., VIII, 10)12.

Один из самых любопытных фактов, сохраненных для нас древностью, который касается использования слоном своего хобота, был поведан Гирцием. Это произошло во время битвы при Тапсе: мы расскажем о нем позднее, когда речь зайдет о примерах бесстрашия, продемонстрированных несколько раз теми, кто сражался против слонов13. Мы расскажем также об аналогичных фактах, имевших место в войнах Махмуда Газневи и во время первых предприятий португальцев в Индии14. Наконец, даже в наши дни и в наших краях можно было видеть ужасающее проявление гнева слона, ведь весь мир слышал о слоне, которого показывали в Венеции в 1818 г. и который в приступе ярости схватил своего несчастного корнака и раздавил его хоботом15.

Бивни слона служат для него другим, не менее ужасным оружием: он использует его, как бык свои рога, и с энергией, пропорциональной его удивительной мускульной силе16. Известны случаи, когда слон протыкал ими насквозь не только людей, но даже быков и носорогов17. Главным образом именно своими бывнями слон разрывает вражеские линии и пробивает брешь в строю. Таков точный смысл слова ????????, присутствующего в пассаже Арриана, процитированном мной выше (с. 163).

Однако сильный страх слоны нагоняют в основном на кавалерию. Вид, рев, запах этих животных заставляют дрожать лошадей, и всегда при их появлении лошади сразу же обращаются в бегство. Древние приложили много усилий, чтобы заставить их преодолеть свое отвращение, однако добились в этом лишь незначительных успехов. Антипатия лошади к слону, также отмечаемая естествоиспытателями и путешественниками и в наши дни, всегда оказывала большое влияние на исход сражений, в которых принимали участие эти два вида животных. Мы говорили о том, что произошло с римской кавалерией в битве при Гераклее. «Огромные и уродливые туши слонов, — говорит Флор, — их неизвестный запах, их пронзительный рев испугали лошадей, которые, обратившись в бегство, способствовали полному и кровопролитному поражению»18. В битве при Требии произошло то же самое; при Заме слоны также привели в ужас италийскую кавалерию и посеяли беспорядок в ее рядах. Александр, который сделал вид, что придает небольшое значение слонам, боялся, однако, того впечатления, которое они могли произвести на его фессалийскую конницу, и объявил об этом в инструкциях, переданных Кратеру в момент переправы через Гидасп (Arrian., Exped. Alex., V, 11).

Когда слоны имелись в обеих армиях противников, случалось часто, что этим животным приходилось драться друг с другом, и подобные единоборства гигантов заканчивались обычно гибелью одного из них. Полибий посчитал важным для истории дать картину такого столкновения в битве при Рафии, о событиях которой мы уже сказали несколько слов19. Бернье, проведший восемь лет при дворе Аурангзеба, рассказывает, что он видел, как сражались слоны, двое надвое, с такой яростью, что разнять их смогли, только испугав петардами. Схожие детали можно найти в отчете Эдварда Терри, жившего при великом Моголе Джахангире в начале XVII в.

Ничего не давалось римлянам с таким трудом, как привычка хладнокровно выдерживать вид слонов. Мы уже сказали, что во время Первой Пунической войны консулы вынуждены были смириться с тем, что в течение трех кампаний не могли спуститься на равнину, потому что солдаты, охваченные страхом перед слонами, соглашались разбивать лагерь только на высотах, недоступных для этих животных20. Напыщенные эпитеты, которые используют древние, чтобы описать слонов, служат доказательством того глубокого впечатления, которое на них произвели эти животные: immanes belluae (<огромные звери), bellantia monstra (сражающиеся чудовища), maurisia pestis (мавританская погибель), bellua terror bellorum (кошмар войн). Флор не находит достаточно сильных слов, чтобы прославить храбрость первых из римлян, которые отважились противостоять их ярости: «Quinam, — пишет он, — illi fuerunt viri quos ab elephantis primo praelio obtritos accepimus!»21 (Flor., Epitoma, I, 18). Тем не менее иногда гиперболические сравнения, используемые авторами, говорящими о слонах, вызывают удивление. Тит Ливий, рассказывая о поражении Гасдрубала при Метавре, передает, что слоны карфагенян бродили по полю битвы, подобные кораблям, которые, лишившись руля, плывут по воле волн22. Арриан использует подобное сравнение, чтобы показать слонов Пора: «Эти животные, — пишет он, — израненные и искалеченные, кружили по болю битвы, как корабли с разбитой кормой» (Arrian., Exped. Alex., V, 17)23. Однако Аммиан Марцеллин идет еще дальше: слоны, выставленные персами против императора Юлиана, походили, согласно ему, на движущиеся по равнине холмы (Ammian. Marcellin., XXIV, 6, 8)24. После этого не должны ли мы извинить поэта, сравнившего этих животных с донжонами или движущимися стенами (Sil. Italic., Punic., IX, ver. 239)?25

По правде сказать, сенат и люди образованные не разделяли страхов толпы, однако все испытывали отвращение к военному средству, которое расстраивало их тактику, заставляло их изобретать новые виды оружия и новые приемы, ставило под сомнение их успехи, которые без него могли бы быть неизбежными, и, наконец, в любом случае служило дополнительным препятствием, которое нужно было преодолевать. Поэтому Рим, как только почувствовал себя достаточно сильным, чтобы утверждать свой миропорядок, постарался навязать противникам условие, по которому они выдавали или уничтожали своих слонов. Это было недвусмысленно предписано карфагенянам мирным договором, завершившим Вторую Пуническую войну26; побежденные вынуждены были смириться и уступить27. Среди гарантий, которых римляне потребовали от македонского царя Филиппа, не было забыто и обещание не обзаводиться боевыми слонами28. То же условие было предъявлено Антиоху после того, как он был лишен части своих владений29, а тех слонов, которых он выдал римлянам, они передали в виде дара своему союзнику пергамскому царю Эвмену (Tit. Liv., XXXVIII, 39). Впоследствии сенат, узнав, что Антиох Эвпатор содержит некоторое количество слонов, отправил к нему послов с приказом немедленно умертвить этих грозных четвероногих, и страшная бойня была осуществлена на глазах у посланцев. Столь отвратительная жестокость настолько возмутила сирийцев, что один из придворных офицеров Антиоха собственной рукой убил главу посольства Гнея Октавия, человека достойного, одного из предков императора Августа. Сенат велел воздвигнуть Октавию статую за то, что он лишился жизни служа республике30.

События эти имели место в конце правления Антиоха Эвпатора, около 162 г. до P. X. Наконец, мы сказали, описывая события войны с Югуртой, в которых иногда принимали участие слоны, что когда этот государь пожелал заключить договор с Римом, от него потребовали выдать 30 слонов. Мне кажется, что из всех приведенных фактов можно сделать вывод, что римляне постоянно старались лишить другие народы этого военного средства31.

Примечания:

[1] «В сражениях слоны приводят в замешательство людей и лошадей величиной тела, пронзительностью рева и необычностью самого внешнего вида».
[2] Эти факты засвидетельствованы всеми путешественниками и среди других здравомыслящим Фуше д’Опсонвилем, на которого я уже ссылался на с. 34 и в других местах.
[3] «Elephantorum stridore immanitateque corporum, nihil humaniae mentes terribilius cemunt» (Ammian. Marcellin., XIX, 27).
[4] «Tandem, inquit, par animo meo periculum video, cum bestiis simul et cum egregiis viris res est» (Quint. Curt., VIII).
[5] В примечании F в конце этого труда мы приведем несколько деталей, касающихся искусства приручения и дрессировки диких животных, существовавшего у древних.
[6] «Vulgare erat per auras arma jacere, non auferentibus ventis, atque inter se gladiatorios congressus edere, aut lasciviente pyrrhiche colludere» (Plin., HN, VIII, 2). Известно, что пирриха — военный танец, во время которого артисты, вооруженные всевозможным оружием, сражаются в такт под звуки музыки, изображая все перипетии настоящего боя.
[7] Это были те самые слоны, которые, как мы видели в главе IX предыдущей книги, потерпели полное поражение под Панормом.
[8] Подобные факты подробно изложены многочисленными путешественниками, свидетелями этих страшных казней в Индии, и среди прочих миссионером Борри, англичанином Томасом Рое и немцем Вольфом, ссылаться на которых я уже имел случай. Жан Стюи изобразил такую казнь на гравюре в своем «Путешествии в Сиам», а Хартенфельс представил ее на гравюре в своей «Элефантографии».
[9] «Prosternunt acies, proterunt armatos» (Plin., HN, VIII, 9). Слон, который умер недавно в Королевском зоопарке, весил больше 6 тысяч фунтов и был не из самых крупных. В Индии есть слоны, которые весят вдвое больше. Можно себе представить, какой шок должна была вызывать подобная громада, обладающая огромной силой и распаленная гневом.
[10] «?? ?? ??? ????? ?????????? ?? ??? ?????? ??? ?????, ??? ????????????, ???????? ?????? ????? ????? ?? ????????? ???????» («Ведь животные, ворвавшись в строй пехоты, поворачивались и разрушали очень плотный строй македонской фаланги») (Arrian. Exped. Alex., V, 17).
[11] «Особенно страшно было видеть, как слоны хватали хоботами оружие и людей и, подняв их над собой, передавали своим погонщикам».
[12] Смертоносные действия, которые слон совершает во время сражения своим хоботом и бивнями, дало Нонну Панополитанскому, автору V в. после P. X., сюжет для весьма обстоятельного поэтического отступления (Nonn. Panop., Dionysiac., XXVI).
[13] См. ниже главу V этой книги.
[14] Эти факты будут изложены в главе III книги III.
[15] Об этом событии мы уже упоминали на с. 35.
[16] Поэтому греки и римляне иногда называли рогами бивни слона. Они также называли его хобот рукой по причине той же самой аналогии. Эти выражения очень часто использовались авторами. Я посчитал, что должен был дать некоторые разъяснения по этому поводу. См. в конце этого труда примечание G.
[17] Марциал был свидетелем подобных случаев (Martial., Epigr. De spectac., 17; 19; cf. Plin., HN, VIII, 7; Aristot., Hist, animal., IX, 1; Sil. Ital., Punic., IX, v. 384, sqq).
[18] «Elephantorum quum magnitudine, turn deformitate, et novo odore simula с stridore constemati equi fugam stragemque late dederunt» (Flor., Epitoma, I, 18).
[19] См. выше с. 68-69.
[20] См. выше с. 110-111.
[21] «Какими же были те мужи, которых в первой битве у нас раздавили слоны!».
[22] «Elephanti, crescente certamine et clamore, impotentius jam r?gi, et inter duas acies versari, velut incerti quorum essent, haud dissimiliter navibus sine gubemaculo vagis» (Tit. Liv., XXVII, 48).
[23] «????? ?? ??????? ?????????? ????».
[24] «Elephanti gradientium collium specie motuque inmanium corporum propinquantibus exitium intentabant documentis praeteritis formidati» («Слоны, напоминавшие шагающие холмы, движением огромных тел грозили смертью приближавшимся, внушая страх воспоминанием о прошедших событиях»),
[25] Turritas moles et propugnacula dorso
Bellua nigranti gestans, ceu mobilis agger
Nutat, et erectos attollit ad aethera muros.
(Громады башен и укрепления на черной
Спине неся, слон, словно движущаяся гора,
Раскачивается и в небеса упирает высокие стены).
Поэтические образы, источником которых является природа, всегда похожи друг на друга, несмотря на разницу во времени и расстояние между странами; поэтому я не был удивлен, встретив те же самые мысли у одного индийского поэта, английский перевод стихов которого был опубликован Вилкинсом: «His elephans moved like walking mountains and the earth oppressed by their weight mouldered into dus» («Его слоны шли подобно движущимся горам, и земля, оседая под их тяжестью, рассыпалась в прах») (Asiatic Researches or Transactions of the Society instituted in Bengal. T. 1. Calcuta, 1788).
[26] «Traderent elephantos quos haberent domitos, neque domarent alios» («Пусть выдадут прирученных слонов, каковые у них имелись, и не обзаводятся другими») (Tit. Liv., XXX, 37).
[27] «Naves longas, elephantos… etc…, tradiderunt» («Выдали корабли, слонов и т. д.») (Tit. Liv., XXX, 43).
[28] «Ne plus quingentis armatorum haberet, neve elephantum ullum» («И пусть имеет не более 500 воинов и ни одного слона») (Tit. Liv., XXXIII, 30).
[29] «Elephantos tradito omnes, neque alios parato» (Tit. Liv., XXXVIII, 38); «??????? ??? ???? ????????? ???? ?? ??????? ??????, ??? ?????? ?????? ?????» (Polyb., XXII, 26).
[30] Цицерон упоминает в своей 9-й филиппике смерть этого деятеля: «Cn. Octavii, clari et magni viri, statuam videmus in rostris… Missus a senatuut nepotem Antiochi regis classes habere, elephantos alere prohiberet, Laodiceae in gymnasio a quodam Leptine est interfectus. Reddita est ei tum a majoribus statua pro vita» (§ 2). («Мы видим статую прославленного и великого мужа Гнея Октавия, стоящую на ростральной трибуне. Отправленный сенатом с тем, чтобы запретить внуку царя Антиоха иметь флот и содержать слонов, он был убит в гимнасии в Лаодикее неким Лептином. Тогда нашими предками ему была воздвигнута статуя за его образ жизни»).
[31] Кроме Тита Ливия об этих событиях можно прочесть у Полибия (Polyb., Fragm., XXII, 26; Appian., Bell. Syriac., XXXVIII, XLVIII; Diodor. Sicul., Excerpt., IX).

Источник:

Арманди П. Д. Военная история слонов. «Филологический факультет Санкт-Петербургского государственного университета», «Нестор-История». Санкт-Петербург, 2011.
Перевод: А. Банников.

 
© 2006 – 2019 Проект «Римская Слава»