Об экономических аспектах оружейного производства в Риме эпохи Принципата (Негин А. Е.)

Государственные расходы на вооружение римской армии следует четко обозначить как организацию производства военных машин, расходуемых боеприпасов, а также запасного фонда оружия и доспехов, из которого новобранцы получали снаряжение в рассрочку. Для массового производства вооружения выбирались относительно дешевые, но качественные и надежные типы персонального вооружения, производимые в легионных мастерских или закупавшиеся у частных оружейников по фиксированным ценам. Однако к концу эпохи Принципата в связи с ростом инфляции данная схема стала показывать свою неэффективность, и государство вынуждено было реорганизовать всю производственную систему военно-промышленного комплекса.

Об исключительных тратах римского государства на армию уже написано довольно много [1, p. 8; 2, p. 45]. Это не удивительно, поскольку крупнейшему милитаристскому государству античности для поддержания своих военных ресурсов было необходимо тратить огромные средства. Вычисление римского военного бюджета является довольно трудной и далеко не бесспорной задачей, поскольку до нашего времени дошли лишь отрывочные свидетельства о жаловании солдат и расходах при подготовке военных кампаний. Не сохранилось никаких отчетов римской администрации, благодаря которой можно было бы уверенно назвать цифры ежегодного римского военного бюджета. Только из Египта происходит довольно большой корпус финансовых отчетов на папирусах и остраках I–III вв., содержащий главным образом сведения о поставках продовольствия и сырья, который можно дополнить немногочисленной документацией из Виндоланды [3, № 1] и Виндониссы [4], Бу Нджема [5] и Дура-Европос [6], а также зачастую малоинформативными надписями с солдатских надгробий. Более существенные данные о военной экономике Рима могут дать лишь археологические раскопки. Однако и эти сведения носят отрывочный характер.

Тем не менее предпринимались неоднократные попытки вычисления общих сумм, потраченных римским государством на нужды армии. В разных исследованиях называют различные цифры, но все сходятся на том, что для доиндустриальной экономики Рима с преобладанием сельского хозяйства военные расходы были существенным бременем. Фактически все налоги и арендные выплаты, получаемые имперским правительством, тратились на военных: в 150 г. это составляло приблизительно 80% имперского бюджета [2, p. 45]. Согласно одному из расчетов, эти военные расходы составляли приблизительно 2.5% валового национального продукта империи [7, p. 263–288]. По подсчетам Р. Данкан-Джонса, в середине II в. н.э. ежегодный военный бюджет империи составлял приблизительно 670 000 000 сестерциев [2, p. 45]. Данная сумма рассчитана исходя из численности армии. По подсчетам Э. Берли, около 150 г. н.э. римские вооруженные силы включали в себя 140 000 легионеров, 224 000 солдат вспомогательных войск и 30 000 матросов [8, p. 42]. Эти расчеты не учитывают нерегулярных платежей (donatives), стоимость артиллерии и транспортов, выплаты высшему офицерскому составу и основаны на условии, что денежные выплаты при выходе в отставку (praemia militae) не распространялись на ауксилиариев и моряков. Однако в эту сумму кроме жалования и расходов на довольствие военнослужащих следует включить и различные технические расходы, направленные на поддержание постоянной боеготовности армии. Исходя из этого, довольно интересно попытаться рассмотреть механизмы регулирования в военном бюджете империи, связанные с закупкой, производством и техническим обслуживанием вооружения. Безусловно, всякие расчеты, не подкрепленные сохранившейся обобщающей документацией, могут быть лишь крайне приблизительными. Дело усложняется и ростом инфляции, имевшей место в течение эпохи Принципата, а также многими другими факторами, но из-за отсутствия достоверных данных о них невозможно называть какие-либо определенные цифры. Однако очень важно отметить роль государства в вооружении армии, поскольку хоть сами солдаты и выплачивали стоимость приобретенного личного вооружения из своего жалования, но поддержание общевойскового баланса вооружения лежало на государстве¹. Ведь не следует забывать, что кроме личного снаряжения солдата войску были необходимы и боеприпасы, а также артиллерия и осадная техника. Помимо того что государство снабжало солдат пайками, одеждой, палатками (или расквартировывало их), а кавалеристов еще и лошадьми вместе с фуражом, было необходимо содержать фонд запасного снаряжения, производившегося по государственному заказу для бесперебойного пополнения утерянных и поврежденных предметов вооружения. О существовании такого государственного фонда вооружения свидетельствуют некоторые источники. Так, Тацит, описывая события, связанные со смертью Гальбы, упоминает об арсенале в Риме, где, скорее всего, хранилось произведенное за государственный счет запасное оружие (Tac. Hist. I. 38) [10, p. 9]. Тот же Тацит повествует о том, как сенат дал оружие Октавиану для борьбы с Марком Антонием (Tac. Ann. I. 10), а также упоминает о возвращении преторианцами оружия своим трибунам (Tac. Hist. II. 67). Это запасное воинское снаряжение было предназначено для экстраординарных ситуаций, когда было необходимо в кратчайшие сроки мобилизовать дополнительные силы, хотя иногда оно могло выдаваться высшим офицерам на время службы с последующим возвратом (SHA. Vita Claud. 14. 5–6).

Важно также не забывать и о том, что армии требовалось постоянно пополнять запасы одноразового оружия, расходовавшегося во время боя (стрелы, пилумы и т.д.), часть которого неизбежно терялась из-за поломки. М. Фулфорд на основе раскопок в крепости Ход Хилл попытался приблизительно вычислить количество потерянных в ходе боя стрел для баллисты, основываясь на количестве стрел, оставшихся в почве. Он называет впечатляющие цифры, считая, что всего лишь один легион мог тратить около 40 000 единиц боеприпасов для баллист [11, p. 45–46]. Еще более впечатляющими должны были быть потери обычных стрел (если гипотетически исключить возможность их собирания на поле боя либо учитывая только не подлежащие ремонту экземпляры)². Кроме того, не следует исключать возможность массовых повреждений защитного вооружения (щитов и доспехов) [11, p. 45] в ходе боевых действий, а также их утраты по иным причинам³. Солдаты, конечно, возмещали стоимость выданного им на замену утраченного снаряжения⁴, но фонду запасного вооружения нужно было такое количество предметов, которое должно было превышать возможные потери. Особенно это было актуально в ходе военных кампаний, когда было необходимо обеспечить бесперебойное пополнение армейских арсеналов.

Теоретически возможно определить совокупный ежегодный спрос в области производства оружия, но подобные оценки сомнительны и не могут соответствовать фактической системе поставки вооружения в армию уже в силу отсутствия каких-либо документальных свидетельств.

С учетом обозначенных выше проблем рассмотрим круг возможных затрат империи на производство государственного фонда вооружений, не называя конкретных цифр, но выделив основные направления финансовых вливаний римского государства и те меры, которые оно предпринимало для контроля за сферой производства и распределения вооружения.

Вопросы, связанные со стоимостью вооружения, механизмами оплаты солдатом полученного оружия и финансирования оружейного производства для нужд армии, еще далеки от разрешения. По общепринятой сейчас гипотезе [16, p. 24–25; 17, p. 263–264; 18, p. 262; 19, c. 176], солдаты в рассрочку выкупали у государства базовый комплект вооружения. Сверх того могли приобретать для себя и более роскошные предметы вооружения у частного производителя в индивидуальном порядке, которые должны были становиться частью их военного пекулия (peculium castrense)⁵. В пользу таких приобретений могут свидетельствовать записи на папирусах, в которых упоминаются незапланированные покупки оружия, для осуществления которых солдатам приходилось брать деньги в долг с последующим возмещением из жалования (P. Fouad 45; P. Fay. 105). Государство вмешивалось только в том случае, если солдат не имел достаточных личных накоплений, чтобы покупать необходимое вооружение. Также это мог сделать и любой желающий оказать финансовую помощь, заплатив из своих личных средств (Plin. Ep. VI. 25. 2–3). В необходимых случаях деньги могли выдаваться из военной казны (aerarium militare), созданной Октавианом Августом, фонд которой формировался из введённого принцепсом пятипроцентного налога на наследство. Таким образом, очевидно, что расходы на производство вооружения могли точно так же оплачиваться налогоплательщиками, как и другие поставки для армии [22, p. 169]. Р. МакМаллен [16, p. 26] справедливо отмечает, что источники не донесли до нас никаких сведений о налогах на оружие для армии, ведь более вероятна иная схема, при которой эти расходы покрывались за счет других косвенных налогов. С начала III в. н.э. был введен налог по снабжению войск лимеса (annona militaris), в рамках которого поселенцы, дедитиции были прикреплены к определенным гарнизонам пограничных лагерей и кастеллов и должны были снабжать солдат всем необходимым (продовольствием, деньгами и вооружением) [23, p. 1–2]. С другой стороны, воинские части, вероятно, не всегда были полностью укомплектованы, и правительство могло покрывать часть затрат на производство оружия и экипировку солдат за счет отчислений из солдатского жалования [24, p. 84].

При производстве оружия государство в немалой степени было заинтересовано в экономии, ведь приходилось расходовать огромные средства, начиная уже с добычи сырья для нужд оружейников. Только лишь на изготовление экипировки одного солдата шло от 12 до 15 кг железа⁶. По самым скромным подсчетам, ежегодная трата железа на индивидуальную экипировку новобранцев, вооружавшихся из имперского оружейного фонда, составляла около 300 т7, что составляло 0.4% от общей ежегодной добычи и переработки железа в Римской империи⁸. Каковы были затраты материалов на производство торсионных машин для легионов, а также расходуемых боеприпасов, подсчитать не представляется возможным.

Как мы можем видеть на различных римских пропагандистских памятниках, и особенно на рельефах колонн Траяна [29] и Марка Аврелия [30], два основных вида доспеха римских воинов и приписанных к ним вспомогательных подразделений – это кольчуга и так называемая лорика сегментата⁹. Очевидно, что при отсутствии строгой унификации и относительной свободе солдат в выборе собственного снаряжения эти доспехи были наиболее популярными и, находясь в массовом производстве, должны были составлять основную часть запаса доспехов в римской армии. Массовому распространению того или иного вида доспеха должно было способствовать сразу несколько факторов: надежность, удобство, легкость и простота изготовления. Несомненно, кольчуга (lorica hamata) тяжела (8–9 кг) [31, S. 166], но это самый удобный вид доспеха, т.к. совершенно не стесняет движений, да и вес ее распределяется как на плечи, так и на поясницу за счет стягивающего пояса. Вкупе с поддоспешником кольчужное плетение обеспечивает неплохую защиту даже от стрел, пущенных с расстояния в 5–10 м (как и у чешуйчатого доспеха, проникают всего на 4 мм) [32, S. 51–52]. Чешуйчатый доспех (lorica squamata) является самым легким видом доспеха. При толщине пластин в 0.3 мм ее вес составляет около 6 кг [31, S. 169], так что, хотя вес и приходится на плечи, ее носить не тяжело. Он довольно плотен и поэтому немного стесняет движения торса. Защитные свойства чешуйчатого доспеха довольно высоки, так как каждая из пластин перекрывается соседней, за счет чего образуется тройной слой латуни толщиной около 1 мм. Однако изготовлять чешуйчатый доспех практически так же трудоемко, как и кольчугу. Лорика сегментата (lorica segmentata) чуть легче кольчуги (ее вес при толщине пластин чуть больше 1 мм составляет в среднем около 6 кг)¹⁰. Из всех перечисленных типов доспеха – этот самый неудобный. Если сегментный доспех не подогнан на конкретного пользователя, то носить его просто мучительно. Кроме того, весь его вес сконцентрирован на плечах. С другой стороны, видимо, это был наиболее дешевый в изготовлении доспех, что вкупе с неплохими защитными свойствами (появился в римской армии после столкновений с парфянами) обеспечило его массовое распространение. На основе следов прямых линий на фрагментах римских сегментных доспехов высказывается осторожное предположение, что при их изготовлении использовался прокатный станок [34, p. 245, 247]. В этом случае, за счет простоты изготовления, лорика сегментата могла переориентировать римских оружейников на производство более надежного с защитной точки зрения, но менее трудоемкого в изготовлении вида защитного снаряжения. Даже в наши дни кольчуги, изготавливаемые для военно-исторических клубов, собираемые из штампованных и клепаных колец без соблюдения древней технологии производства, стоят дороже современными же методами изготовленных сегментных панцирей, которые из готовой листовой стали сделать нетрудно, а кольчуга – это трудоемкий проект. Хотя ее изготовление под силу даже неквалифицированному рабочему, что подтверждают собственные опыты автора этой статьи в изготовлении данного типа доспеха, но при выполнении всех технологических процессов одним человеком без помощников неизбежны большие затраты времени [35, p. 28–55; 36, p. 193–202]. Согласно экспериментальным подсчетам на изготовление путем ручной сборки одной кольчуги, состоящей из 170 353 колец диаметром в 6 мм, должно было потребоваться 4813 час. (1,3 года при 10-часовом рабочем дне) [37, p. 370]. Тем не менее качество римских кольчужных колец настолько высокое, что предполагается использование римскими оружейниками неизвестных нам приспособлений, которые обеспечивали быстроту изготовления и качество изделия [37, p. 371]. Этим достигалась экономия, поскольку простота изготовления должна была обеспечить довольно невысокую стоимость, которая играла приоритетную роль при массовом производстве для государственного оружейного фонда.

Стремление солдат экипировать себя дорогостоящим вооружением обеспечивалось главным образом частными производителями, а также императорскими донативами. В этом случае благодарность солдата могла проявляться в изображении императора – патрона на предметах защитного вооружения (как можно это видеть на шлемах из Неймегена [38, p. 81–86; 39, p. 29] и Ксантен-Вардта [39, p. 135–138; 32, S. 30]), которые относятся к дорогой парадной экипировке. Основной же фонд вооружения состоял из более дешевой продукции, которую государство заказывало у частных производителей и субсидировало его производство в армейских производственных комплексах. В случае же со сторонним производителем стоимость вооружения устанавливалась государством как заказчиком. Оно закупало продукцию у частных производителей не по ценам местных рыночных норм, а по собственным невысоким, но отнюдь и не мизерным ценам, поднимая расценки в соответствии с ростом инфляции. Однако это должно было касаться только недорогого вооружения массового производства, а дорогостоящие богато украшенные предметы оружейник продавал по собственным ценам в индивидуальном порядке¹¹.

Государство стремилось ограничить влияние инфляции на стоимость оружия, для чего принимались различные ограничения для посредников [40, p. 1–25; 41, p. 295–314] и даже производителей¹². Однако цены неуклонно повышались, что заставило к концу Принципата принимать решительные меры. В первую очередь был установлен государственный максимум цен. К. Штаде в своей диссертации даже выдвинул концепцию, что тарификация Диоклетиана выражала прежде всего интересы армии, страдающей от спекулянтов [42]. Его гипотезу как бы подтверждают проникновенные слова вступительной статьи эдикта Диоклетиана о ценах: «Кто не знает враждебную общественному благу наглость, с которой в форме ростовщичества встречаются наши войска, перебрасываемые по соображениям общественной безопасности не только по деревням, но и по городам, на всем пути своего следования, ростовщики назначают цены на продаваемые предметы не только в четырехкратном или восьмикратном размере, но и в таком размере, что никакими словами это нельзя выразить. Кто не знает, что иногда воины ценой почетного подарка и жалованья приобретают один предмет. Кто не знает, что жертвы всего государства на содержание войск идут на пользу хищников-спекулянтов.

Таким образом, оказывается, что наши воины награды за военную службу и свои пенсии ветеранов передают хищникам. Так и получается, что хищники изо дня в день грабят государство, сколько желают» (Edictum de pretiis rerum venalium. Praef. I, II). Другим шагом стала организация централизованных государственных оружейных фабрик, сменивших частного производителя и посредников. Теперь государство получало в свои руки контроль над стоимостью вооружения. Но национализированные оружейные цеха, хоть и реорганизовывались иногда из старых легионных оружейных мастерских, уже не могли поддерживать высокие стандарты более раннего времени. Сказалось их значительное укрупнение за счет привлечения массы еще менее квалифицированных, чем прежние иммуны, рабочих, включая рабов, а также значительное увеличение спроса на продукцию в связи с увеличением армии.

Согласно гипотезе С. Джеймса [43], приток малоквалифицированной рабочей силы был следствием денежно-кредитных девальваций III в. н.э. и возникшего вследствие этого разрушения нормальных систем оплаты для изготовителей и поставщиков, что привело государство к необходимости комплектовать оружейное производство дешевой рабочей силой. Но это не единственная причина, как уже было отмечено выше. Гораздо более действенным фактором послужило стремление государства к экономии в условиях все возрастающего военного бюджета.

В заключение отметим, что рассмотренные аспекты экономической составляющей римского военно-промышленного комплекса довольно спорны из-за отрывочности и возможности неоднозначного истолкования некоторых из дошедших до нашего времени источников. Тем не менее они позволяют сделать некоторые интересные выводы. Даже с учетом невозможности точных расчетов цен, а соответственно и затрат в целом на государственном уровне, можно говорить о значительности государственных затрат на производство вооружения. Эти расходы отчасти компенсировались за счет выплаты солдатами стоимости их индивидуального снаряжения. Расходы же, связанные с производством и эксплуатацией артиллерии, приданной легионам, а также расходы на боеприпасы (одноразовое метательное оружие) должны были возмещать налогоплательщики, для чего и была предназначена военная аннона и другие собираемые в пользу военного бюджета (военной казны) налоги. Для сдерживания роста размера налогов, часть которых шла непосредственно на боевое оснащение армии, государство было заинтересовано в экономии на производстве вооружения и производило стандартизированный и недорогой в производстве фонд оружия, из которого новобранцы получали вооружение в рассрочку. Это совсем не означает, что это оружие было менее качественным. Экономия достигалась иным путем – за счет производства именно тех видов вооружения, которые требовали менее дорогих технологий изготовления. С другой стороны, государству были необходимы фиксированные цены на закупаемое у частных производителей вооружение. Несмотря на это к концу эпохи Принципата произошло удорожание вооружения, что было связано со стремлением воинов к роскоши и увеличением их жалования, следствием чего можно объяснить большое количество парадного вооружения, находимого археологами. При этом численность армии все увеличивалась, и понадобились более радикальные меры, в числе которых и была реорганизация всей производственной системы военно-промышленного комплекса империи в конце эпохи Принципата.

Примечания

[1] В республиканский период полководцы брали на себя бремя расходов по вооружению своих легионов. Например, Цезарь заботился о дорогом оружии своих воинов, украшенном золотом и серебром, как для внушительности, так и для того, чтобы они опасались потерять столь дорогостоящую вещь в бою (Suet. Div. Iul. 67; Polyaen. VIII. 23. 20). Плутарх указывает, что Брут не жалел денег на экипировку своих воинов, у которых оружие было украшено золотом и серебром (Plut. Brut. 38. 5–6). О том, как, будучи юношей, Октавиан Август снарядил войско на собственные средства для освобождения республики, упомянуто в «Деяниях божественного Августа» (RgdA. I. 1). Отголоски данной традиции можно предполагать и в эпоху Принципата, когда эта обязанность могла формально стать прерогативой принцепса, который считался защитником отечества (ср.: Suet. Cal. 43; Tac. Ann. I. 25). Можно даже говорить об установлении фактической монополии принцепса на снабжение и награждение войск. При этом и жалование, и различные льготы, и донативы стали рассматриваться как исключительная прерогатива императора. Подробнее см.: [9, c. 273].
[2] О количестве истраченных лишь в сражении при Диррахии стрел повествует Светоний. Он указывает на то, что четыре легиона Помпея истратили за несколько часов около 130 000 стрел (Suet. Div. Iul. 68. 3). О том же событии написано и у Цезаря, однако он называет цифру лишь в 30 000 стрел (Caes. B. civ. III. 53). Однако в силу того что количество лучников в легионе со временем изменялось, даже гипотетически довольно трудно говорить о каких-либо определенных цифрах. Для общего представления о масштабах затрат стрел в ходе боя можно взять гипотетическое число, при котором число лучников или ауксилиариев, приписанных к каждому легиону, мы обозначим в 100 чел. Таким образом, при скорострельности каждого лучника в 12 стрел в минуту, в течение пяти минут расходовалось по 6 000 стрел.
[3] Римские военные отчеты не указывали причину утраты вооружения, как это, например, можно наблюдать на найденной в Карлайле дощечке с отчетом декуриона [12, p. 55–63].
[4] Исходя из находок множества фрагментов от поврежденного вооружения около солдатских бараков, делается вывод о том, что солдаты ремонтировали поврежденное снаряжение до тех пор, пока это было возможно, экономя на покупке новых предметов вооружения [13, S. 73–83; 14, p. 32; 15, p. 12].
[5] Об этом косвенно свидетельствует завещание воина Аммония своей матери 210 денариев, включающих стоимость его вооружения (P. Columbia. inv. 325). О военном пекулии см.: [20; 21, с. 130–142].
[6] Вычислен вес готового вооружения, без учета производственных отходов. Комплект снаряжения легионеров весил 12 кг: шлем типа Вайзенау (1,4 кг); лорика сегментата или чешуйчатый доспех (6 кг); меч (700 г); пояс (цингулюм) (500 г); кинжал (300 г); умбон и оковка щита (600 г); пилум (в среднем 500 г без древка); наконечник копья (300 г); киркомотыга (долябра) (700 г) и мелкая железная фурнитура, включая гвозди, которыми подбиты подошвы калиг. Комплект снаряжения солдата вспомогательных войск рассчитан с учетом веса кольчуги (9 кг). Вес вооружения дан приблизительно, но с учетом измерения данных реальных находок и параметров изготовленных на их основе современных реконструкций.
[7] В относительно мирные времена, когда боевые потери были незначительны, из легиона численностью в 5 000 человек увольнялись ежегодно до 40% легионеров, прослуживших более 25 лет, и около 15% увольнялись со службы по инвалидности.
Следовательно, каждый год для поддержания полного состава легиону требовалось пополнение из 280–300 новобранцев. См. по этому вопросу различные мнения: [25, S. 214; 26, p. 117–124]. Таким образом, ежегодно в легионы призывалось 8 000–9 000 солдат, в ауксилии – 10 000–12 000, преторианская гвардия пополнялась примерно на 300 воинов ежегодно.
[8] Дж. Хили полагает, что потребление железа империей в целом было 82 500 т в год [27, p. 196]. Объем труда, необходимый для поддержания этого уровня производства, был очень высок. По некоторым подсчетам, в обработке железа и кузнечных работах было занято приблизительно 50 000 чел., а еще 150 000 чел. (4,2% населения империи) обеспечивали отрасль всем необходимым (одежда, питание, охрана безопасности и т.д.) [28, p. 23–24].
[9] Следует отметить, что на колонне Траяна легионеры носят лорику сегментату, а воины вспомогательных войск – кольчугу, но это можно объяснить как пропагандистским характером памятника, так и артистическими конвенциями. На монументе Адамклисси (представляющем ту же кампанию) и надгробиях сегментные доспехи отсутствуют, а солдаты изображены в кольчугах и чешуйчатых доспехах. Но объяснить отсутствие лорики сегментаты можно дешевизной и непрестижностью и, вследствие этого, стремлением солдат показать себя на памятниках в более достойном свете.
[10] Реплики этого типа доспеха имеют вес от 5 до 9 кг, однако превалирует вес в 6 кг [33, p. 94]. По замечанию М. Юнкельманна, современные реконструкции римского сегментного доспеха всегда легче современной же версии римской кольчуги на 2–3 кг [31, S. 168].
[11] О покупке дорогостоящего вооружения, когда военнослужащим даже приходилось брать деньги в долг, свидетельствуют данные папирусов (P.Fouad 45; P.Fay.105; P.Vindob. L135).
[12] Вершиной этой политики ограничений стал эдикт Диоклетиана о ценах, в котором была установлена максимальная ежедневная заработная плата для оружейников в 50 денариев.

Список литературы

1. Grant R.M., Mitchell M.M. Augustus to Constantine (The Rise and Triumph of Christianity in the Roman World). San Francisco: Westminster John Knox Press, 1990. 350 p.
2. Duncan-Jones R. Money and government in the Roman Empire. Cambridge: Cambridge University Press, 1994. 300 p.
3. Bowman A.K., Thomas J.D. Vindolanda; The Latin Writing Tablets (Britannia Monograph Series No 4). London: Society for the Promotion of Roman Studies, 1983. 157 p.
4. Speidel M.A. Die r?mischen Schreibtafeln von Vindonissa. Lateinische Texte des milit?rischen Alltags und ihre geschichtliche Bedeutung // Ver?ffentlichungen der Gesellschaft pro Vindonissa. Bd. XII. Brugg: BadenD?ttwil, 1996. 270 p.
5. Marichal R. Les ostraca de Bu Njem. Tripoli: Grand Jamahari arabe, libyenne, populaire et socialiste d?partement des antiquit?s, 1992. 300 p.
6. Welles C.B., Fink R.O., Gilliam J.F. The excavation at Dura-Europos, Final report. Vol. 1. The Parchments and Papyri. New Haven: Yale University Press, 1959. 457 p.
7. Goldsmith R.W. An Estimate of the Size and Structure of the National Product of the Early Roman Empire // Journal of the International Association for Research in Income and Wealth Series. 1984. Vol. 30. P. 263–288.
8. Birley A.R. The economic effects of Roman frontier policy // The Roman West in the Third Century / British Archaeological Reports Series. Vol. 109. Oxford: BAR Reports, 1981. P. 39–53.
9. Махлаюк А.В. Солдаты Римской империи. Традиции военной службы и воинская ментальность. СПб.: Филологический факультет СПбГУ; Изд-во «Акра», 2006. 440 с.
10. Robinson H.R. The Armour of Imperial Rome. L.: Arms & Armour Press, 1975. 200 p.
11. Fulford M. The organization of legionary supply: the Claudian invasion of Britain // Roman Fortresses and their Legions / ed. Brewer R.J.L., 2000. P. 41–50.
12. Tomlin R.S.O. Roman manuscripts from Carlisle: the ink-written tablets // Britannia. 1998. Vol. 29. P. 55–63.
13. Klumbach H. Baatz D. Eine r?mische ParadeGesichtsmaske aus dem Kastell Echzell Kr. B?dingen (Hessen) // Saalburg Jahrbuch. 1970. Bd. 27. S. 73–83.
14. Frere S.S., St.Joseph J.K. The Roman fortress at Longthorpe // Britannia. 1974. Vol. 5. P. 1–129.
15. Bishop M.C. The military fabrica and the production of arms in the early principate // The Production and Distribution of Roman Military Equipment / British Archaeological Reports Series. Vol. 275. Oxford: BAR Reports, 1985. P. 1–42.
16. MacMullen R. Inscriptions on armor and the supply of arms in the Roman Empire // American Journal of Archaeology. 1960. Vol. 64. P. 23–40.
17. Feug?re M. Les armes des Romains de la R?publique ? l’Antiquit? ? fin de l’Empire romain. Paris: ?ditions Errance, 2002. 287 p.
18. Bishop M.C., Coulston J.C.N. Roman Military Equipment. From the Punic Wars to the Fall of Rome. 2nd ed. L.: Oxbow Books, 2006. 322 p.
19. Ле Боэк Я. Римская армия эпохи ранней империи / Пер. с фр. М.: Российская политическая энциклопедия, 2001. 400 с.
20. Fitting H. Das Peculium castrense. Halle, 1871. 672 s.
21. Махлаюк А.В. Подвластный сын на военной службе: patria potestas, peculium castrense и социальный статус римских легионеров в эпоху Империи // ВДИ. 2007. № 1. С. 130–142.
22. Rathbone D. Military finance and supply // The Cambridge History of Greek and Roman Warfare. Vol. 2. Cambridge: Cambridge University Press, 2007. P. 158–175.
23. Katsari C. The military orientation of the Roman emperors, Septimius Severus to Gallienus // Anistoriton Journal. 2002. No. 6. P. 1–6.
24. Campbell B. War and society in Imperial Rome, 31 BC–AD 284. L.: Routledge, 2002. 208 p.
25. Wierschowski L. Heer und Wirtschaft. Das r?mische Heer der Prinzipatszeit als Wirtschaftsfakor. Bonn: Rudolf Habelt, 1984. 345 S.
26. Scheidel W. Measuring sex, age and death in the Roman empire: explorations in ancient demography // Journal of Roman Archaeology Supplement. Ann Arbor: MI, 1996. Vol. 21. 184 p.
27. Healy J.E Mining and metallurgy in the Greek and Roman world. L.: Thames & Hudson, 1978. 316 p.
28. Sim D., Ridge I. Iron for the Eagles: the Iron Industry in Roman Britain. Stroud: Tempus, 2002. 159 p.
29. Florescu F. Die Trajanuss?ule, Grundfragen und Tafeln. Bonn, 1969. 216 p.
30. Vogel L. The Column of Antoninus Pius. Cambridge: Cambridge Mass, 1973. 220 p.
31. Junkelmann M. Die Legionen des Augustus. Der r?mische Soldat im arch?ologischen Experiment. Mainz: Phillip von Zabern, 1986. 313 s.
32. Junkelmann M. Reiter wie Statuen aus Erz. Mainz: Phillip von Zabern, 1996. 126 s.
33. Bishop M.C. Lorica Segmentata vol.I: A Handbook of Articulated Roman Plate Armour. JRMES Monograph 1. Chirnside: The Armatura Press, 2002. 112 p.
34. Fulford M., Sim D., Doig A., Painter J. In defence of Rome: a metallographic investigation of Roman ferrous armour from Northern Britain // Journal of archaeological science. 2005. Vol. 32, No. 2. P. 241–250.
35. Burgess E.M. The Mail-Maker’s Technique // The Antiquaries Journal. 1953. Vol. 33. P. 28–55.
36. Burgess E.M. Further Research into the Construction of Mail Garments // The Antiquaries Journal. 1953. Vol. 33. P. 193–202.
37. Sim D. Roman chain mail: experiments to reproduce the techniques of manufacture // Britannia. 1997. Vol. 28. P. 359–371.
38. Curle J. On a Roman visor helmet recently discovered near Nijmegen, Holland // Journal of Roman Studies. 1915. Vol. 5. P. 81–86.
39. Beck F., Chew H. Masques de fer. Un officier romain du temps de Caligula. Muse? des Antiquit?s Nationales, St. Germain en Laye, Paris, 6 nov. 1991, 4 f?vrier 1992. P.: Editions de la R?union des mus?es nationaux, 1991. 175 p.
40. Verboven K. Ce que negotiari et ses d?riv?s veulent dire // Vocabulaire et expression de l’?conomie antique. Bordeaux: Ausonius, 2006. P. 1–25.
41. Verboven K. Good for business. The Roman army and the emergence of a ‘business class’ in the northwestern provinces of the Roman empire // The Impact of the Roman Army (200 BC–AD 476): Economic, Social, Political, Religious and Cultural Aspects (Proceeding of the 6th workshop of the network Impact of empire. Capri 2005). Leiden–Boston: Brill, 2007. P. 295–314.
42. Stade K. Der Politiker Diocletian und die letzte Christenverfolgung. Wiesbaden: Diss. Frankfurt, 1926. 160 s.
43. James S. The fabricae: state arms factories of the Late Roman Empire // Military Equipment and the Identity of Roman Soldiers. Proceedings of the Fourth Roman Military Equipment Conference/ British Archaeological Reports Series. Vol. 394. Oxford: BAR Reports, 1988. P. 257–331.

Источник:
Негин А. Е. Об экономических аспектах оружейного производства в Риме эпохи Принципата // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, № 6. Нижний Новгород, 2008.
Оригинал публикации: aenegin.narod.ru