Римская Слава - Военное искусство античности
Новости    Форум    Ссылки    Партнеры    Источники    О правах    О проекте  
 

Слоны вновь появляются на полях сражений (Armandi P. D.)

В войнах между Римской империей и Персией слоны вновь появляются на полях сражений — Приход к власти Сасанидов — Артаксеркс объявляет римлянам войну. — Поход Александра Севера — Противоречивые сведения и критические суждения, касающиеся результатов этого похода — Блистательная кампания молодого Гордиана — Императоры, победоносно завершившие войны на Востоке, награждаются колесницами, запряженными слонами.

В течение длительного времени слонов использовали исключительно для развлечения столичного населения. Однако политические события, произошедшие на Востоке, вновь свели римские легионы с этими опасными противниками. Власть дома Аршакидов, разрушивших некогда государства, основанные преемниками Александра, была, в свою очередь, ниспровергнута одним солдатом удачи, который похвалялся, что ведет свой род от древних царей Персии. Чтобы подтвердить свои притязания, сын Сасана1 принял громкое имя Артаксеркса, и всегда жаждущая новшеств толпа приветствовала узурпатора, напомнившего ей о славном прошлом. Артаксеркс (или Арташир Бабекан, как его называли сами персы) стал основателем династии Сасанидов, которая продержалась более четырехсот лет на самом блистательном троне Востока. Имя и власть парфян, чья держава некогда простиралась от Инда и до Евфрата, были тогда забыты в Азии. Эта великая революция произошла в начале правления Александра Севера, около 226 г. по P. X.

Однако обширное наследие Аршакидов не удовлетворяло амбициям нового пришельца: он уверовал в свое призвание восстановить древнюю монархию Кира и Камбиса. Преисполнившись великой идеей, он принял титул царь царей и помышлял раздвинуть границы своего царства вплоть до самого Геллеспонта и песков Ливии. Эти притязания должны были встревожить римлян, поскольку амбициозные виды Сасанида простирались на их владения в Азии, Египет, а также множество средиземноморских островов, а его угрозы уже начали воплощаться в жизнь. И действительно, персы собрали свои силы на Тигре, и на всей восточной границе империи шла война.

Застарелая вражда между Римом и парфянами, начало которой было положено Крассом, не прекратилась и продолжалась вплоть до падения дома Сасанидов. В течение этого долгого периода, длившегося не менее 700 лет, два народа проливали кровь и расточали свои силы в бесплодных попытках распространить свою власть за Тигр или Евфрат — границы, определенные им самой природой. Но ни военное искусство Траяна, ни удачливость Луция Вера и Септимия Севера, ни предприимчивая отвага Юлиана, ни неисчислимые армии Шапура и Нушривана не смогли решительным образом изменить их. Ведь народы в этом подобны рекам, русло которых определено рельефом местности: иногда они могут выходить из берегов, но всякий раз возвращаются туда, где назначает им быть природа.

На десятом году правления Александра Севера Артаксеркс подошел к границам Сирии и потребовал от римлян, чтобы они отдали ему всю Азию. Его армия в соответствии со старыми персидскими обычаями состояла главным образом из кавалерии. Говорят, что у царя было 120 тысяч всадников, тысяча боевых колесниц и 700 слонов, на спинах которых были установлены башни2. Эти данные безусловно преувеличены, по крайнем мере, в отношении количества слонов, и поэтому мы вправе предположить, что в рукописи закралась какая-то неточность. Впрочем, критики уже неоднократно отмечали, что текст Historia Augusta часто требует исправления.

Как бы то ни было, чтобы отразить это нашествие, император выступил во главе шести отборных легионов, насчитывавших около 30 тысяч человек, к которым следует добавить соответствующее число всадников и контингенты, которые он собрал в Азии. Геродиан утверждает, что силы римлян были не меньшими, чем у их противников. Эта война длилась приблизительно три года. События ее нам в точности неизвестны, а в сообщениях тех немногих авторов, которые о ней говорят, существуют расхождения3. Согласно Лампридию, персы потерпели полное поражение и потеряли якобы 10 тысяч человек убитыми и большое количество пленными. Что же касается слонов, то Александр Север объявил в своем донесении сенату, что 200 из них он убил и 300 захватил живыми; 18 слонов были отправлены в Рим4. Однако здесь перед нами очевидное преувеличение: ведь если этот император действительно захватил 300 слонов, то почему он ограничился тем, что отослал только 18? По всей видимости, в тексте допущена ошибка, и вместо trecentos и ducenti нужно читать triginta и viginti5. После внесения этого исправления, предложенного уже Сомезом на основании одного манускрипта из дворцовой библиотеки, наиболее точного из всех, в который вошло это произведение, текст Лампридия не вызывает более недоумения. Согласно Геродиану, в этом походе император будто бы показал себя бездарным и слабовольным, и преимущество осталось на стороне персов. Тем не менее рассказ Лампридия кажется мне более достойным доверия. И действительно, сам Геродиан признает, что Артаксеркс оставил в конце войны всю захваченную им территорию и вновь взялся за оружие только после смерти Александра. Как же можно объяснить, что надменный победитель, вынашивающий далеко идущие планы, согласился отступить после одержанных им побед? Могли ли римляне, если бы персы не были побеждены (как говорит об этом Лампридий (viclis Parthis)), отозвать из Азии свои войска для ведения войны с германцами? Большое количество деталей, сообщаемых последним историком, служит доказательством его рассказа. Он говорит, что император часто лично вел свои войска в атаку, вселял в них мужество своим примером и неоднократно рисковал жизнью. Он сообщает о легионе, внесшем большой вклад в победу, и добавляет, что солдатам было увеличено жалование, чтобы вознаградить их за отвагу, которую они выказали; наконец, он говорит о значительной добыче и большом числе захваченных пленных; он замечает, что тогда в первый раз в римской армии увидели рабов-персов, и великий царь был так оскорблен этим, что просил вернуть их за большой выкуп, что и было сделано.

Трудно предположить, чтобы писатель, обычно прославляемый за свою правдивость, придумал все эти обстоятельства, поскольку он мог быть легко изобличен во лжи своими современниками. Не было никакого смысла восхвалять Александра, который умер более ста лет назад и всеми был уже забыт; в конце концов Лампридий знал все, что было написано относительно результата войны с персами Геродианом, утверждения которого он оспоривает и опровергает. Через короткое время после своего возвращения из восточного похода молодой император был убит, и Аврелий Виктор утверждает, что он оставил римское государство укрепленным на всех границах6. Мог ли историк прибегнуть к подобному выражению, если бы этот государь понес поражение от персов? Юлий Капитолин отмечает, что Максимин, убийца и преемник Александра, завидовал его военной славе, что опять-таки было бы необъяснимо, если последний терпел одни неудачи (SHA, Maximin., 10, 3). Наконец, тот же самый биограф упрекает Геродиана в том, что тот порочит память императора из-за питаемой к нему ненависти и для того, чтобы воздать хвалу Максимину7. Я не могу после всех этих соображений колебаться в том, чтобы рассматривать обособлено стоящее сообщение греческого историка, по крайней мере, как подозрительное; я присоединяюсь к мнению других римских историков и большей части историков современных, которые согласны в том, что Александр вернулся победителем из своего персидского похода. Ограничусь здесь тем, что приведу из древних Евтропия и Аврелия Виктора, а из современных — основательного Тьемона; последний даже начал длительную дискуссию по этому вопросу и принял рассказ Лампридия только после того, как были взвешены все доводы за и против8.

Другое доказательство морального свойства, имеющее, однако, не меньше силы, чем предыдущие, исходит из характера молодого императора, которого, как признают все писатели, отличали порядочность и умеренность. Подобный государь не опустился бы ни до того, чтобы хвалиться воображаемой победой, ни до того, чтобы подражать шарлатанству Калигулы или Домициана. Если бы он мог упрекнуть себя в том, что испытал горечь поражения, то не отважился бы произнести при полном собрании сената, что Артаксеркс, «этот великий царь, и по имени и на деле, был побежден и обращен им в бегство, так что персидская земля была свидетелем его разгрома»9. Единодушные выражения радости народа и армии также доказывают, что поход закончился полным успехом. Все сословия государства наградили Александра титулом Persicus Maximus, в Риме царило ликование, а толпа народа так тесно обступала его во время триумфальной процессии, что его постоянно несли на руках. Его колесница, которую везли четыре слона, медленно следовала за ним. Другие слоны, захваченные во время войны, также принимали участие в шествии (SHA, Alex. Sev., 56; 57)10.

Спустя несколько лет после этих событий персы под предводительством Сапора, или Шапура, сына и наследника Артаксеркса, снова совершили вторжение в земли империи. Молодой Гордиан, бывший тогда императором, оставил Рим, чтобы встать во главе римской армии в Сирии. Он напал на врага, нанес ему поражение, прогнал за Евфрат и отнял у него Карры и Нисибис. Он дошел бы до царской столицы Ктесифона, если бы не пал жертвой предательства Филиппа, похитившего у него трон и жизнь11. В этой войне персы опять получили возможность использовать слонов, и многие из этих животных были захвачены римлянами. Гордиан отослал 12 или, что более вероятно, 22 слона в Рим как свидетельство одержанной им победы (SHA., Gordian., 26,9; 33,1)12. Участие слонов в персидских войнах породило в сенате идею награждать особым образом императоров, возвращавшихся с победой с Востока: им полагалась триумфальная колесница, которую везли эти животные. Выше мы видели, что подобной почести удостоился Александр Север. Гордиан, в свою очередь, получил ее сразу, как только весть о его победах достигла Рима13. То же самое отличие было назначено Диоклетиану после побед, одержанных над персами цезарем Галерием14.

Наконец, стоящая на слонах статуя императора воспринималась тогда как наивысшая почесть, которую только можно себе представить в отношении главы государства. Такими статуями сенат наградил Максима, Бальбина и Гордиана после того, как они ниспровергли свирепого Максимина15. Несомненно, это были те самые статуи, которые украшали Священную дорогу и о которых мы упомянули в конце предыдущей книги.

Вторичное появление слонов на полях сражений может объяснить, почему Вегеций, тактик античности, оставил нам описание некоторых способов борьбы с этими ужасными четвероногими. Автор писал в конце IV в., следовательно, был современником Констанция и Юлиана и мог быть свидетелем многих событий войн с персами, в которых, как мы покажем в следующей главе, слоны постоянно принимали участие. Допустимо предположить, что, обладая высоким рангом (vir illustris), он состоял при штабе и присутствовал при сражениях и осадах, в которых были задействованы эти животные. Естественно, он посчитал необходимым обратиться к сюжету, представлявшему интерес с точки зрения современности. С другой стороны, нет ничего удивительного в том, что военные писатели, предшественники Вегеция, не сочли возможным углубляться во все подробности борьбы с боевыми слонами ввиду того, что жили в эпоху, когда их использование было прекращено и нельзя было предвидеть, что однажды оно возобновится.

Примечания:

[1] Арташир — внук, а не сын Сасана. В конце II в. н. э. Сасан был жрецом храма Анахиты в персидском княжестве Стахра. Папак, сын Сасана, унаследовал от отца должность великого жреца Анахиты, а затем стал властителем Дарагбирдского княжества. Его сын Арташир в 224 г. нанес поражение войскам парфянского царя Вологеза V, а в 226 г. захватил Ктесифон, взошел на трон и принял титул «царя царей».
[2] «Elephanti septingenti, iidemque turriti cum sagittariis et onere sagittarum» («Семьсот слонов, несущих башни со стрелками и грузом стрел») (SHA, Alex. Sev., 56, 3-5).
[3] По мнению исследователя Тьемона, выступление Александра Севера на Восток нужно датировать 232-233 гг. по P. X. Этот император будто бы разделил свою армию на три части, из которых одна через Армению вторглась в Мидию, другая направилась к слиянию рек Тигра и Евфрата, наконец, третья, под непосредственным руководством самого Александра, избрала промежуточное направление и продвигалась через равнины Месопотамии (Le Nain de Tillemont L-S. Histoire des empereurs et des autres princes qui ont r?gn? durant les six premiers si?cles de l’Eglise justifi?e par les citations des auteurs originaux. En 3 t. T. III. Bruxelles, 1691. P. 220-226).
[4] «Trecentos cepimus ducenti tnterfecti jacent, decem et octo perduximus» (SHA, Alex. Sev., 56, 3-5).
[5] Тридцать и двадцать.
[6] «Neque ultra annos tredecim imperio functus rempublicam reliquit firmatam undique» (Aur. Viet., Caes., 24).
[7] «Herodianus graecus scriptor, qui ei (quantum videmus) in odium Alexandri plurimum flavit» (SHA, Maximin., 13, 4).
[8] «Aurelius Alexander… suscepto adversus Persas bello, Xerxen eorum regem gloriosissime vicit» («Аврелий Александр… предприняв войну против персов, с большой славой победил их царя Ксеркса») (Eutrop., Breviar., VIII, 23); «Confestim apparatu magno bellum adversum Xerxem, Persarum regem movet, quo fuso fugatoque, in Galliam maturrime contendit» («Тот час же с большим войском начал войну против Ксеркса, царя персов, и после того, как последний был разбит и обращен в бегство, устремился в Галлию») (Aur. Viet., Caes., 24; cf. Oros., VII, 18; Sextus Rufus, Breviar.); см.: Le Nain de Tillemont L.-S. Histoire des empereurs… T. III. P. 226 sqq. et 627 sqq. — Хроники Проспера Аквитанского Кассиодора и Синселла равным образом согласны с теми фактами, которые сообщает Лампридий. Такой же точки зрения придерживаются и многие современные ученые, пользующиеся заслуженным признанием. См.: Heeren A.-H.-L. von. Manuel de l’histoire ancienne consid?r?e sous le rapport des constitutions, du commerce et des colonies des divers ?tats de l’antiquit? // Trad, de l’allemand par Al. Thurot. Paris, 1836. P. 501; Ansart F. Essai de g?ographie historique ancienne. Paris, 1837. Liv. III. Ch. 8, § 5; Dumont E. La Papaut?, les premiers empereurs. Paris, 1834. Ch. 6.
[9] «Artaxerxem, potentissimum regem tam re quam nomine, fusum fugavimus; ita ut eum terra Persarum fugientem videret» (SHA, Alex. Sev., 56, 7).
[10] Уделить внимание этому вопросу, быть может, чрезмерное, побудил меня Гиббон, который поставил под сомнение победы, одержанные Александром над персами (Gibbon Е. Histoire de la d?cadence et de la chute de l’Empire romain — Trad. Guizot. En 6 t. Paris, 1776—1788. Ch. 8). Суждение этого знаменитого писателя, безусловно, обладает большим весом, однако факты и выводы, на которых я основывался, чтобы обосновать противоположное мнение, показались мне, по крайней мере, заслуживающими рассмотрения.
[11] События, связанные с персидским походом Гордиана III, можно реконструировать лишь в общих чертах. Очевидно, что после смерти Александра Севера Шапур I (241—272 гг.) посчитал себя свободным от условий мирного соглашения, заключенного его отцом в 233 г., и в 242 г. вторгся в пределы империи. Когда Гордиан во главе своей армии прибыл на Восток, персы уже захватили большую часть Сирии и овладели даже ее столицей Антиохией (SHA, Gordian., 26, 5). Гордиан нанес Шапуру несколько поражений и вступил на территорию противника (Ibid., 26, 6; 27, 1—6). Согласно версии автора биографии Гордиана, дойти до Ктесифона молодому императору будто бы помешало предательство Филиппа. Аммиан косвенно подтверждает это сообщение, когда говорит о «счастливейшем военном командовании» (exercituumque felicissimos ductus) императора и его «коварной гибели» (insidiosum interitum) (Ammian. Marcellin., XXIII, 5, 7). Гордиан был похоронен на персидской территории, в 20 милях к югу от принадлежавшего римлянам Керкузия (Ammian. Marcellin., XXIII, 5, 8). Тем не менее, если мы обратимся к персидским источникам, то картина кампании предстанет перед нами совершенно в ином свете. Знаменитая надпись из Накш-и-Рустама, около Персеполя, повествует о трех победоносных войнах Шапура I против империи. О войне с Гордианом сообщается следующее: «Цезарь Гордиан собрал армию всей Римской империи, присоединив к ней племена готов и германцев и двинулся в Ассирию против иранцев и против нас. И на границе Ассирии у Мезише произошло большое сражение. И Цезарь Гордиан погиб, и мы разбили римскую армию, и римляне избрали Цезарем Филиппа. И Цезарь Филипп пожелал заключить мир, и в качестве выкупа за свою жизнь он выплатил нам 500 000 (золотых) динариев и стал нашим данником. По этому поводу мы переименовали Мезише в Пероз-Сабур (Победоносный Шапур)» (RGDS, 1, 1—2; 6—10). Это не единственное свидетельство победы Шапура над римлянами. Надпись из Барм-и-Делак дает нам дополнительные доказательства того, что битва при Мезише действительно имела место и закончилась полной победой персов: «Абнун, смотритель гинекея, приказал воздвигнуть этот жертвенник огня. Сначала я полагал, что если это будет возможно, я сложу здесь жертвенник огня. Потом, на третьем году правления царя царей Шапура (в 242 г.), римляне напали на Персию и Парфию, я же пребывал тогда здесь, не ведая забот, чтобы приносить жертвы. Когда я услышал, что римляне подходят, я дал обет богам, что если царь царей Шапур будет победителем, разобьет римлян и нанесет им такое поражение, что они станут его рабами, тогда я поспешу воздвигнуть здесь жертвенник огня. Когда же я затем узнал, что римляне пришли и что царь царей Шапур победил и разбил их, тогда я соорудил этот жертвенник огня и назвал его „Абнун, хранимый Шапуром“» (см.: Studia Iranica. 1991. 20. P. 9-21; 1992. 21. P. 153-160). Таким образом, согласно официальной персидской версии, римляне первыми вторглись в персидские владения и были разбиты во время правильной битвы, которая стоила жизни молодому Гордиану. В дополнение к этому можно отметить, что на наскальном рельефе Шапура под ногами царского коня изображен поверженный римлянин, вероятно, Гордиан, и второй римлянин, по всей видимости, Филипп, опустившийся перед царем на одно колено. Тем не менее, эта версия событий также не является точной. Аммиан Марцеллин упоминает о городе Перисаборе (Пероз-Сабуре) (Ammian. Marcellin., XXIV, 2, 9), возле которого произошло сражение между римской и персидской армиями. Перисабора находилась на острове посередине реки приблизительно в 40 км к западу от современного Багдада и представляла собой мощную крепость. В 363 г. город был захвачен императором Юлианом. Однако римлянам для того, чтобы дойти до него от места, где находилась могила Гордиана, пришлось затратить не менее 10 дней (Ammian. Marcellin., XXIV, 1, 5; 6; 7; И; 2, 2; 3). Следовательно, мы можем сделать вывод, что после поражения под Перисаборой римская армия должна была отступать в течение нескольких дней. Что случилось с самим Гордианом — не ясно. Возможно, он получил в бою тяжелое ранение, от которого скончался через некоторое время, после чего солдаты провозгласили императором Филиппа. Однако, учитывая упоминание Аммиана об insidiosus interitus, более вероятным представляется, что смерть Гордиана была все-таки делом рук его политических противников, воспользовавшихся недовольством солдат из-за тяжелого поражения, несомненно, повлекшего за собой большие потери.
[12] См. примечания Казобона к последней главе (SHA, Gordian., 33, 1), касающиеся числа слонов, отосланных Гордианом в Рим.
[13] «Quadrigae elephantorum Gordiano decretae sunt, utpote qui Perses vicisset, ut triumpho persico triumpharet» (SHA, Gordian., 27, 9).
[14] Доказательством этому может служить медаль Диоклетиана, упоминаемая кардиналом Нори (Norisius H. De quadriga elephantorum // Opera omnia. Veronae, 1729-1732), где император изображен на колеснице, которую везут четыре слона.
[15] «Victoriae causa principibus nostris Maximo, Balbino, et Gordiano, statuas cum elephantis decemimus» — эти слова из постановления сената приводит Юлий Капитолин (SHA, Maximin., 25, 5).

Источник:

Арманди П. Д. Военная история слонов. «Филологический факультет Санкт-Петербургского государственного университета», «Нестор-История». Санкт-Петербург, 2011.
Перевод: А. Банников.

 
© 2006 – 2019 Проект «Римская Слава»