Римская Слава - Военное искусство античности
Новости    Форум    Ссылки    Партнеры    Источники    О правах    О проекте  
 

Сражение при Гавгамеле (Delbruck H.)

После победы при Иссе Александр покорил Финикию и Сирию и провел две очень тяжелые осады Тира и Газы. Потом он двинулся дальше, чтобы завоевать господство над Египтом. Этот последний поход часто порицают и даже хотят доказать, будто он объясним только в том случае, если принять во внимание, что древним не было вполне ясно взаимное расположение разных стран, а потому Александр не мог предвидеть, как он сильно подрывал свои прежние связи с Вавилоном из-за этого похода1.

Но я думаю, что Александр отлично разбирался в том, что он делал. То, что персы в следующем (332) году не могли появиться в Сирии с большим войском, можно было предполагать с достоверностью, а если бы они и появились, то стали бы верной добычей Александра. Чтобы прочно обосновать предстоящий поход в глубь Персии, Александру нужно было господствовать не только в Сирии, но и в Египте. Конечно, было бы вполне достаточно послать туда военачальника с небольшим отрядом, но ничто не указывает, что только завоевание Египта удержало Александра и дало его врагу время собраться и вооружиться. Конечно, чем скорее македоняне появились бы в Персии, тем меньше осталось бы у Дария времени собрать новое войско. Но Александр тем временем тоже сильно укрепился. Правда, при Иссе у него было более 30 000 чел., из них отпадают потери в бою и при осадах, а также необходимые для Сирии гарнизоны. Если бы он еще отделил часть для Египта, то с 20 000 или, считая с подкреплениями, с 25 000–30 000 чел. вряд ли перешел бы Тигр. Но у него при Гавгамеле было 47 000 чел., и это не слишком много. Мы должны, как и прежде, похвалить молодого царя за соединение смелости и осмотрительности, которые не дали ему слепо броситься за разбитым противником, а заставили собрать для выполнения огромного своего предприятия нужные силы, в промежутке же между боями заняться водворением македонского господства в Египте и тем самым обеспечить себе помощь египетских богов.

Дарий не мешал своему страшному противнику перейти через Евфрат и Тигр и ожидал его в большой долине по ту сторону Двуречья, вблизи развалин Ниневии. И здесь будто бы у него имелись греческие наемники, но их было так мало, что в сражении они уже не играли роли. Сообщают (Диодор, XVII, 55), что персидский царь заказал для своих воинов более длинные копья и мечи, потому что у македонян было такое оружие. Так персы раньше сражались главным образом при помощи лука и метания коротких копий (ведь и Геродот упоминает о более длинных копьях греков), то эту реформу можно объяснить так: очевидно, Дарий хотел образовать из своих азиатов с помощью своих греческих приближенных фалангу, так как длинное копье служит не для метания, но исключительно как оружие ближнего боя; для персов же не было тайной, что в строгом строю фаланги ручное оружие действует лучше всего. Правильно ли это утверждение или нет, но одно ясно: такая тактическая единица, как фаланга, не создается импровизированным путем, – она требует упражнения и военного воспитания.

Вышло так, как Мельхиор Рус из Люцерна, посол при короле Франции Людовике XI, в 1480 г. сообщил на родину: король приступает к реформам армии и велит изготовить массу длинных копий и алебард по германскому образцу; если бы он смог изготовить также и людей, которые действовали бы этим оружием, то ничья помощь ему не была бы нужна2. В военном искусстве необходимо оружие, но суть этого искусства не в оружии, и в сражении при Гавгамеле мы ничего не слышим о действиях персидской фаланги.

Дарий, поняв невыгодность естественного препятствия перед фронтом, как было при Иссе, старается новым оружием сломить страшный штурм фаланги: он применяет боевые колесницы с ножами и вводит в действие несколько слонов.

В остальном истинная сила персидского войска, – как это должно быть и как было при Иссе, – сосредоточилась в коннице; конечно, по этой причине Дарий дал Александру свободно перейти обе реки, чтобы встретить его на им самим выбранном поле, а именно на широкой равнине, где персидская конница могла беспрепятственно развернуться и проявить свое преимущество. Если, по сведениям Арриана, у Александра при Гавгамале было 7 000 всадников, то надо считать, что Дарий собрал их, вероятно, тысяч 12, но вряд ли больше: ведь 12 000 всадников в одном месте –это такая огромная масса, что нужно довести до виртуозности искусство организовать и снабжать ее и управлять ею3.

О пехоте Дария трудно составить себе представление. Лучников (старое оружие персов) можно ставить только в несколько рядов, чтобы достигнуть известных результатов. Выставлять против фаланги гоплитов неорганизованные полчища невоенных людей было бесполезно, а персы достаточно знали военное искусство, чтобы понять это, и предпочитали тратить силы на укрепление конницы, вместо того чтобы бесполезным стягиванием пеших масс создавать непреодолимые трудности в снабжении. Если даже и были попытки образовать фалангу гоплитов, то по ходу боя результатов этого не видно. Поэтому возможно, что у персов, кроме всадников, слонов и боевых колесниц, было относительно ничтожное количество пехоты и, конечно, не больше, а скорее меньше, чем у македонян. Коренная персидская конница подкреплялась еще скифскими и, вероятно, также индийскими наемниками.

Наши источники – и главный из них Арриан – представляют собой смесь очень точных, почти протокольных отчетов, главным образом о построениях и рассказов во время несения караульной службы, которые, однако, можно довольно точно рассортировать при критическом их разборе.

Одна из невероятных легенд о расположении персов говорит о том, что они при Гавгамеле, совершенно как при Иссе и на Гранике, искали естественных препятствий, а за неимением таковых сооружали искусственные – из волчьих ям и ловушек. Но уже Арриан отвергает эти басни; он говорит об этом, как о предположении македонян, и утверждает обратное, т.е. что персы искусственно выравнивали поле перед своим фронтом, чтобы дать свободно двигаться своим колесницам.

Так как мы не слышали, чтобы в бою какой-либо македонский солдат попал в волчью яму или запутался в ловушке, то эти приспособления мы вычеркнем из истории; также придется отстранить и искусственное выравнивание поля для боевых колесниц, если принять во внимание, что персы не знали заранее, где будут наступать македоняне, а такие планировки за 1–2 дня произвести нельзя. Достаточно, что персы выбрали совершенно открытую равнину с незначительными возвышенностями, где их главные роды войск – конница и боевые колесницы – могли действовать свободно. Если бы колесницам, снабженным ножами, удалось внести беспорядок в ряды македонской фаланги и воспрепятствовать ее движению, в то время как более сильная персидская конница напала бы на македонскую, окружила и разогнала бы ее, то победа персов была бы обеспечена. Так однажды (Ксенофонт, Hell., IV, 1, 19) сатрап Фарнабаз разогнал отряд в 700 греков двумя колесницами и, напав на них затем со своими всадниками, изрубал их совершенно4.

Фаланга, лишенная поддержки конницы, не смогла бы сопротивляться общему натиску персидских всадников и стрелков из лука; медленно изойдя кровью, она должна была бы погибнуть.

По рассказам греков, позднее, при взятии добычи, был найден план сражения персов; он точно передается нам, но ничего существенного внести не может. Надо только отметить, что, по-видимому, не только оба фланга состояли из всадников, но и в центре пехота и конница были перемешаны; это говорит о том, что пехота была не так многочисленна.

Александр сумел предусмотрительно изменить обычный план своего построения войск применительно к обстоятельствам. Огромной массой своей пехоты он воспользовался не для того, чтобы удлинить боевую линию, что сильно затрудняло бы движение вперед в боевом порядке, но удвоил ее глубину и дал сзади стоящим отрядам приказ повернуть кругом в случае нападения с тыла. Главным же образом он защитил себя от опасности охвата более сильной неприятельской конницей в открытом поле; на него могли напасть отряды легковооруженных и всадников, которые были расположены уступом с обоих флангов, т.е. глубокой колонной следовали за наступающей линией, откуда они могли развернуться так, чтобы удлинить боевую линию (а колонна за правым крылом отошла, следовательно, влево); или же, переменив фронт в сторону фланга, образовать уступ, чтобы встретить нападение с фланга, а равно и для того, чтобы прикрыть сзади те бреши во фланге, которые могли бы образоваться во время наступления.

Таким строем македонское войско двинулось против персов. Если считать, что из 47 000 чел., которые, по словам историков, составляли это войско, отпадают несколько тысяч человек, выделенных для охраны лагеря и больных, то остается еще огромная масса, которая тяжело и медленно продвигалась вперед, чтобы не прийти в беспорядок.

Персидский план сражения не оправдал ожиданий в отношении колесниц. О слонах мы в описании боя вообще ничего не находим. Против колесниц Александр выслал стрелков, которые, рассыпавшись в цепь, уничтожили водителей колесниц выстрелами или, обегая колесницы, стаскивали их водителей с мест. Лошадей без возниц легко можно было отпугнуть, а там, где они наезжали на фалангу, воины, расступаясь, давали им дорогу, так что только немногие были схвачены и изранены острыми серпами5.

Между тем конница обеих сторон вела бой с переменными результатами. После того как персы обошли фланг македонян, а последние противопоставили им свой уступ, обе конницы пытались взаимно выиграть фланг. Исход был еще сомнителен, когда фаланга, разделавшись с колесницами, вновь начала наступление; левое крыло, оторвавшись от правого, пошло вперед, а когда при его поддержке кавалерия произвела натиск на персов, те обратились в бегство.

Правда, при наступлении фаланга разорвалась, причем персидские и индийские всадники прорвались в эту брешь; но эти недисциплинированные толпы ринулись на македонский лагерь, вместо того чтобы ударить в тыл македонянам, так что и этот эпизод не имел значения для исхода боя. Одно время левое крыло македонян под командой Парменона попало в затруднительное положение, но было выручено победоносным правым крылом.

Сражение при Гавгамеле, – совершенно так же, как и оба предыдущие сражения, – было решено действиями против фланга победоносно наступавшим правым крылом. Почему при Гавгамеле победило правое крыло, из описаний неясно. Из распределения войск нельзя усмотреть, что на правом крыле было больше кавалерии, чем на левом (Рюстов и Кёхли даже высчитали обратное), и ничто не указывает на то, что противостоявшее ему левое крыло персов было слабейшим.

Сообщение Диодора о том, что македоняне потеряли около 500 убитыми и очень много ранеными, вполне правдоподобно6.

1. Рюстов и Кёхли, а с ними большинство повествователей совершенно иначе понимают боевую обстановку, чем она описана выше. Они видят в поставленных «полукругом» войсках второй эшелон, который следовал за обоими флангами. В сущности это вполне вероятно; но я соглашаюсь в данном случае с Дройзеном («Heerwesen», стр. 119), что «полукругом» означает уступом; в дальнейшем это толкование является единственно возможным. Арриан говорит затем, как с внешней стороны левого крыла, примыкая к лейб-эскадрону (телохранителям), «полукругом» стояли части Аталла (агрианы, пелътасты), за ними («вместе с ними») части Брисона (лучники), а к ним примыкали («смыкаясь со стрелками») части Клеандра (род войск неизвестен). Это с натяжкой можно было назвать расположением во время второго сражения. Но далее Арриан говорит:

«Впереди агриан и стрелков были построены передовые отряды конницы и пэонийцев, во главе которых стояли Арет и Аристон. Впереди же всех выстроились наемные войска, которыми командовал Менид».

Не может быть, чтобы все эти войска помещались между первой и второй линиями. Поэтому Рюстов и Кёхли правильно определяют их место подле отрядов Аттала и лучников и рассматривают их как выступающую часть второй линии.

Если бы Арриан хотел это сказать, то он по крайней мере выразился бы гораздо точнее. Но все становится совершенно ясным, если мы представим себе войска Аттала, Брисона и Клеандра в виде глубокой (походной) колонны на крайнем правом фланге главного фронта, начинавшейся у эскадрона телохранителей-гетэров; рядом с нею вправо, на некотором расстоянии, – обе другие колонны, сначала Арета и Аристона, а затем – Менида. Это «рядом» Арриан и его источники выражают словом «???» («впереди»), так как эти части поставлены уступом таким образом, что их фронт, собственно говоря, повернут к флангу (ср. Dlttberner, Schlacht bei losses, S. 10). Следовательно, разница между моим толкованием и толкованием Рюстова–Кёхли та, что я себе представляю расположение этих отрядов в виде трех параллельных глубоких (походных) колонн, а Рюстов и Кёхли – в виде уже развернувшихся рядом друг с другом.

Три параллельные колонны правого крыла получили приказ: «Если будет необходимо, развернуть (загнуть?) и сомкнуть фалангу». Выражение «???????????» переводилосьразлично, словами развернуться, распространиться, построиться, так и словом обогнуть. По смыслу возможны оба значения. Если Арриан подразумевает последнее, тогда приказ значил следующее: войска должны были в случае надобности обогнуть фалангу, т.е. образовать уступ. Правда, они уже находятся в положении «полукругом» по отношению к главному фронту, но еще не подошли к нему; если последует нападение противника с фланга, то они с этой стороны должны образовать фронт тем, что они зайдут. Поэтому они, вероятно, отошли влево. В другом толковании они находятся здесь для того, чтобы «замыкать» (??????????) фалангу, т.е. если на походе будут образовываться разрывы, то вдвигаться в них, а может быть (хотя это и не выражено в данном слове), им надо было удлинить фронт вправо.

Но если признать, что «??????????» значит «развернуться», то этот приказ надо понимать так: отряды должны подойти к фаланге, т.е. удлинить фронт, или же замкнуть фалангу, т.е. прикрыть ее с фланга. Значение обоих выражений «??????????» и «??????????», таким образом, противоположно, но общий смысл остается тот же.

2. Места, где в греческой литературе слово «??????????» употребляется в военном смысле, могут иметь иногда одно, а иногда оба эти толкования. В собственном описании Арриана, где он говорит о сражении при Иссе (II, 8, 2), Александр заставляет армию выйти из гор, причем со вступлением в долину «он развернул походные колонны в фалангу и приказал одному звену идти за другим». Но греческий текст можно также перевести иначе: «Он заставил походную колонну обогнуть фалангу, пропуская одно звено за другим».

У Кунаксы греческой фаланге гоплитов с левого фланга (первоначальный фронт) угрожает персидская конница, в то время как правый фланг прикрыт рекой. Тогда греки решают «развернуть колонну и построиться, имея реку в тылу». Это может означать: сначала фаланга сделала поворот к угрожаемому флангу и двигается в эту сторону, или, вернее, разворачивается в эту сторону, так как такая глубокая колонна при обычном марше пришла бы в полный беспорядок; для того чтобы такие маневры произвести в полном порядке, нужно применить искусное развертывание. Против этого толкования говорит то, что греки таким образом заняли бы позиции на расстоянии 1,5-2 км от реки, т.е. река, собственно, не могла служить им прикрытием. Именно поэтому и собирались произвести передвижение к другому крылу так, чтобы греки во время движения повернулись к противнику тылом. Впрочем, Ксенофонт, может быть, хотел сказать, что греки загнули свое угрожаемое крыло, т.е. образовали уступ. Но и этот маневр был трудно выполним, а к тому же новая позиция была тактически очень невыгодна, так как при первом же ударе со стороны какого-либо из фронтов фаланга была бы разорвана.

В третий и четвертый раз мы встречаем выражение «??????????» у Ксенофонта в «Киропедии» (VII, 5, 3 и VII, 5,5). Кир хочет сократить наполовину длинную по фронту, но неглубокую фалангу и таким образом удвоить ее глубину. Для этого он приказывает стоящим на флангах гоплитам перейти за остающийся на месте центр. Это выражено следующими словами: «Он приказал гоплитам с обоих флангов идти за стоявшую на месте центральную часть войска, до тех пор, пока оба фланга не сойдутся в центре».

«Если эта фраза относится к уже стоящей фаланге, то слово «обогнуть» дает правильный, ясный смысл. Было бы иначе, если бы фаланга, о которой идет речь, была не та, в которой стоят гоплиты, а та, к которой они должны были подойти. Тогда надо перевести так: «Он приказал гоплитам обоих крыльев построиться фалангой и идти позади оставшегося на месте центра, пока оба конца не сойдутся». Такое выражение все же звучит как-то нехорошо. Далее идет так: «При построившейся (или загнутой) таким образом фаланге необходимо было иметь самых отборных бойцов в первых и последних рядах». Первая половина может означать: «При таком развертывании фаланги» или «При таким образом обойденной фаланге».

Плутарх (Пелопид, гл. 23) описывает, как в сражении при Левктрах спартанцы хотят обойти фиванцев. Это место можно перевести только так: «Они завернули свое правое крыло и повели его (или – они повернули свою правую сторону кругом), чтобы окружить противника».

Наоборот (Dio Cassius, L, гл. 29), римляне под предводительством Антония в сражении с парфянами «развернули всю фалангу и внезапно вырвались оттуда».

Здесь, пожалуй, можно перевести так: «Дали всей фаланге развернуться».

В «Тактике» Арриана, VIII, 3 (Кёхли и Рюстов, Греческие военные авторы, II, 1, 286), объясняется, что в войске, в котором каждую из частей всегда легко можно разбить на две части, все передвижения выполняются очень легко. Тут тоже употребляется выражение «развертывая, вытянуть». И здесь ни в коем случае нельзя перевести как «обойти, обогнуть»; сочетание со словом «выпячивать, вытягивать», требует толкования «развернуться, построиться».

Ср.: Кёхли и Рюстов. Греческие военные авторы, II, 2, 267 и примечания к «Анабазису» Ксенофонта, I, 10, 9 в изд. Шнейдера, Фольбрехта и Крюгера, а также примечания Диндорфа к «Киропедии» Ксенофонта (VII, 5, 3); далее – Рейсс, «N. Jahrb. f. Philol.», т. 127, стр. 817; Бюнгер, там же, т. 131, стр. 262.

3. Там, где построение войск позади обоих крыльев толкуется как вторая линия, там и двойную фалангу в центре тоже толковали как построение в две линии. Уже Дройзен («Heerwesen», стр. 120) выражает – и с полным основанием – сомнение в этом толковании. Прежде всего спрашивается, какие части тут стояли; было бы в высшей степени удивительно, если бы о них совершенно не было упомянуто, тогда как приводятся названия каждого маленького отряда, и тем удивительнее, что эти части производят самостоятельные действия, а именно – прогоняют проникшего в лагерь противника. Низе высказал предположение, что здесь стояли не упомянутые раньше греческие союзники, которые, вероятно (Kohler, Sitz.-Ber. d. Berliner Akademie, 1898 г.), даже не принимали участия в этом бою, а потому все предположения о второй линии нужно отбросить. О значении и характере построения в несколько линий мы еще будем говорить; при Гавгамеле это построение не только не доказано, но просто отрицается рассказом о разрыве фаланги и о прорыве сквозь эту брешь неприятельской конницы. Расстояние между линиями не превосходит 100 шагов, и обе линии двигаются самостоятельно. Если первая линия разорвется, что очень легко может случиться, то вторая, которая едва ли может случайно разорваться в том же месте, конечно, послужит для закрытия этого прорыва или для задержания прорвавшегося неприятеля. Резервные части за флангами должны были выполнять те же функции, а они отличались от второй линии только тем, что не были построены. В центре же, за фалангой, еще меньше могла находиться вторая линия, так как тогда конница противника не прошла бы так свободно. Следовательно, двойную фалангу надо рассматривать только как удвоенную в глубину, причем задним отделениям было приказано сделать в случае надобности поворот.

4. По рассказам Арриана, когда оба войска подошли друг к другу настолько близко, что македоняне могли ясно видеть царя Дария и его свиту, Александр велел своей армии произвести перемещение вправо. Рюстов и Кёхли передают это так: «Александр поэшелонно передвинулся в полоборота вправо»… «это перемещение было рассчитано на то, чтобы бросить всю македонскую армию на левый фланг персов». Произвести подобного рода фланговый марш большой армией – значит проявить такое искусство маневрирования, каким вряд ли обладали македоняне. Кроме того, это передвижение было настолько опасно, что его смело можно назвать невероятным: ведь противнику надо было только подойти и он мог бы напасть на македонскую армию в таком состоянии, что она едва ли смогла бы обороняться. Фланговый марш на таком близком расстоянии от неприятельского фронта применим только тогда, когда можно быть уверенным, что противник останется в оборонительной позиции. Но персы, главная сила которых заключалась в коннице и колесницах, ждали только момента наступления. Быть может, кто-нибудь вспомнит фланговый марш Фридриха Великого при Лейтене; но этот марш производится за закрытием в виде горной цепи, так что противник его вовремя не заметил и даже подмеченное им, наконец, движение принял за отступление. Но у персов предполагаемое движение македонского войска происходило якобы перед самыми глазами, причем они будто бы тоже сделали параллельное фланговое перемещение, чтобы встретиться с врагом. Не говоря о том, что такое искусство можно меньше предположить у персов, чем у македонян, само это движение совершенно непонятно: если македоняне передвинулись вправо, то они подставили персам правый фланг; значит, последним достаточно было идти вперед (по выровненному будто бы полю), чтобы еще во время движения ударить на македонян с фланга и тыла.

Только после того, как обоюдное фланговое движение продолжалось уже некоторое время, Дарий будто бы решил, что лучше всего перейти в наступление, но не потому, что македонское войско находилось в невыгодном положении, а для того, чтобы армии не сошли с искусственно выровненного поля на неровную почву, где колесницы оказались бы непригодными.

Ясно, что события, как их описывает Арриан и как их разбирают с военной точки зрения Рюстов и Кёхли, абсолютно не могли иметь места. Может быть, маневры при начале наступления, когда армии еще не были так близко одна от другой, перепутали с передвижениями собственно по полю сражения. Осмотрительная критика должна принять только то, что описано ранее, а именно, что всадники и легковооруженные правого крыла старались выиграть фланг друг у друга.

То, что фаланга разорвалась при наступлении, было, по Арриану, связано с фланговым маршем. Но разрыв совершенно естественно мог произойти и тогда, когда вовсе не было нарочитого движения вправо, так как широко построенную линию чрезвычайно трудно двигать совершенно ровно вперед; следовательно, при более или менее длительном наступлении разрыв почти неизбежен. Если македонская армия двинулась вправо, то это, конечно, не входило в намерения Александра, так как каждое отклонение от прямой линии увеличивает опасность беспорядка, а было случайной ошибкой, которую лагерная легенда превратила затем в тактический маневр.

5. Швейгер-Лерхенфельд (v. Schweiger-Lerchenfeld) в своей обработке научной экспедиции инженера Черника (Дополнение No 45 к «Petermanns Geogr. Mitteil.», 1876 г., стр.3) пытается найти место сражения ближе и находит его в плодоносной долине у м. Кермелиса. В военном отношении из этого ничего не вытекает.

6. Сражение при Гавгамеле является, по-видимому, единственным большим сражением в мировой истории, в котором боевые колесницы с ножами играли действительную, хотя и неудачную роль.

Ксенофонт в «Киропедии» VI, 1, 30; VI, 2, 17; VII, 1; VII, 8, 24) неоднократно и подробно возвращается к ним, вероятно, не только потому, что они дополняли картину персидского боевого могущества, но и потому, что легендарный ужас, наводимый этим оружием, возбуждал его фантазию. Это и после него случалось со многими. Леонардо да Винчи занимался конструированием таких колесниц и рисовал, как они врезаются в массы противника, причем руки и ноги неприятельских бойцов летят в разные стороны. Хотя Ксенофонт подробно описывает боевые колесницы, но он же указывает и на их слабость. Кони у него в броне, а водители колесниц терпят в бою (VII, 1) большие потери; в заключительной главе он говорит, что ныне персы не умеют править колесницами; они выезжают на них, но вскоре возницы соскакивают или вылетают, и тогда никем не управляемые кони приносят больше вреда своим, чем неприятелю.

7. Фридрих Гакманн (Friedr. Hackmann, Die Schlacht bei Gaugamela, Dissert. Halle, 1902) пытался реконструировать сражение совершенно иначе. Я мог почерпнуть оттуда только некоторые отдельные поправки, в целом же диссертация неудачна, так как у автора не хватает необходимых знаний по элементарной тактике и вытекающих отсюда возможностей (ср. мою рецензию в «Deutsch. Liter. Zeit», 1902, No 51, Sp. 3229).

Примечания:

[1] Graf Jork, Kurze Uebersicht d. Feldzuge Alexand. d. Grossen. S. 32.
[2] Сообщено Мандротом (Mandrot, «Jarb. f Schweiz. Geschichte», Bd. VI, 1881, S. 263).
[3] Ген. Верди говорит: «24 эскадрона (3 600 лошадей) должно считать максимальным числом для конной дивизии, ибо вести сражение большими единицами удается только выдающимся полководцам и то лишь при основательной подготовке командиров и бойцов».
[4] Ср. Киропедия VII, гл. I, а также VI, 2 и VIII конец.
[5] Диодор рисует ужасные раны, наносимые этими серпами, но указывает, что число раненых или убитых было очень незначительно, что также подчеркивает и Арриан.
[6] Арриан говорит, что Александр потерял не более 700 чел. Это весьма неопределенно. Если считать, что это – общее число потерь всего войска, то оно противоречит описаниям боя, принадлежащим самому Арриану. Низе (Niese) относит это число к коренным македонянам. Можно высказать и другие предположения, но не имеет смысла их нагромождать.

Источник:

Дельбрюк Г. История военного искусства в рамках политической истории. «Директмедиа Паблишинг». Москва, 2005.

 
© 2006 – 2019 Проект «Римская Слава»