Изменения в вооруженных силах Римской империи в III в. н. э. (Сергеев И. П.)

Одной из характерных черт политической истории Римской империи в III в. н. э. является частая смена императоров. В годы правления многочисленных правителей римского государства этого периода по-разному складывались отношения между ними и римским сенатом. Но в целом в деятельности сената в течение этого бурного века мало что изменилось. Разве что заседания сената чаще, чем прежде, проходили без участия принцепсов. Поскольку императорам нередко приходилось лично командовать римскими восками далеко за пределами Италии, многие вопросы текущей жизни они решали вдали от Рима, даже без формального совещания с сенатом. Кроме того, можно, пожалуй, отметить определенные изменения в составе сената. Неоднократные попытки историков проследить эволюцию состава сената в течение III в. н. э. показывают, что в нем постепенно уменьшается доля уроженцев Италии и возрастает число выходцев из восточных провинций империи¹.

В римских же вооруженных силах особенности внешне- и внутриполитического положения Римской империи в III в. н. э. обусловили большие перемены.

Многие изменения в армии римлян этого периода были вызваны к жизни ухудшением обстановки на границах римских владений. Известно, что, несмотря на определенное расширение пределов империи, в целом внешняя политика Рима в эпоху Принципата носила оборонительный характер. Главной задачей правителей государства являлось не завоевание новых территорий, а надежная защита уже завоеванного. Легионы и приданные им вспомогательные войска были распределены по пограничным провинциям империи с целью не допускать варварских вторжений в римские владения. В случае если варвары усиливали натиск на какой-либо участок границы и размещенные здесь войска не могли справиться с внешней опасностью, по приказу императора из других регионов империи сюда перебрасывались подкрепления в виде специально созданных для выполнения конкретной военной задачи сводных отрядов войск (vexillatio) во главе с назначенным командиром (praepositus) или легионов в полном составе. После выполнения поставленной задачи эти войска возвращались на прежнее место стоянки.

Примерно до середины II в. н. э. такая стратегия себя оправдывала, и римлянам удавалось в целом успешно оборонять границы империи. Но уже при Марке Аврелии отчетливо проявилась уязвимость данной стратегии. Римляне добивались успеха, если варвары не пытались осуществить прорыв в империю на том участке границы, оборона которого была ослаблена переброской отсюда войск. Однако, когда Марк Аврелий во время войны с Парфией взял с собой на Восток три легиона с рейнской и дунайской границ², еще до окончания этой войны начались столкновения на северной границе империи (SHA. v. Marc. XII). По определению Р. Смита³, эти события ознаменовали начало кризиса прежней римской военной и оборонительной системы. В конце II — III вв. н. э. кризис ее все более углублялся в связи с процессами, происходившими за пределами римского государства. Если раньше римлянам на рейнской и дунайской границах противостояли мелкие разрозненные варварские племена, а на восточной — не очень сильная в военном отношении Парфия, то в рассматриваемый период ситуация резко изменилась. У северных соседей империи шел процесс образования крупных племенных союзов, и они все чаще совершали вторжения в римские владения с целью грабежа⁴. На Востоке же в начале III в. н. э. соседом римлян стало агрессивное Ново-Персидское царство.

Изменившаяся обстановка на границах империи привела к тому, что со второй половины II в. н. э. римляне почти непрерывно вели войны с северными и восточными соседями. Военные действия иногда принимали затяжной характер, приводили к гибели или пленению многих римских солдат и жителей пограничных провинций. Служба в армии стала занятием более опасным, чем прежде. Возникали трудности демографического характера с набором пополнения в войска. В условиях преимущественно добровольного принципа комплектования армии требовались дополнительные материальные стимулы к тому, чтобы юноши пограничных областей империи записывались в легионы и подразделения вспомогательных войск.

На судьбе римских вооруженных сил определенным образом сказались и особенности внутриполитической обстановки в Римской империи в III в. н. э. Острая, часто принимавшая форму гражданской войны, борьба за императорский престол делала армию фактически единственным гарантом прочности власти императора. Это заставляло правителей империи проводить реформы с целью укрепления лояльности армии по отношению к императору.

На рубеже II — III вв. н. э. существенные преобразования в армии провел император Септимий Север (193 — 211 гг. н. э.). В результате набора трех новых легионов и увеличения числа конных гвардейцев при нем была значительно увеличена общая численность вооруженных сил империи. Один из вновь созданных легионов (II Парфянский) впервые в римской истории был размещен на территории Италии — в Альбано, менее чем в 20 милях от Рима⁵. При этом во главе новых легионов, как и во главе образованной при нем провинции Месопотамии, Септимий Север поставил не легатов-сенаторов, а префектов-всадников⁶. Провинции Британию и Сирию, наместники которых противостояли ему в борьбе за императорскую власть, Север разделил на две провинции каждую⁷. Этим он достиг того, что под командованием наместников провинций, за исключением наместника Верхней Паннонии, теперь находилось не более двух легионов. (В 214 г . н. э.⁸ император Каракалла присоединил город Бригецио с размещенным в нем легионам I Помощник к территории провинции Нижней Паннонии (ILS. 2375), и после этого и в Верхней Паннонии было только два легиона.)

Септимий Север улучшил экономическое и правовое положение солдат римской армии, расширил их возможности в достижении высоких армейских постов. Как уже отмечалось, этот император повысил жалование легионеров и преторианцев, изменил принцип набора воинов в преторианские когорты, открыл рядовым легионерам доступ к всадническим и сенаторским должностям в легионе. Если раньше солдаты в период прохождения службы не могли заключать законный брак и в случае создания солдатом семьи до выхода в отставку его жена считалась лишь наложницей, а дети, рожденные в таком браке, не могли наследовать имущество отца, то при Септимий Севере солдатам разрешили вступать в брак в период службы и жить со своими семьями вне лагеря в расположенных рядом селениях (canabae) (Herodian. III, 8). После этого дети солдат, рожденные еще до выхода их отца в отставку, стали признаваться римскими гражданами и могли наследовать имущество отца⁹. Семьям солдат разрешили арендовать участки лагерной территории, являвшейся собственностью императора, ивести на них свое хозяйство¹⁰. Младшие офицеры получили право образовывать коллегии — нечто среднее между клубами и кассами взаимопомощи. Члены коллегии делали взносы в общую кассу, а при выходе в отставку или переходе в другой легион получали из нее определенную сумму денег¹¹. Офицеры преторианской гвардии постановлением Септимия Севера освобождались от обязанности опекунства над детьми их умерших товарищей по службе ( Dig. XXVII. I, 9). Выходившие в отставку ветераны, селившиеся в провинциальных городах, освобождались от всех повинностей, кроме тех, которые отбывались в связи с владением имуществом, полученным по наследству (Dig. L. V, 7). Согласно сообщению Геродиана (III, 8), Септимий Север разрешил солдатам носить золотое кольцо, что до этого считалось привилегией сенаторов и всадников¹².

Причины проведения Септимием Севером преобразований в римской армии некоторые историки видят в африканском происхождении этого императора, провозглашении его солдатами придунайских провинций, поддержке сенатом его противника в борьбе за императорский престол — наместника Британии Клодия Альбина. По их мнению, содержание военных реформ определялось стремлением Септимия Севера отблагодарить солдат за возведение его на престол и заручиться их поддержкой в дальнейшем, унизить римский сенат и Италию¹³. На наш взгляд, ближе к истине те историки, которые считают, что упомянутые факторы прямо не влияли на содержание военных реформ этого императора и их проведением он преследовал другие цели. Эти историки признают, что ослабление военного потенциала наместников провинций, улучшение материального и правового положения солдат было в определенной степени связано с обстоятельствами прихода к власти Септимия Севера, направлено на усиление позиций центральной власти и упрочение лояльности солдат по отношению к императору. Но в то же время улучшение условий службы и расширение прав ветеранов должны были сделать службу в армии более привлекательной, облегчить решение ставшей острой к этому времени проблемы набора новобранцев в войска¹⁴. Формирование преторианских когорт из лучших солдат легионов не только усиливало боеспособность императорской гвардии, но и, как отмечал еще С. В. Ешевский¹⁵, вело к ликвидации существовавших до этого противоречий между привилегированными преторианскими когортами и пограничными войсками. (Иосиф Флавий свидетельствует, что уже в I в. н. э. легионеры римского Востока противопоставляли себя, «перенесших столько военных трудностей и поседевших под шлемом» солдатам в Риме, «утопающим в благоденствии, изнеженным, уши которых не могут даже слышать слово «война» (los. В. Iud. X).) Возражая против трактовки факта размещения одного из новых легионов на территории Италии как доказательства того, что Септимий Север хотел низвести Италию до уровня провинции, Р. Смит вполне обоснованно объясняет это действие императора необходимостью усиления обороноспособности внутренних областей империи. По его мнению, в последние десятилетия II в. н. э. выяснилось, что существовавшая до этого система обороны границ уже не гарантировала предотвращения глубоких вторжений варваров в римские владения. В условиях, когда переброска войск с одного участка границы на другой становилась невозможной, возникла необходимость в резерве военных сил, которые можно было посылать на наиболее угрожаемый участок границы без ослабления остальных. Именно такой резерв войск, считал Р. Смит, и стремился создать Септимий Север, размещая в Италии II Парфянский легион и увеличивая гарнизон столицы империи¹⁶.

В целом военные реформы Септимия Севера — важная страница в истории римской армии. Они способствовали усилению военной мощи Римской империи, укрепили позиции центральной власти в государстве, облегчили решение проблемы с набором новобранцев в войска, ослабили противоречия внутри армии.

Преемник Септимия Севера на императорском престоле, один из его сыновей, император Каракалла (211 — 218 гг. н. э.) не проводил значительных преобразований в армии. Однако некоторые его нововведения затронули и вооруженные силы империи. Как уже отмечалось, его эдикт о правах римских граждан для всех свободных жителей империи отразился на проблеме набора новобранцев в войска и способствовал дальнейшей варваризации римской армии. В литературе высказывалось предположение, что издание этого эдикта напрямую связано с увеличением жалования солдатам при Каракалле на 50%: чтобы изыскать средства для выплаты этого жалования, император увеличил с 5 до 10% налог на наследство, который раньше платили римские граждане, а теперь — все свободное население римского государства¹⁷.

Дион Кассий (78.6,1) и Геродиан (IV. 7) сообщают, что Каракалла не только набирал воинские контингенты из варваров, живших за Рейном и Дунаем, но и создал из них отряд личной гвардии, воинов которого он одаривал должностями центурионов и называл «львами». М. Спейдель расценивает действия Каракаллы как способствовавшие развитию варварских воинских формирований, которые теперь появляются не только в пограничных войсках империи, но и в составе императорской гвардии¹⁸.

Древние авторы изображают последнего представителя династии Северов императора Александра Севера (222 — 235 гг. н. э.) как правителя, пытавшегося опираться на сенат, а не на армию. Но, видимо, его закон, согласно которому земельные участки ветеранов не признавались их собственностью и право на пользование ими они сохраняли только в случае, если их сыновья становились солдатами (SHA. v. A. Sev. LVIII), следует объяснять стремлением императора облегчить трудности с пополнением рядов войск, а не его враждебностью по отношению к армейским кругам империи.

Хотя император Максимин Фракиец (235 — 238 гг. н. э.) признаетря и древними, и современными историками ярко выраженным «солдатским императором», с его именем не связаны никакие изменения в вооруженных силах империи. Правда, Геродиан (VIII, 6) свидетельствует, что Максимин вдвое увеличил жалование солдат. Однако современные историки подвергают правдивость этого сообщения сомнению¹⁹.

Как отмечает А. Джоунз²⁰, в бурные 50 лет между смертью Александра Севера и приходом к власти Диоклетиана в римской армии должны были произойти значительные перемены: прекращение существования одних воинских формирований, создание вместо них новых воинских соединений. Однако состояние источниковой базы таково, что далеко не обо всех изменениях в вооруженных силах империи этого периода мы можем говорить с уверенностью.

В правление императора Гордиана III (238 — 244 гг. н. э.) произошло не такое уж частое явление в истории римской армии, как расформирование легиона. Оно было следствием событий, которые развернулись в 238 г . н. э. в провинции Африке. Провозглашенные здесь императорами Гордианы I и II (дед и дядя Гордиана III ) погибли из-за того, что против них во главе III Августова легиона выступил наместник Нумидии Капеллиан. Став императором, Гордиан III, видимо, в конце 238 г . н. э.²¹ наказал этот легион расформированием. Солдат легиона распределили по другим воинским подразделениям. Вероятно, значительное их количество в 253 г . н. э. находилось в Норике и приняло участие в провозглашении императором Валериана. В благодарность за это Валериан, придя к власти, воссоздал III Августов легион и, так как в это время обе Мавритании и Нумидия подвергались вторжениям берберов²², вернул его на прежнюю базу в Нумидии²³. Эти перипетии судьбы легиона нашли отражение в ряде надписей (CIL. VIII, 2452; 2482; 2634; 17976; ILS. 531; 2296).

При Аврелиане (270 — 275 гг. н. э.) целые легионы переводились из одной области империи в другую. Отказавшись от оккупации провинции Дакии, он вывел из нее римские войска и, образовав новую провинцию Dacia ripensis, сделал Эскус базой V Македонского легиона, а Рациарию — базой легиона XIII Близнец²⁴.

На основе свидетельств древних авторов о том, что Александр Север в 231 г . н. э., готовясь к войне на Востоке, проводил широкую мобилизацию новобранцев и назначил будущего императора Максимина Фракийца трибуном «созданного из новобранцев четвертого легиона» (Herodian. VI, 3; SHA. v. Max. V ), в литературе высказывается предположение, что в этом году был образован новый IV Италийский легион²⁵. Предположительно к числу созданныхв III в. н. э. относят также легионы VI Испанский, III благочестивый и верный (pia fldelis), IV Марсов, I — III Исаврийские, I Иллирийский, VI Галликанский (Gallicana)²⁶.

Как было отмечено, в результате административных преобразований, осуществленных Септимием Севером и Каракаллой, в начале III в. н. э. под командой наместников провинций находилось не более двух легионов. Это способствовало упрочению положения императора в государстве, но, вероятно, затрудняло борьбу римлян с крупными вторжениями варваров в пределы империи. В настоящее время среди историков получило поддержку впервые высказанное Й. Фитцом²⁷ заключение о том, что уже к началу 40-х годов III в. н. э. правители империи были вынуждены пойти на то, чтобы объединить военные силы нескольких соседних провинций под командованием специальных военачальников (duces)²⁸. В результате такой политики империя стала состоять из ряда провинциальных комплексов, а ее вооруженные силы фактически распались на отдельные провинциальные группировки — британскую, рейнскую, дунайскую, восточную²⁹. По мнению Е. П. Глушанина, единый комплекс с объединенными войсками представляли собой в данное время и африканские провинции³⁰. Несомненно, образование подобных дукатов в составе вооруженных сил Римской империи следует признать одним из крупнейших изменений в римской армии в III в. н. э., которое повлияло на политическое развитие римского государства в рассматриваемый период.

Важные преобразования в армии были проведены императором Галлиеном (253-268 гг. н. э.). Для решения сложных задач по отражению вторжений варваров в империю, сохранению территориальной целостности римского государства, удержанию императорской власти он нуждался в значительных военных силах, высокой степени боеспособности войск, верности их императору. Поэтому армии Галлиен уделял много внимания.

Как уже отмечалось, традиционно конница у римлян имела намного меньшее значение, чем тяжеловооруженная пехота. Однако в III в. н. э. значение кавалерии в борьбе римлян с варварами постепенно возрастает. Видимо, это было связано с тем, что у противников империи в данный период конница играла большую роль³¹. Поэтому уже в первой половине III в. н. э. правители Рима создавали новые конные формирования. Так, Александр Север во время войны с персами образовал подразделение панцирных конников-катафрактариев. Позже оно было переведено на Запад, применялось в операциях против германцев при Александре Севере и Максимине Фракийце, участвовало в походе Максимина на Италию³². Максимин Фракиец набирал большие соединения конницы из германцев (по условиям мирных договоров с германскими племенами или за счет добровольцев)³³. Видимо, Галлиена конница привлекала своей высокой мобильностью. Ему приходилось решать сложные проблемы в условиях ограниченных возможностей по увеличению численности римской армии. На Западе при нем образовалась и фактически отпала от Рима Галльская империя Постума. На Востоке шла затяжная война с персами. В результате в распоряжении Галлиена оставались людские ресурсы только части территории Римской империи: Италии, балканских, придунайских и африканских провинций. Кроме того, финансовое положение империи в это время не позволяло существенно увеличивать численность войск.

Вероятно, идея создания отдельного конного корпуса возникла у Галлиена еще в первые годы совместного с Валерианом правления империей³⁴. Находясь на рейнской границе, он высоко оценил мобильность конницы в борьбе с германцами. Предполагается, что конница германских легионов и образовала ядро сформированного позже конного корпуса. Кроме легионной конницы, в него были включены и другие конные формирования — далматов, мавров, озроенцев³⁵. Примерно с 259 г. н. э.³⁶, базой этой мобильной армии стал Медиолан. Согласно сообщению Зосима (1.40, 1), задачей корпуса являлось не допустить вторжения в Италию отпавшего от Галлиена Постума, который создал Галльскую империю и мог претендовать и на власть над Римом. Благодаря своей мобильности эта резервная армия не только охраняла Италию от Постума, но и эффективно использовалась для отражения вторжений в империю варваров и борьбы с попытками узурпации императорской власти на Дунае³⁷. Начальник нового кавалерийского корпуса был при Галлиене вторым человеком в государстве, возвышаясь даже над префектами преторианской гвардии³⁸. Возможно, при Галлиене со 120 до 726 человек была увеличена численность конников в легионах³⁹.

По мнению Е. П. Глушанина, свой конный корпус Галлиен создавал по образцу того резерва войск, который в результате увеличения гарнизона города Рима и размещения в Италии легиона образовал Септимий Север⁴⁰. Однако проводить параллель между этими военными формированиями неправомерно. Резерв войск Септимия Севера состоял прежде всего из тяжеловооруженной пехоты (легионеров и преторианцев), размещался в Риме или вблизи него и должен был служить опорой правящему императору в борьбе с попытками наместников провинций захватить императорскую власть или охранять Италию от вторжений в нее варваров. Мобильный корпус, созданный Галлиеном размещался на севере Италии, откуда, как отмечал Й. Фитц⁴¹, его в случае необходимости можно было быстро перебросить на Рейн или Дунай для борьбы с варварами или узурпаторами императорской власти.

Можно признать, что создание Галлиеном мобильного резерва войск отвечало требованиям времени и способствовало усилению военного могущества Римской империи. Преемники Галлиена сохранили это воинские соединение. Пост начальника конного корпуса занимал перед провозглашением его императором Аврелиан (SHA. v. Aurel. XVIII).

О содержании второй военной реформы Галлиена судят на основе сообщения Аврелия Виктора о том, что этот император «…запретил сенаторам занимать военные должности и приближаться к войскам» (senatum militia vetuit et adire exercitum) (De Caes. 33). Некоторые историки полагали, что Галлиен издал эдикт, которым отстранил сенаторов не только от постов трибунов и легатов легионов, но и от должностей наместников провинций. Вместо сенаторов эти посты стали занимать всадники, которые в надписях называются «действующими вместо» (agentes vices) соответственно легата или наместника⁴². Причем Р. Гроссе даже считал, что командиром легиона вместо легата-сенатора становился не префект лагеря, а примипил, занимавший свой пост повторно⁴³. Однако в публикациях последнего времени обращается внимание на то, что данные эпиграфики позволяют говорить как о широко распространившейся со времен Галлиена практике замены сенаторов всадниками на командных постах в армии и на должностях наместников провинций, так и об оставлении во главе ряда провинций (Нижняя Мезия, Сирия-Финикия, Африка, Азия) вплоть до времени правления Диоклетиана легатов-сенаторов⁴⁴.

Скорее всего, Галлиен не издавал специального эдикта о запрете сенаторам занимать командные посты в армии, а просто сделал правилом то, что широко применялось еще до него. Можно согласиться с высказываемым в литературе мнением, что замена сенаторов всадниками была вызвана не какой-то враждой Галлиена по отношению к сенату, а тем, что в условиях сложной обстановки на границах империи и частых попыток узурпации имнераторской власти имевшие большой военный опыт офицеры-всадники гораздо лучше справлялись бы с командованием войсками, чем сенаторы⁴⁵.

Хорошо понимая насколько необходима поддержка армии для сохранения за ним императорской власти, Галлиен принимал меры к усилению лояльности солдат и офицеров по отношению к нему. В его правление в надписях появляются упоминания о protectores⁴⁶. В литературе они определяются не как особый вид гвардии, а как армейские офицеры, проявившие преданность императору и составлявшие резерв для занятия ответственных постов в аппарате управления империей⁴⁷. Проанализировав эпиграфические материалы, Р. Гроссе пришел к заключению, что среди protectores можно выделить три разряда: самый низкий разряд — центурионы войск, размещенных в Италии; более высокий — префекты легионов и трибуны гарнизона столицы империи; высший разряд — офицеры в ранге ducenarius (т. е. имевшие жалование в 200 тыс. сестерциев в год — И. С). Из числа protectores третьего разряда набирались военачальники высшего ранга, получавшие титул vir perfectissimus и после этого уже не относившиеся к числу protectores⁴⁸. Ф. Альтхайм полагал, что часть protectores выполняли при Галлиене функции императорской гвардии, другие находились на службе в штате префектов преторианской гвардии или откомандировывались в провинциальные армии, для третьих этот институт был своего рода военной академией, без прохождения которой они не могли надеяться на занятие высоких должностей в армии⁴⁹.

Видимо, с целью повышения лояльности по отношению к императору со стороны рядового состава армии Галлиен даровал солдатам право ношения парадных белых плащей (albata decursio), что раньше считалось привилегией офицеров всаднического ранга (Тас. Hist. II, 89), а при Септимии Севере было распространено и на принципалов⁵⁰.

Хотя просенатски настроенные латинские авторы весьма низко оценивали Галлиена как правителя⁵¹, следует признать, что этот император внес большой вклад в повышение боеспособности римских вооруженных сил и укрепление связей императора и армии. В условиях, «когда государство было охвачено смутой на протяжении всего круга земель» (SHA. Gall. duo. III) и под вопросом находилось само существование Римской империи, Галлиен сумел отразить вторжения варваров, подавил многочисленные попытки узурпации императорской власти и правил империей дольше любого другого римского императора в III в. н. э., не считая Диоклетиана. Ему не удалось добиться преданности армейских офицеров, в результате заговора которых он и был убит. Однако у рядовых солдат Галлиен пользовался большой популярностью; после его убийства солдаты подняли мятеж и «…говорили, что у них отнят полезный, нужный, храбрый, способный вызвать зависть император» (SHA. Gall. duo. XV). Некоторые современные историки называют Галлиена гениальным реформатором, а его реформы — прообразом ряда преобразований Диоклетиана⁵².

В короткое правление Клавдия II (268-270 гг. н. э.), видимо, никаких серьезных преобразований в римской армии не проводилось. С именем его преемника Аврелиана (270-275 гг. н. э.) в литературе связывают возрастание значения в вооруженных силах империи тяжеловооруженной конницы (катафрактариев и клибанариев). Объясняют это тем, что Аврелиану пришлось вести борьбу с персами и пальмирцами, в армиях которых этот род войск имел значительный вес. Причем римляне позаимствовали у своих противников многие элементы в тактике и вооружении тяжелой конницы⁵³. По мнению А. Альфельда, Аврелиан впервые создал в составе регулярной римской армии вспомогательные подразделения из вандалов, ютунгов, алеманнов. Это были чисто варварские формирования с принятыми у германцев значками, эмблемами на щитах, обмундированием⁵⁴. X. Паркер полагал, что Аврелиан, продолжая дело Галлиена, увеличил число конников в составе легиона, затем полностью отделил легионную конницу от пехоты и создал из нее самостоятельные тактические подразделения под названием promoti⁵⁵.

Правившие после Аврелиана императоры Тацит и Флориан находились у власти очень недолго и не успели ничего изменить в римской армии. Следующий за ними император Проб правил дольше (276-282 гг. н. э.), но в источниках о каких-либо преобразованиях в армии при нем не сообщается. Известно только, что он заставлял солдат заниматься различными хозяйственными работами, что и привело его к гибели (SHA. v. Prob. XX — XXI; Aur. Vict. De Caes. 37).

В конце III в. н. э. значительные преобразования в вооруженных силах Римской империи осуществил император Диоклетиан (284 — 305 гг. н. э.). Военные реформы этого императора являлись составной частью его деятельности по созданию новой политической системы империи — тетрархии. Строительство этой системы было продолжено императором Константином, и свидетельства источников не всегда позволяют с уверенностью говорить, какие из реформ были проведены Диоклетианом, а какие — Константином⁵⁶. Поскольку перед Диоклетианом в военной сфере стояли в общем-то те же задачи, что и перед всеми императорами III века (пополнение армии новобранцами, повышение ее боеспособности, укрепление ее лояльности по отношению к центральной власти), он использовал положительный опыт своих предшественников на императорском престоле, развил те тенденции, которые наметились еще до него. Но он внес в римскую армию и совершенно новые черты. Конечно, важной предпосылкой содержательной реформаторской деятельности Диоклетиана было то, что ему удалось на длительное время закрепиться во главе государства.

Диоклетиан намного увеличил численность римской армии. Лактанций сообщает (De mort. persec. 7), что число солдат в империи при Диоклетиане возросло в четыре раза. Но современные историки относятся к этому свидетельству с осторожностью. Предполагается, что численный состав римских вооруженных сил в эпоху тетрархии увеличился примерно в два раза⁵⁷. Высказывается также мнение, что вывод о столь значительном увеличении армии при Диоклетиане Лактанций сделал под впечатлением от существенного возрастания числа легионов в это время⁵⁸.

Относительно количества легионов при Диоклетиане мнения историков расходятся, поскольку в источниках по этому вопросу нет достаточной информации. Полагают, что к концу его правления римская армия включала до 60 и более легионов⁵⁹. При этом высказывается утверждение, что легионы периода тетрархии по количеству солдат в них были намного меньше прежних легионов — в них насчитывалось около 1 000 воинов⁶⁰. Однако П. Саузерн и К. Р. Диксон убеждены, что если созданные при Диоклетиане новые легионы и были столь небольшими, то не обязательно считать, что и существовавшие до него легионы в такой же степени уменьшались в размерах⁶¹.

Увеличение численности войск империи при Диоклетиане произошло также в результате образования других подразделений войск, пехотных и кавалерийских, полной информации о которых мы не имеем. Естественно, что это обострило проблему набора новобранцев в армию. Эту проблему Диоклетиан решил с помощью введения принудительной мобилизации. Теперь для каждой общины в империи определялась квота выставляемых ею рекрутов. Впрочем, допускалась выплата в казну установленной суммы денег (aurum tironicum) вместо предоставления в армию новобранцев⁶². А. Джоунз допускает, что уже при Диоклетиане было предписано, чтобы сыновья ветеранов обязательно служили в армии, хотя точные сведения о таком правиле относятся уже ко времени правления Константина⁶³. Диоклетиан также широко практиковал прием на службу в римскую армию варваров, живших за пределами империи, пленных или по добровольному найму. По подсчетам А. Джоунза, только среди ал и когорт, размещавшихся на восточной границе империи, включая Египет, при Диоклетиане, более 20 имели названия, происходившие от названий племен — франков, вандалов, саксов, готов, сарматов, квадов, ютунгов и т. д.⁶⁴.

Поскольку Рим при Диоклетиане фактически перестал быть столицей государства, император отказался от услуг традиционно размещавшейся в «вечном городе» старой преторианской гвардии, превратив ее в городской гарнизон. Вместо нее функции императорской гвардии и одновременно мобильного центрального резерва войск начал выполнять так называемый comitatus. Вопрос о характере comitatus Диоклетиана решается историками по-разному. В целом не вызывает возражений тезис о том, что уже при Диоклетиане в его состав входили protectores divini lateris, которые в отличие от protectores Галлиена были действительно телохранителями императора и повсюду его сопровождали⁶⁵. Признается также, что гвардия Диоклетиана включала в себя как пехотинцев, так и конницу. В конную часть свиты императора входили специальные подразделения (типа equites Dalmatae) и подразделения легионной конницы (equites promoti), отделенные от легионов фактически, но формально продолжавшие входить в состав легионов⁶⁶. К пехотной части, кроме уже названных protectores, относились итак называемые «копьеносцы» (lanciarii). Важной составной частью свиты времен Диоклетиана являлись Ioviani и Herculiani, набранные из размещавшихся в провинции Скифии легионов I Iovia и II Herculia⁶⁷. Историки обращают внимание на то, что comitatus Диоклетиана не был чисто военным по характеру. К свите императора причислялись многочисленные придворные чиновники и служители, занимавшиеся обустройством быта императора⁶⁸.

Споры среди современных историков вызывает вопрос о том, можно ли считать, что уже при Диоклетиане с созданием его comitatus произошло разделение римской армии на две части: пограничные войска (limitanei или ripenses), размещавшиеся вдоль границ империи, солдаты которых должны были не только нести военную службу, но и обрабатывать земли в пограничных провинциях, и comitatenses, составлявшие мобильную резервную армию императора, несшие службу вдали от границ империи и имевшие более привилегированное положение. Одни исследователи считают, что эти изменения в римской армии произошли уже при Диоклетиане⁶⁹. Другие полагают, что при Диоклетиане такое разделение в армии только наметилось, а окончательно оно осуществилось уже при Константине⁷⁰.

С целью ослабления могущества наместников провинций и предотвращения попыток с их стороны узурпировать императорскую власть Диоклетиан принял меры по отстранению наместников от командования размещавшимися в провинциях войсками. Теперь во главе войск одной или сразу нескольких провинций стояли независимые от наместников военачальники — dux provinciae или dux limitis provinciae⁷¹. Как правило, это были опытные армейские офицеры, принадлежавшие к всадническому сословию⁷². Однако процесс отделения военной власти от гражданской в провинциях ускорился уже в конце правления Диоклетиана, и это отделение не было при нем доведено до конца. В провинциях Исаврия и Мавритания, где римлянам постоянно приходилось вести военные действия, наместники продолжали возглавлять и гражданское управление, и войска⁷³.

Военные реформы императора Диоклетиана не только в определенной степени подвели итоги поисков путей усиления военной мощи римского государства и укрепления позиций центральной власти, проводившихся правителями Римской империи в III в. н. э., но и заложили основы вооруженных сил римлян периода поздней античности.

Примечания:

[1] См .: Lambrechts P. La Composition du Senat Romain de Septime Severe a Diocleten (193 — 284). — Budapest, 1937; Barbieri G. L’Albo Senatorio da Settimio Severo…; Dietz K. Senatus contra principem… — S. 22.
[2] Smith R. E. The Army Reforms of Septimius Severus… — P. 483.
[3] Ibid.
[4] О формировании племенных союзов у северных соседей империи см.: Ременников А. М. Борьба племен Северного Причерноморья… — С. 12 сл.; Дряхлов В. Н. Войны германских племен… — С. 151 сл.; Demandt A. Die westgermanischen Stammesbunde… — S. 387 ff.
[5] Parker H. M. D. A History of the Roman world… — P. 81.
[6] Hirschfeld O. Die kaiserlichen Verwaltungsbeamten… — S. 399.
[7] Hasebroek J. Untersuchungen zur Geschichte des Kaisers Septimius Severus. — Heidelberg, 1921. — S. 68.
[8] Fitz J. Legati legionum Pannoniae superioris // AAASH. — 1961. — T. 9. — Fasc. 1-2. — P. 159.
[9] Sander R. Das Recht der rOmischen Soldaten // Rheinisches Museum fur Philologie. — 1958. — Bd. 101. — Hf. 2. — S. 157.
[10] Seyfarth W. RCmische Geschichte: Kaiserzeit. 1. Bd. — Berlin, 1974. — S. 251.
[11] Parker H. M. D. A History of the Roman world… — P. 85; Smith R. E. The Army Reforms of Septimius Severus… — P. 497.
[12] В связи с этим А. Штейн высказал предположение, что отныне золотое кольцо перестало быть признаком принадлежности к сословию всадников (См.: Stein A. Der romische Ritterstand. — Munchen, 1927. — S. 47).
[13] См.: Ешевский С. В. Центр римского мира… — С. 271; Hirschfeld О. Die kaiserlichen Verwaltungsbeamten… — S. 399; Homo L. Les institutions politiques… — P. 317; Besniere M. L’Empire romain de l’avenement des Severes… — P. 2, 194.
[14] См.: Smith R. E. The Army Reforms of Septimius Severus… — P. 498-499.
[15] Ешевский С. В. Центр римского мира… — С. 271.
[16] О военных реформах Септимия Севера см. также: Сергеев И. П. К вопросу об «антисенаторской» политике Септимия Севера // Вестн. Харьк. ун — та. — № 238. — 1983. — С. 89 — 94; Его же. О военных реформах в Римской империи в конце II-III вв. н. э. // Вестн. Харьк. ун — та. — № 363. — 1992. — С. 75 — 77.
[17] См.: Jones A. H. M. The Later Roman empire… Vol. 1… — P. 16.
[18] Speidel M. Roman army studies. Vol. 1… — P. 144.
[19] См.: Crawford M. Finance, coinage and money from the Severans to Constantine //AuNdRW. Bd. 2. Principat. — Berlin ; New York, 1975. — P. 571.
[20] Jones A. H. M. The Later Roman empire… Vol. 1… — P. 56.
[21] Kotula T. U zrodel afrykanskiego separatyzmu w III w. n. e. — Wroclaw, 1961. — S. 39.
[22] Hartmann F. Herrscherwechsel und Reichskrise: Untersuchungen zu den Ursachen und Konsequenzen der Herrscherwechsel in Imperium Romanum der Soldatenkaiserzeit (III Jh. n. Chr.). — Frankfurt a. M.; Bern , 1982. — S. 48.
[23] Ibid.
[24] Ritterling. Legio // RE. 24. Hbb. — Stuttgart, 1925. — Col. 1346.
[25] См.: Колосовская Ю. К. К истории падения… — С. 75; Parker Н. М. D. The legions of Diocletian and Constantine // JRS. — Vol. 23(1935). — P. 176.
[26] См.: Ritterling. Legio… — Col. 1346-1348; Ridley R. T. History of Rome: a dokumented analysis. — Rome, 1987. — P. 573.
[27] Fitz J. Legati legionum Pannoniae superioris… — P. 170-187; Eiusd. Die Vereinigung der Donauprovinzen in der Mitte des 3. Jahrhunderts // Studien zu den Militargrenzen Roms. Vortrage des 6. Internationalen Limeskongresses in Suddeutschland. — Koln; Graz, 1967. — S. 121.
[28] См.: Dobo A. Die Verwaltung der romischen Provinz… — S. 94; Mocsy A. Pannonia and Upper Moesia… — P. 204.
[29] Alfoldy G. Die Generalitat des romischen Heeres… — S. 245.
[30] Глушанин Е. П. Военные реформы Диоклетиана… — С. 58.
[31] Штаерман Е. М. Кризис III в. в Римской империи… — С. 151.
[32] Altheim F. Niedergang der alten Welt… — S. 139.
[33] Southern P., Dixon K. R. The Late Roman Army… — P. 10.
[34] См.: Le Bohec Y. Die romische Armee… — S. 228.
[35] Southern P., Dixon K. R. The Late Roman Army… — P. 12; Kuhoff W. Herrschertum und Reichskrise. Die Regierungszeit der romischen Kaiser Valerianus und Gallienus (253 — 268 n. Chr.). — Bochum, 1979. — S. 20-21.
[36] Southern P., Dixon K. R. The Late Roman Army… — P. 12.
[37] Alfoldi A. Studien zur Geschichte… — S. 408; Speidel M. Roman army studies. Vol. 1… — P. 396.
[38] См.: AlfOldi A. Studien zur Geschichte… — S. 408; Van Berchem D. L’ armee de Diocletien et la reforme… — P. 105; Southern P., Dixon К. R. The Late Roman Army… — P. 12.
[39] О таком увеличении сообщает Вегеций (Epitome Rei Militaris. II , 6). Онне пишет, что авторомданной реформы был Галлиен. Но в литературе довольно часто высказывается мнение, что осуществил ее именно этот император (См.: Дьяков В. Н. Социальная и политическая борьба… — С. 105; Speidel M . Roman army studies. Vol. 1… — P. 396; Dixon K. R., Southern P. The Roman Cavalry… — P. 25 seq.)
[40] Глушанин Е. П. Военные реформы Диоклетиана… — С. 56-58.
[41] Fitz J. Das JahrhundertderPannonier (193-284). — Budapest, 1982. — S. 64.
[42] См.: Homo L. Les institutions politiques… — P. 319; Grosse R. R6mische Militargeschichte von Gallienus bis zum Beginn der byzantinischen Themenverfassung. — Berlin, 1920. — S. 4 ff.
[43] Grosse R. R6mische Militrgeschichte… — S. 4 ff.
[44] Pflaum G. — H. Zur Reform des Kaisers Gallienus… — S. 114; Arnheim M. T. W. The Senatorial Aristocracy in the Later Romann Empire. — Oxford, 1972. — P. 423; Christol M. Essai sur revolution… — P. 44-53.
[45] См.: Osier J. The Emergence of Third-Century Equestrian Commanders // Latomus. — Vol. 36 (1977). — P. 677-679.
[46] Besniere M. L’empire romain… — P. 189. Й. Марквардт считал, что protectores появились еще при Септимии Севере (См .: Marquardt J. Romische Staatsverwaltung. 2. Bd. — Leipzig, 1876. — S. 590). Но это не подтверждается данными эпиграфики.
[47] См.: Calderini A. I Severi… — Р. 309; Williams S. Diocletian and the roman recovery. — London, 1985. — P. 25 — 26; Southern P., Dixon K. R. The Late Roman Army… — P. 14.
[48] Grosse R. Romische Militargeschichte… — S. 14 — 15.
[49] Altheim F. Die Krise der alten Welt… — S. 191.
[50] Besniere M. L’Empireromain… — P. 189; Le Bohec Y. Dierflmische Armee… — S. 228.
[51] Например, автор его жизнеописания так характеризует Галлиена: «Рожденный только для своего брюха и удовольствий, он тратил дни и ночи на пьянство и разврат и довел дело до того, что чуть ли не 20 тиранов опустошали весь круг земель, так что даже женщины правили лучше его» (SHA. Gall. duo. XVI).
[52] См.: Calderini A. I Severi… — P. 179; Heihelheim F. M. , Yeo С . А History of the Roman people. — New Jersey, 1962. — P. 400; Demandt A. Der spatromische Militaradel // Chiron. — Bd. 10 (1980). — S. 609.
[53] См.: Alfoldi A. Studien zur Geschichte… — S. 410.
[54] Ibid.
[55] Parker H. M. D. A History of Roman world… — P. 181.
[56] См.: Parker H. M. D. The Legions of Diocletian and Constantine // JRS. — Vol. 23 (1933). — P. 183 seq.; Jones A. H. M. The Later Roman Empire… — P. 54 seq.; Southern P., Dixon K. R. The Late Roman Army… — P. 16.
[57] Jones A. H. M. The Later Roman Empire… — P. 60; Williams S. Diocletian and the roman recovery… — P. 97.
[58] Southern P., Dixon K. R. The Late Roman Army… — P. 17.
[59] См.: Williams S. Diocletian and the roman recovery… — P. 97; Southern P., Dixon K. R. The Late Roman Army… — P. 31; Masi F. Diocleziano (biografia dell’ultimo grande imperatore romano). — Roma, 1991. — P. 55.
[60] Wacher J. The Roman Empire. — London; Melbourne, 1987. — P. 257.
[61] Southern P., Dixon K. R. The Late Roman Army… — P. 31.
[62] MacMullen R. Roman governments response… — P. 185; Southern P., Dixon K. R. The Late Roman Army… — P. 31.
[63] Jones A. H. M. The Later Roman empire… — P. 60.
[64] Ibid.
[65] Ibid. — P. 53.
[66] Southern P., Dixon K. R. The Late Roman Army… — P. 16.
[67] Parker H. M. D. The Legions of Diocletian… — P. 185; Jones A. H. M. The Later Roman empire… — P. 52-53; Southern P., Dixon K. R. The Late Roman Army… — P. 16.
[68] Jones A. H. M. The Later Roman empire… — P. 49.
[69] Wacher J. The Roman Empire… — P. 257 seq.; Williams S. Diocletian and the roman recovery… — P. 59.
[70] Parker H. M. D. The Legions of Diocletian… — P. 187, 189; Van Berchem D. Armee de frontiere et armee de manoeuvre: alternative strategique ou politique? // Studien zu den Militargrenzen Roms. II. Vortrage des 10. Internationalen Limeskongresses in der Germania inferior. — Koln, 1977. — P. 542.
[71] Anderson J. G. C. The Genesis of Diocletians provincial reorganisation // JRS. — Vol. 22 (1932). — P. 30.
[72] Jones A. H. M. The Later Roman empire… — P. 48-49.
[73] Anderson J. G. C. The Genesis of Diocletians… — P. 30; Jones A. H. M. The Later Roman empire… — P. 45; Wacher J. The Roman Empire… — P. 256.

Источник:

Сергеев И. П. Римская Империя в III веке нашей эры. «Майдан». Харьков, 1999.