Мероприятия, которые проводил Сципион во время своего похода, позволяют сделать выводы относительно ситуации, которую он застал в Испании. Развертывание же данных операций, как кажется, не в полной мере соответствовало желаниям Сципиона. Мероприятия до начала осады распадались на две части. В течение первого периода Сципиону пришлось ограничиться тренировкой своего войска1, чтобы оно было в состоянии вести осадную войну: намеревался ли он вести ее уже тогда — вопрос нерешенный2. Полигоном для обучения войск стала территория Карпетании, которую Сципион пересек, не имея цели завоевать какие-либо земли3. Его задачей было выработать привычку у войска к длительным маршам (App. Iber., 85, 369; 86, 372—373) и непрерывным шанцевым работам4, благодаря чему представления о маршевом порядке и строительстве лагеря вошли в плоть и кровь воинов.
После того как эта цель была достигнута, с маршами в направлении Нуманции началась вторая часть операций. Для образа действий Сципиона была характерна предельная осторожность (App. Iber., 87, 375—376), обусловленная низкой боеспособностью войск. Первая атака на Нуманцию, по-видимому, представляла собой, прежде всего, рекогносцировку5. Кроме того, он везде скосил хлеб еще зеленым на фураж, тем самым одновременно препятствуя нумантинцам обеспечивать себя продовольствием (87, 376). Одну из этих операций Сципион проводил перед лагерем, который должен был находиться строго к югу или к западу от Нуманции6, даже в области по ту сторону города. Сципион тщательно избегал передвижений по дорогам в непосредственной близости от Нуманции и вопреки мнению своих офицеров предпочитал использовать обходные пути. Он даже лично руководил этими операциями7. Если главнокомандующий пока не уделял основного внимания Нуманции, то для этого у него имелись свои причины. Сципион не был уверен в надежности своего войска, которое враги презирали (App. Iber., 87, 375). Убедился ли он в этом в результате сражения, в котором римляне добились успеха лишь с огромным трудом, — неясно, но в общем последнее вполне возможно8. Поскольку формирование испанских вспомогательных частей, с помощью которых Сципион повел затем осаду, потребовало тщательной подготовки, можно предполагать, что он к этому времени отдал распоряжения на сей счет9. Поэтому последующие операции против ваккеев носили характер не только «генеральной репетиции» накануне решающего этапа войны. Они объяснялись также тем, что Сципиону пришлось и без того слишком долго ждать. Правда, помимо этого война против ваккеев имела целью отрезать нумантинцев от подвоза продовольствия (87, 380—381). Правда, как показывает дальнейший образ действий Сципиона, эта цель была достигнута отнюдь не в полной мере. По-видимому, именно во время ухода в область ваккеев Сципион окончательно решил взять Нуманцию осадой и голодом.
Об успешных схватках с ваккеями никаких надежных сведений нет10, хотя позднее было расценено как успех то, что Сципиону удалось выручить четыре турмы под командованием Публия Рутилия Руфа, которые попали в засаду11. Во всяком случае, ему пришлось вывести (App. Iber., 88, 384: ????????) римское войско из местности под Палантией. Отступление проходило в направлении Дуэро. В это время Сципион узнал, что река трудна для форсирования, да к тому же враги в месте переправы устроили засаду12. Поэтому он повел войско другой дорогой, избегая рек и других водных преград. Поскольку лето было в разгаре, войско страдало от жары и недостатка хорошей воды, погибли некоторые лошади и вьючные животные (App. Iber., 88, 385)13. Переправа через реку, по-видимому, удалась позже в другом месте. В ходе марша к югу от Дуэро Сципион достиг области города Каука, с которым так подло обошелся в 151 г. Лукулл. Он попытался, насколько возможно, исправить содеянное Лукуллом, объявив, что уцелевшие каукийцы могут вернуться в родной город (App. Iber., 89, 386).
Дело шло к осени, и только теперь Сципион повел наступление против Нуманции (App. Iber., 89, 387: «чтобы перезимовать»). На марше к нему присоединился Югурта со своими нумидийцами (Loc. cit.). Сципион вновь опустошил местность, через которую двигался, теперь уже область Нуманции. При этом его войско, которому все еще приходилось действовать без поддержки испанских вспомогательных отрядов, в труднопроходимой местности попало в засаду14. Хотя Сципион и выставил всадников для охраны, в то время как остальное войско входило в деревню, их было не так уж много. Поэтому большой удачей было то, что сам полководец случайно (App. Iber., 89, 390) оказался за пределами деревни и смог возглавить оборону. Таким образом, атаку удалось отразить при незначительных потерях с обеих сторон. В отношении же других акций известно только то, что в них смогли отличиться такие люди, как Гай Марий (Plut. Mar., 3, 2—3) и Югурта (Sali. lug., 7, 6). Их место в общем ходе операций нам неизвестно.
Достигнув Нуманции — это, должно быть, произошло в сентябре—октябре15, — Сципион возвел два лагеря, во главе одного из которых поставил своего брата Квинта Фабия Максима Эмилиана (90, 392 и 395). Немедленно начались осадные работы16. Одновременно прибыли испанские вспомогательные отряды. Поскольку они были вполне надежны, то можно предполагать, что их рекрутировали в весьма отдаленных районах полуострова17. Рассчитывать на безусловную верность местечек, расположенных в области ареваков, не приходилось, хотя непосредственно римляне от них не ждали опасности18. В пользу и того и другого свидетельствуют мероприятия Сципиона. После постройки передовых укреплений началось возведение блокирующих сооружений вокруг крепости, которые состояли из рва и стены, были снабжены башнями (на них позднее была установлена артиллерия: Арр. Iber., 92, 401) и примыкали к пяти кастеллам и двум главным лагерям19. К войне с противником извне Сципион не готовился, попыток прорыва не опасался. Тем не менее этого едва не случилось. Поскольку Сципион с самого начала рассчитывал на блокаду, он должен был полностью изолировать город от внешнего мира. Река Дуэро, над которой возвышается холм, где стоит Нуманция, приносила жителям большую пользу20. Очевидно, присутствие римского войска перед городом препятствовало движению по реке и удерживало соседей Нуманции от того, чтобы снабжать осажденных. По возможности Сципион мешал сношению нумантинцев с внешним миром лишь только посредством своих вестников. Это предполагало по меньшей мере тайные симпатии к осажденным с его стороны. Сципион не мог построить мост через бурную и полноводную реку, поэтому он попытался загородить реку в двух местах, где она пересекала его укрепленную линию. Он добился этого с помощью балок, снабженных острыми наконечниками (App. Iber., 91).
Нумантинцы тем временем отнюдь не пребывали в бездействии. Прежде всего, они постоянно предпринимали попытки вызвать римлян на бой, которые, однако, Сципион последовательно отклонял21. Во время строительства обводной стены они неоднократно пытались разрушить ее, однако войско Сципиона было столь многочисленным, что могло успешно прикрывать проведение осадных работ22. Нумантинцы располагали в то время не более чем 4 000 воинов (Liv., per. 55 по поводу Манцинова договора; ср.: Flor., II, 18, 2). Также и после завершения строительства римлянами блокирующих сооружений нумантинцы постоянно предпринимали попытки прорыва (по-видимому, одновременно во многих местах: Арр. Iber., 93, 406)23. Однако из-за численного превосходства римлян и великолепной организации Сципионом оборонительных мер все эти попытки проваливались24.
Так прошла зима25. Сципион не смог застигнуть нумантинцев врасплох (ср.: Oros., V, 7, 4), поэтому город был достаточно хорошо обеспечен продовольствием, так что осада тянулась месяц за месяцем. Сципион знал, что в конечном счете его ожидает успех, несмотря на упреки в его адрес26. Последние исходили от молодых офицеров, которые со своей жаждой деятельности с трудом переносили долгое ожидание27. Критиковали Сципиона, несомненно, и его враги в Риме. Там в 133 г. были избраны магистратами двое людей, которые принадлежали к числу его противников: Тиберий Гракх — народным трибуном, а Публий Муций Сцевола — консулом вместе с Луцием Кальпурнием Пизоном Фруги28. Позднее Пизон стал злейшим врагом Гая Гракха. Для Тиберия Гракха с учетом его реформаторских устремлений было успехом то, что руководство делами в Риме перешло в руки близкого ему Публия Сцеволы, поскольку Пизон в это время сменил консула предыдущего года Гая Фульвия Флакка на Сицилии, где тот вел войну с рабами. Командование Сципиону между тем, по-видимому, было без труда продлено, тем более что своих противников в течение 133 г. он не интересовал по причине отсутствия.
Во время осады прибыли, как уже упоминалось, вспомогательные отряды и дары с Востока (Liv., per. 57; Cic. Pro Deiot., 19; Schol. Ambros, ad Cic. Pro Deiot., 19). Последняя попытка прорыва со стороны нумантинца Ректугена в конце концов увенчалась успехом29. Однако города ареваков, к которым Ректуген обращался за помощью, находились под слишком большим впечатлением от римской мощи, чтобы действовать заодно с Нуманцией. Лишь в Лутии молодежь откликнулась на просьбы Ректугена30. Когда Сципион узнал об этом от старейшин города, то решил преподать жестокий урок и приказал отрубить руки 400 молодым людям, собиравшимся участвовать в деле. Тем самым была в зародыше пресечена всякая попытка оказать помощь Нуманции. Тем не менее это событие показывает, что достаточно было лишь одного поражения римлян, чтобы во многих местах вновь вспыхнуло пламя сопротивления. Однако быстрота, с которой Сципион пресек эту попытку восстания говорит о том, что он располагал боеспособными частями внутри своей армии.
О конце Нуманции, представляющем собою благодарный материал для риторической историографии31, рассказывать недолго. Посольство во главе с нумантинцем Аваром попыталось добиться мягких условий мира, но было отослано назад без всякого результата (поэтому по возвращении нумантинцы убили послов; App. Iber., 95; Flor., II, 18, 12—13; Oros., V, 7, 12). Сразу после этого, очевидно, нумантинцы совершили последнюю отчаянную вылазку, во время которой они лишь искали смерти32. Это произошло в июле 133 г.33Голод достиг крайних пределов и принес осажденным немало страданий, жители дошли до каннибализма, но, в конце концов, вынуждены были сдаться на милость победителя34. Отсрочку в один день многие использовали для того, чтобы свести счеты с жизнью35. Остальные отправились в плен36, находясь в достойном жалости состоянии, и были проданы римлянами в рабство — за исключением 50 нумантинцев, которые были сохранены для триумфа37. Город, не дожидаясь распоряжений из Рима, Сципион приказал сровнять с землей38. Область Нуманции он разделил между ее соседями (App. Iber., 98, 427)39. Другим городам ареваков и, вероятно, ваккеев после победы римлян пришлось смириться с мерами, которые приняли по отношению к ним победители. Сципион высказывал устные порицания или накладывал денежные штрафы40. Он не стал дожидаться, пока сенатская комиссия из десяти установит новый порядок в покоренных землях, но сразу отправился на корабле в Италию41.
Самоуправный образ действий Сципиона и его спешка объяснялись, вероятно, событиями в Италии. Еще во время осады он узнал о смерти Тиберия Гракха и выразил свое мнение по поводу случившегося стихом Гомера: «Так да погибнет любой, кто свершит подобное дело» (Нот. Od., I, 47; Diod., XXXIV, 7, 3; Plut. Tib. Gr., 21, 3). Свое отношение к Гракху он выразил столь однозначно, насколько это возможно. То, что планы реформ не исчезли со смертью народного трибуна, Сципион, видимо, также знал. Поэтому скорейшее возвращение в Рим и он, и его друзья считали в высшей степени необходимым42. Во время консульских выборов в ноябре Сципион уже вновь был в Риме. Под влиянием гракханской смуты консулами были избраны Публий Попилий Ленат43 и Публий Рупилий44, оба противники реформаторов45. Рупилий, homo novus, добился успеха при поддержке Сципиона. Насколько необходима была помощь для избрания консулами двух плебеев, доказывается тем, что тогда же Аппий Клавдий, ссылаясь на прецедент со Сципионом в 134 г., вторично выдвинул себя кандидатом в консулы (Dio Cass., XXIV, 83, 8). К тому же попытки реформ в Риме были тесно связаны с испанской войной. Последняя утихла на 20 лет после триумфов Сципиона46 и Брута (Strabo, III, 162). Победителю Нуманции его деяния принесли прозвище Нумантинского (Numantinus) (App. Iber., 99, 427; Auct. de vir. III., 58, 6; Plin. Ep. VIII, 6, 2 и др.)47. Однако эта победа была безрадостной. Во время внутренних неурядиц в Риме Сципион утратил благоволение народа (Plut. Tib. Gr., 21, 3; Auct. de vir. III., 58, 8; Val. Max., VI, 2, 3; Plut. Apopht. Scip. Min., 22, 23; Polyaen., VIII, 16, 5). Когда позднее, в 131 г., испытывая отвращение к городским делам, он стал добиваться командования в войне с Аристоником, то потерпел постыдное поражение (Cic. Phil., XI, 18)48. Ни римскому народу, ни его полководцу Сципиону испанская война не принесла счастья. И прав был Цицерон, когда говорил, хотя, видимо, и в ином смысле: «Войну с кельтиберами мы вели как войну с недругами, за то, кто из противников уцелеет, а не за то, кто из них будет повелевать (cum Celtiberis bellum ut cum inimicis gerebatur, uter esset, non uter imperaret)» (De off., 1,38).
Примечания:
[1] Об этом ясно сказано у ряда авторов: Oros., V, 7, 4; Frontin., IV, 1,1; App. Iber., 86, 372: Flor., II, 18, 9.
[2] A. Шультен дает положительный ответ на этот вопрос: «Сципион, по-видимому, уже тогда решил вести войну против Нуманции с помощью кирки и лопаты» (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 370).
[3] App. Iber., 86, 372: «для этого он проходил все ближайшие равнины (?? ??? ???????? ????? ????? ??????)», т. е. местность, расположенную в непосредственной близости от зимнего лагеря (слово ???????? у Аппиана (Iber., 90, 392) означает расстояние между Нуманцией и главными зимними лагерями Сципиона на Кастильехо и в Пенья Редонда). То, что это было «передвижение», вытекает из указания Аппиана на то, что каждый день должны были строить лагерь, что при маршах само собой очевидно. А. Шультен, который всегда считал исходной точкой операций Тарракон, понимает под «близлежащими равнинами» местность на нижнем Эбро, Льянос де Ургель подЛеридой (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 371).
[4] App. Iber., 86, 372 и 374; Veget., III, 10; Liv., per. 57; Flor., II, 18, 10; см. соответствующие изречения Сципиона (dicta Scipionis): Liv., per. 57; Plut. Apopht. Scip. Min., 19; Flor., II, 18, 10; Veget., III, 10.
[5] А. Шультен высказывает мнение, что Сципион появлялся перед Нуманцией только один раз и сразу повел ее осаду. Его путь лежал вверх по течению Эбро и затем в обход Нуманции через ущелье Панкорбо в страну ваккеев. При этом он ссылается на решение идти обходным путем (App. Iber., 87, 377—380). Фабрициус, напротив, предполагает, что марш Сципиона на Нуманцию в начале кампании проходил по пути из долины верхнего Эбро в область ваккеев, в ходе которого у него был повод построить лагерь IV под Реньебласом (Arch?ologischen Anzeiger. 1911. S. 370—382, особенно S. 379). Однако Аппиан говорит о рекогносцировке без серьезных наступательных целей: «Он не вступал в бой с врагами, предпочитая для начала изучить характер войны, поджидая благоприятного момента и выясняя, на что направят свои удары нумантинцы» (Iber., 87, 376). Это предполагает пребывание в непосредственной близости от противника. К тому же Аппиан прямо говорит, что Сципион не дробил свое войско рассылками передовых отрядов (87, 375).
[6] Поскольку Сципион должен был двигаться с юга. Если это так, то местоположение лагеря, к которому относится гипотеза Фабрициуса, вопросов не вызывает. По мнению Шультена, соответствующего лагеря не было к западу от Нуманции (Kromayer J., Veith С. Schlachtenatlas zur antiken Kriegsgeschichte. S. 62). Тамошний лагерь Сципиона был, однако, лишь летним лагерем, от которого должны были сохраниться только незначительные остатки, подобно многочисленным тренировочным лагерям в Карпетании.
[7] App. Iber., 87, 380. Разорение полей было, как мне кажется, второстепенной задачей — скорее речь шла о прощупывании врага. Мероприятие (87, 377—380), когда для обратного пути Сципион избрал удобную обходную дорогу, было лишь одной из акций по заготовке фуража и опустошению страны (так же понимают это П. Фирек и А. Г. Рооз в комментарии к 87, 377 в своем издании Аппиана). Характерно, что операция проходила по ту сторону города — так, очевидно, надо понимать слова Аппиана «по ту сторону лагеря» (87, 380). Налицо явное отличие от пути, которым позднее пользовались для продвижения в земли ваккеев: «Он и сам, когда совершались походы в места, находящиеся против лагеря, принимал в них участие, и позднее в область ваккеев» (Loc. cit.).
[8] Об этом не упомянутом у Аппиана сражении с нумантинцами сообщают Фронтин (II, 8, 7), Флор (II, 18, И) и Орозий (V, 7, 6); в том же контексте звучит высказывание (dictum) нумантинца у Плутарха (Plut. Apopht. Scip. Min., 21). У Орозия оно отнесено явно к 133 г., но ко времени перед осадой, начало которой, согласно Аппиану (Iber., 89, 387) приходится на осень 134 г. (ср.: Schulten А. Numantia. Bd. 111. S. 14. Anm. 4). На то же указывают данные Фронтина (IV, 7, 27) и Вегеция (I, 15). А. Шультен полагает, что речь идет об атаках нумантинцев во время первой фазы строительства осадной стены (Schulten A. Numantia // RE. Hbbd. 33. 1936. Sp. 1260). Против этого свидетельствует, как мне кажется, дословный текст Орозия и Флора, а также последовательность изложения событий у Орозия.
[9] Из Аппиана (Iber., 90, 393) не следует, что рекрутирование происходило столь рано. По этому поводу правильно пишет А. Шультен: «Очевидно, что еще до своего прибытия под Нуманцию Сципион приказал явиться туда вспомогательным отрядам, и они прибыли уже до его появления там или, по крайней мере, одновременно с ним, до строительства обоих лагерей и наверняка до строительства семи кастеллов» (Schulten A. Numantia. Bd. 111. S. 18).
[10] Liv., per. 57: «Осажденные ваккеи, лишив жизни своих жен и детей, перебили друг друга сами (Vaccaei obsessi liberis coniugibusque trudicatis ipsi se interemerunt)». А. Шультен, несмотря на сомнения, считает эти данные историчными с опорой на информацию Евтропия (IV, 17, 2): Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 374. Anm. 3. У Евтропия в этом месте риторическая кульминация, чему, впрочем, не стоит придавать большого значения (об укреплении дисциплины в войске см. выше). Если бы его информация была достоверной («в это время одни испанские общины Сципион покорил в ходе войны, другие сдались ему — tum multas Hispaniae civitates partim bello cepit, partim in deditione accepit»), то на сей счет сохранились бы и другие свидетельства. Очевидно, Сципиону пришлось удовлетвориться изъявлениями покорности со стороны городов, которая в действительности не гарантировалась (ср. эпизод с Лутией: App. Iber., 94, 409—411). То же было, видимо, в случае с Терманцией (см. выше, гл. III, § 3). Хотя у Аппиана здесь явный пробел, но общее содержание его весьма детального рассказа об осаде свидетельствует против успехов римлян в те месяцы, о которых идет речь у Евтропия. То же можно сказать и о заметке Ливия в 57-й периохе, которая, скорее всего, является дублетом per. 59: «Нумантинцы, измученные голодом, сами перебили друг друга (Numantini fame coacti ipsi se per vicem traicientes trucidaverunt)» (пер. М. Л. Гаспарова).
[11] App. Iber., 88, 381 — 384. Примененная Сципионом тактика в целом соответствует той, с помощью которой Вириат ускользнул от Ветилия (62, 262). В равнине Копланий, названной у Аппиана, А. Шультен видит Тьерру де Кампос вокруг Паленсии и Бургоса, «которая и по сей день является житницей Старой Кастилии» (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 373).
[12] Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 373—374; решающим здесь является появление Сципиона перед Каукой: App. Iber., 89, 386.
[13] Ср.: Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 374. Anm. 2.
[14] App. Iber., 89, 388—391. А. Шультен пишет: «Эпизод описан подробно, поскольку Сципион вновь сыграл в нем роль ангела-спасителя» (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 374). Мне кажется, что этот рассказ не носит столь панегирического характера, поскольку счастливый исход, строго говоря, не был результатом мудрого предвидения.
[15] Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 14—15. Осаду Нуманции описывает Аппиан (Iber., 90, 392—98, 424). Подробности и результаты раскопок можно найти в третьем томе труда А. Шультена о Нуманции под названием «Лагерь Сципиона». Шультен постоянно подчеркивает многочисленные совпадения сообщений Аппиана и данных раскопок.
[16] Ср.: Lucil., 407 sq. М.: «дорогу мостить, подсыпать нужно щебенки / С каменной мелкой трухой (viai sternendae et iaciendum hue aggerem et id genus rudus)». По мнению К. Цикориуса, речь идет о сооружении дороги, соединявшей между собою кастеллы циркумвалационной линии (Cichorius K. Untersuchungen zu Lucilius. S. 306).
[17] App. Iber., 90, 393. A. Шультен предполагает, что вспомогательные отряды набирались среди племен из долины Эбро и Ближней Кельтиберии (Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 42). Это вполне возможно. То, что аналогичные наборы в отдаленных районах удавались, доказывает посылка помощи беллами и титтами в 147 г. в Дальнюю Испанию (App. Iber., 63, 268). Из этого следует, что граница между провинциями не служила препятствием. 20 000 человек набрал в Hispania Ulterior в 151 г. Гальба (58, 246). О воинских наборах в дальней провинции см.: Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 40-41.
[18] Ср. случай с Лутией (App. Iber., 94), а с другой стороны, отсутствие внешней укрепленной линии (Schulten A. Numantia. Eine topographisch-historische Untersuchung. Berlin, 1905. S. 72).
[19] App. Iber., 90; Oros., V, 7, 8—9. Длина в 50 стадиев = 9 200 м, которая указана у Аппиана для передовой линии укреплений (Арр. Iber., 90, 394: вдвое больше 24 стадий), в действительности, по мнению А. Шультена (Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 26, 30—31), относится к собственно обводной стене (так же и у Аппиана: Iber., 93, 406), что полностью совпадает с данными раскопок (Schulten А. Numantia. Bd. III. S. 79). 24 стадия, обозначенные Аппианом как окружность Нуманции, охватывают расстояние между реками Дуэро и Мерданко, включая восточный пригород Саледилью (Schulten А. Numantia // RE. Hbbd. 33. 1936. Sp. 1259; Kromayer J., Veith C. Schlachtenatlas zur antiken Kriegsgeschichte. Karte. 4). Из рассказа Аппиана (90, 392—393) выходит, что помимо двух главных лагерей имелось еще семь кастеллов. Однако раскопки обнаружили лишь семь лагерей в совокупности. А. Шультен правильно объясняет это тем, что Аппиан предварительно называет упомянутые два лагеря (Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 18—21). После завершения блокадных работ они были заменены постоянными и дополнены пятью кастеллами. Эти семь и подразумевает Аппиан при втором упоминании (Iber., 90, 393). Флор говорит о четырех лагерях (II, 18, 13). Соответствующий раздел труда Флора настолько оброс вымышленными анекдотами, что, как я полагаю, речь идет не о четырех настоящих лагерях, а Флор в своей композиции рассказа об осаде Нуманции просто указывает их по числу сторон света (не столь негативно у А. Шультена: Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 21).
[20] App. Iber., 90, 393. Положение Нуманции на Дуэро упоминают также Флор (II, 18, 2) и Орозий (V, 7, 10). Последний излагает различные взгляды на то, имела ли Нуманция стены. Флор выбирает еще более эффектное истолкование («Не имея ни стен, ни башен, но, будучи удобно расположена на холме у реки Дурий, она в течение одиннадцати лет четырьмя тысячами кельтиберов сдерживала сорокатысячное войско». — Пер. А. И. Немировского).
[21] App. Iber., 90, 392 (с обоснованием); Plut. Apopht. Scip. Min., 20 (сравнение с хорошим врачом встречается у Аппиана в другом месте: Iber., 87, 379); аналогичный смысл имеет высказывание Сципиона (dictum Scipionis) у Ливия (per. 57); Frontin., IV, 7, 16; Veget., III, 21.
[22] App. Iber., 90, 395—396. Применительно ко времени после завершения шанцевых работ Аппиан указывает цифру в 60 000 человек: 30 000 охраняли стену и текущие работы, 20 000 для отражения попыток прорыва и оставшиеся 10 000 — в резерве (Iber., 92, 403).
[23] Ср.: Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 50.
[24] App. Iber., 92-93, 401-406; Liv., per. 57; Oros., V, 7, 9. О попытках прорыва свидетельствует и наличие пленных, оказавшихся в руках Сципиона (App. Iber., 95, 414).
[25] «Погода была такой суровой, что пауза в операциях становилась неизбежной» (M?nzer F. Cornelius (335) // RE. Bd. IV. 1901. Sp. 1455).
[26] Ср. переданные Фронтином и Семпронием Азеллионом (Gell., XIII, 3, 6 = fr. 5 HRR, ср. App. Iber., 87, 379) изречения (dicta), в которых Сципион защищается от подобных обвинений. Семпроний Азеллион сам слышал их от Сципиона. В несколько ином виде dicta Scipionis приводится в «Истории августов» (Ant. Pius, 9,10).
[27] О подобных спорах применительно к более раннему этапу кампании рассказывает Аппиан (Iber., 87, 377—380). Соотношение аргументов за и против успеха сильно напоминают ситуацию с Брутом в 138 г. (73, 301).
[28] См.: M?nzer F., Cichorius K. Calpumius (96) // RE. Bd. III. 1899. SP. 1392.
[29] App. Iber., 94. Форма имени по А. Шультену (Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 53. Anm. 1). У Флора (II, 18, 15) и Валерия Максима (III, 2, ext. 7) он последним совершает самоубийство, хотя, как правильно замечает А. Шультен, согласно Аппиану, в конце осады его не было в Нуманции (Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 56).
[30] По-видимому, нынешняя Канталусия в 55 км. к западу от Нуманции (ср.: Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 134).
[31] Ср.: Oros., V, 7, 16—18; Flor., II, 18, 15—17. У обоих при рассказе о падении Нуманции стоит перед глазами один и тот же пример: «никого из нумантинцев победители не заковали в цепи (unum Numantinum victoris catena non tenuit)» (Oros., V, 7, 18); «ведь не было ни одного нумантинца, которого провели бы в цепях (unus enim vir Numantinus non fuit qui in catenis ducerentur)» (Flor., II, 18, 17).
[32] А. Шультен вообще считает эту вылазку (Oros., V, 7, 13—15; Flor., II, 18, 12 — 14) неисторичной (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 289; Bd. III. S. 55—56). По-видимому, это не так (так же полагает и Ф. Мюнцер: M?nzer F. Cornelius. Sp. 1455). Напротив, красочный рассказ об опьяняющем напитке является выдумкой, которую, как и опасный для римлян ход битвы, надо приписать местному патриотизму Орозия. То, что оба автора пользовались одним и тем же источником, доказывается следующим: «они готовы были сдаться, если бы им предложили сносные условия; не раз просили они о честной битве, чтобы иметь возможность погибнуть смертью, достойной мужей (deditionem sui obtulerunt, si tolerabilia iuberentur, saepe etiam orantes iustae pugnae facultatem, ut tamquam viris mori liceret)» (Oros., V, 7, 12); «они даже хотели сдаться, если бы были предложены условия, достойные мужей… они требовали у полководца сражения, чтобы погибнуть, как подобает воинам (dedere etiam se volebant, si toleranda viris imperarentur… a duce orantes proelium, ut tamquam viros occideret)» (Flor., II, 18, 12—13. — Пер. А. И. Немировского).
[33] Согласно Веллею Патеркулу (II, 4, 2), Нуманция была разрушена после года и трех месяцев со времени прибытия Сципиона в Испанию; прибытие Сципиона датируется апрелем 134 г. (см. выше).
[34] App. Iber., 96, 417; ср.: Strabo, III, 4, 13, р. 162. Взятие Нуманции измором упоминают: App. Iber., 97, 420; Liv., per. 57, 59; Flor., II, 18, 13; Eutrop., IV, 17, 2; Oros., V, 7, 12; Val. Max., VII, 6, ext. 2; Auct. de vir. III., 58, 6; ср.: Frontin., IV, 5, 23.
[35] App. Iber., 96, 418; 97, 422; Sen. De ira, I, 11, 7; Liv., per. 59; с преувеличениями: Flor., II, 18, 13; Oros., V, 7, 16. У Аппиана находится вставленное между решением многих нумантинцев покончить с собою и подробностями этого весьма эффектное рассуждение о «любви к свободе и мужестве этого маленького варварского города» (Iber., 97, 419—422). С одной стороны, оно, видимо, восходит к какому-то другому источнику, с другой, однако, в монографии наподобие полибиевой «Нумантинской войны» оно не очень смотрелось бы, поскольку по содержанию своему уместно лишь в большом историческом труде (Посейдония?).
[36] App. Iber., 97, 422—423 (описание вида нумантинцев приводится также в 96, 416). По-видимому, большой эмоциональной силой это описание обладало уже у Посейдония, который явился источником для других авторов. На это указывал уже Э. Норден, особо подчеркивая понятие «одичания»: «“Одичание” людей является излюбленным мотивом Посейдония» (см. среди прочего по поводу пассажа Диодора (XXXIII, 19) о переговорах Вириата и Попилия: «Эта конгруэнтность особенно примечательна, поскольку демонстрирует принадлежность рассказа о Лузитанской и Нумантинской войнах одному и тому же автору» (Norden E. Die germanische Urgeschichte in Tacitus Germania. Leipzig, 1920. S. 164. Anm. 4). Норден также обращает внимание на исоколон в App. Iber., 96, 416, «излюбленную фигуру у Посейдония» (Loc. cit.). Говоря о понятии одичания, А. Шультен показывает, что оно весьма часто встречается уже у Полибия (Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 7). Влияние Посейдония, как мне кажется, чувствуется в том, что в описании нумантинцев нет боязни отвратительного (taetrum) и вторично упоминается зловоние, которое исходило как от людей, так и от их совершенно износившейся одежды (App. Iber., 97, 422); ср.: Cic. De off., I, 45; Reinhardt К. Poseidonios. Sp. 770, 822). — Весь отрывок Аппиана (Iber., 97) свидетельствует о сочувствии автора к нумантинцам, который, следовательно, не ограничивался одними только римскими источниками; Ф. Мюнцер констатирует при этом: «очевидный интерес к мужественному врагу» (M?nzer F. Cornelius. Sp. 1453).
[37] App. Iber., 97, 422—423; тем самым дезавуируются замечания Флора и Орозия о том, что ни один нумантинец не был проведен в цепях: эта версия в ложно понятом виде вновь повторяется у Вегеция (III, 10).
[38] App. Iber., 98, 424—426. В качестве возможных причин такого поведения Аппиан называет следующие: 1. Польза Рима. 2. Ожесточение. 3. Стремление к славе. Самому факту самоуправного разрушения Нуманции, по-видимому, большого значения не придавалось (Bilz K. Die Politik des P. Cornelius Scipio Aemilianus. S. 65. Anm. 177: «Сципион считал, что поступает правильно»). Последний из названных мотивов указывает, однако, на единый источник («как некоторые полагают»; К. Бильц не в состоянии решить, из анналистического или «собственного» источника сделано это дополнение). Кроме того, разрушение Нуманции упоминают: App. Iber., 49, 210; Liv., per. 59; Obseq., 27 (под 133 г. вопреки изданию О. Россбаха, который вычленяет это в отдельный отрывок 27 с указанием консулов 132 г. Россбах был бы прав, если бы заметка о 132 г. была единственной, где сообщается лишь о событиях без каких-либо предзнаменований); Oros., V, 7, 17; Eutrop., IV, 17, 2; Ampel., XVIII, 18, 11 и 24; Val. Max., II, 7,1; VI, 2, 3; Veil. Pat., II, 4, 3; Euseb. Chron., II, 128h. 1291 (Schoene); Cell., XVI, 8, 7; Plin. NH, XXXIII, 141; Sail. lug., 8, 2; Cic. Lael., 11; De imp. Cn. Pomp., 60; Pro Mur., 58.
[39] Видимо, между Уксамой и Агредой (Pareti L. Storia di Roma e del mondo Romano. Vol. III. Torino, 1953. P. 274). — Примеч. перев.
[40] App. Iber., 98, 427; ср.: Eutrop., IV, 17, 2; Oros., V, 8, 1: «Сципион же после разрушения Нуманции замирил прочие племена Испании (Scipio autem, cum deleta Numantia ceteras Hispaniae gentes pace conponeret)»; ср. комментарий Цангемайстера к IV, 20, 10 Орозия («со всем римским войском» — cum omni exercitu Romano): Liv., XXXIII, 25 (ср. с периохой): «исключая все, что Орозий добавил по своему обыкновению (excepto omni, quod Orosius more suo addidit)».
[41] Во фрагменте Аппиана (Iber., 98, 427) говорится лишь о морском путешествии; это никак не противоречит сведениям Страбона (IV, 2,1, р. 190), поскольку там (по Полибию) идет речь лишь о пребывании Сципиона в Массалии. Против версии о немедленном возвращении его на родину, казалось бы, свидетельствуют данные Орозия (V, 8, 1—2); однако беседу Сципиона с кельтским вождем Тиресом, по-видимому, следует рассматривать как неисторичную [Тирес сказал, что нумантинцы были крепки согласием, а погубил их раздор, что римляне в условиях эксцессов, связанных с реформами Тиберия Гракха, восприняли как относящееся и к ним тоже. — Примеч. перев.]. Все это приурочено к гракханским событиям, так что претензии в адрес Нуманции присутствуют здесь лишь постольку — поскольку. Очевидно, эта история приведена здесь для назидания.
[42] Вопреки Ф. Мюнцеру (M?nzer F. R?mische Adelsparteien und Adelsfamilien. S. 259) из Цицерона (Lael., 73) следует вывод о присутствии Сципиона в Риме. Данные Аппиана (Iber., 98, 427) этому нисколько не противоречат.
[43] См.: Volkmann H. Popilius (28) // RE. Hbbd. 43. 1953. Sp. 63-64.
[44] См.: M?nzer F. Rupilius (5) // RE. 2. Reihe. Bd. 1. 1920. Sp. 1229-1230.
[45] «Во всяком случае, в отношении Попилия очевидно, что он принадлежал к числу решительных противников реформаторского движения, поскольку позднее в результате яростных преследований со стороны приверженцев Тиберия Гракха он был привлечен к ответственности» (M?nzer F. R?mische Adelsparteien und Adelsfamilien. S. 259).
[46] Это был очень скромный триумф: Plin. NH, XXXIII, 141; Oros., V, 7, 18; Flor., II, 18, 17 (несмотря на преувеличения, весьма похоже на истину); Liv., per. 59 и Eutrop., IV, 17, 2: на 14-й год после африканского триумфа; Cic. Phil., XI, 18: в год, когда консулом был Публий Лициний Красс Муциан, т. е. в 132 г.; кроме того, триумф упоминают: Cic. De rep., VI, 11; Veil. Pat., II, 4, 5; Val. Max., II, 7, 1; (ошибочно говорит о «великолепнейшем триумфе» — speciosissimus triumphus); IV, 3, 13; Gell., XVI, 8, 10; App. Iber., 98, 424; Plut. Apopht. Scip. Min., 22. [Воинам Сципиона выдали всего по 7 денариев на человека (Plin. NH, XXXIII, 141). — Примеч. перев.]
[47] Ср.: Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 57. Anm. 3.
[48] Ср.: Bilz K. Die Politik des P. Cornelius Scipio Aemilianus. S. 72.
Источник:
Симон Г. Войны Рима в Испании. «Гуманитарная Академия». Санкт-Петербург, 2008.
Перевод: А. Короленков.