Войска Эллинской лиги (Сивкина Н. Ю.)

Союзническая война 220–217 гг. до н.э. • 27 марта 2012 г.
Сивкина Н. Ю.

Мирное состояние с осени 220 до весны 219 г. каждая из сторон использовала для сплочения единого фронта союзников перед лицом врага, разработки планов военных кампаний и мобилизации основных сил. Последний вопрос следует рассмотреть особо, чтобы иметь возможность реально оценить военный потенциал сторон и перспективы выбранной ими тактики ведения войны.

Поскольку наш основной источник дает разрозненные упоминания о принципах комплектования армий и их численности, представляется целесообразным не только рассмотреть силы противников по отдельности, но и вновь обратиться к данным, сохранившимся от периода существования Коринфских лиг, ибо некоторые аналогии позволяют дополнить туманные сведения Полибия. Однако не следует забывать и о наличии существенных отличий между обстановкой в Греции в конце IV в. и в конце III в., что не могло не отразиться на поднятых в этой главе вопросах.

Все три объединения — Коринфские лиги 338, 302 гг. и Эллинский союз 224 г. — были втянуты в крупные военные конфликты. Основным решением совета лиги в 337 г. стало провозглашение войны против Персии (Diod., XVI, 89). Знаменитый Восточный поход осуществил сын Филиппа II, Александр. В 301 г. Деметрий Полиоркет с новыми союзниками отправился воевать против Кассандра, а затем перебросил войска к Ипсу, где произошло решающее сражение с коалицией диадохов (Diod., XX, 110, 4). А в 220 г. Филипп V, как глава Эллинской лиги, начал так называемую Союзническую войну против Этолии (Polyb., IV, 25—30).

В 338 г. вопрос о войне и назначении стратега-автократора решал общий совет — синедрион (Diod., XVI, 89, 3). Такое же постановление после смерти Филиппа II признало Александра гегемоном союза и стратегом-автократором (Arr., 1,1,2; Diod., XVII, 4,1; 4, 9; Plut. Alex., 14; Just., XI, 2, 5). Обладая титулом стратега-автократора, царь самостоятельно определял стратегию и тактику военных действий, не отчитываясь за свои действия перед синедрионом эллинов. Впрочем, во время Восточного похода Александра Македонского это было бы просто невозможно по причине удаленности театра военных действий от Греции.

Относительно различия между этими титулами македонского царя — «гегемон» и « стратег-автократор» — наиболее убедительное объяснение дал У. Вилькен, который считал, что титул «гегемона» не давал сам по себе высшее командование в персидской войне главе лиги, но был пожизненным, а титул «стратега-автократора», который означал командование с неограниченными полномочиями, царь получил лишь на время войны, оставаясь вместе с этим и гегемоном¹. Что касается лиги 224 г., то такого разграничения в титулатуре в источниках не встречается, что позволяет предполагать значительное развитие союзных институтов к концу III в., когда положение гегемона стало подразумевать неограниченную власть командующего.

В союзе Филиппа II и Александра совет лиги — синедрион, вероятно, ведал вопросами снабжения союзного войска, хотя с уверенностью об этом говорить трудно. Существует очень плохо сохранившийся фрагмент надписи, который относится к 336 г. (SVA, III, 403, II). В нем упоминаются: войско (??? ???????? — v. 11), десятидневный запас хлеба ([?]???? ????[?] — v. 4; [??]?? ?????? ?????? ????? — v. 12), драхмы (??????? — v. 9).

В отношении этого фрагмента выдвинуты две версии: либо это — часть договора, возобновленного Александром с греками; либо это — часть декрета синедриона³ считает, что снабжением войска и в союзе 224 г. ведал синедрион, хотя источники на это лишь намекают. Полибий (V, 1) сообщает, что Филипп V в 218 году, нуждаясь в съестных припасах и деньгах для войска, созвал ахейцев на собрание, где потребовал от них то, что ему было необходимо. Однако в Эгии, где Филипп поставил вопрос о провианте, произошло не общесоюзное собрание, а всеахейское. Поэтому Филипп требовал снабжать его армию у того участника союза, в данном случае — у ахейцев, которому помогало союзное войско. Интерпретация этого свидетельства показывает, что в договоре лиги 224 г. могло существовать следующее условие: за содержание войска должен был отвечать тот участник лиги, который нуждался в помощи союзников.

Во время военных действий на вражеской территории содержание войска шло обычно двумя путями: либо за счет закупок, более или менее принудительных, у местного населения, либо посредством грабежа вражеской территории⁴. Полибий упоминает, например, приказ Филиппа отмерить войску содержание на тридцать дней из того хлеба, который был перед тем захвачен в Фойтиях, где были огромные склады зерна (Polyb., IV, 63,10). Вероятно, оно было запасено от предыдущего урожая⁵, так как царь возвратился в Македонию в июле (Polyb., IV, 66, 7). Кроме того, историк упоминает фуражиров (IV, 73, 4).

В условиях боевых действий, когда не было ни возможности, ни целесообразности тратить время на созыв совета союзников, синедрион не мог отвечать за снабжение военных контингентов; этот вопрос относился к компетенции командующего. Поэтому логичнее придерживаться гипотезы, приведенной выше, что синедрион, имея контролирующие функции, мог затрагивать и общие вопросы, связанные со снабжением союзной армии. Однако впрямую в их обязанности эта задача в конце III в. едва ли входила.

Также сомнительно, что синедрион лиги определял размеры воинских контингентов, как предполагал К. Белох⁶. В союзах 338 и 302 гг. эта обязанность лежала на гегемоне. Именно он решал, была ли необходимость в призыве войска из греческих государств и в каком размере должны быть поставлены контингенты.

Для подсчета греческих сил немецкий исследователь В. Шван использовал надпись 338 г., которая содержит указание на количество делегатов в синедрионе (SVA, III, 403, 1б). Сохранилось несколько фрагментов: на второй строке — [— ???]?????: ?, на пятой строке — [— ??????????? ???] ??????: II, на шестой — ?????????[??: I(?)], на восьмой — ??????: III: ??????: III, на десятой — [— ??? ??]????? ??? ???????: ?, на двенадцатой — [— ???????]? ??? ?????? ????·: II] Опираясь на этот источник, В. Шван пришел к заключению, что знаки после названия государств обозначают коли чество голосов: I — 1 голос, II — 2 голоса, III — 3 голоса ? — 10 голосов, П/Г/ — 5 голосов⁷. Количество голосо зависело от численности контингентов, выставляемых полисом, поэтому автор, пользуясь также данными К. Белоха принял во внимание примерную численность населения го сударств, размеры территории и т. п. и пришел к выводу, что 1 голос соответствовал 1 тысяче гоплитов, 1 триера прирав нивалась к 100 гоплитам, а 1 всадник — к 4 гоплитам, как это было в Пелопоннеском союзе в 377 г.⁸

Государства	Голоса в совете	Гоплиты (в тыс.)	Всадники (в тыс.)	Корабли
Фессалия	(10)	—	2,5¹	—
Магнесия	2	—	0,4²	—
Фтиотида	2	—	0,5¹	—
Острова Северной Эгеиды	1	—	—	10¹
Фасос и Самофракия	(2)	—	—	20¹
Акарнания	2	2⁰	—	—
Керкира	2	—	—	20¹
Амбракия	1	—	—	10¹
Греческие полисы Фракии	5	—	—	50¹
Фокида	(3)	2¹	0,1¹	—
Локрида	(3)	2¹	0,1¹	—
Малида	5	4¹	0,2¹	—
Этолия	5	5⁰	—	—
Перребы	(2)	2¹	—	—
Кефалления и Закинф	3	—	—	30¹
Беотия	5	3⁰	0,4¹	—
Афины	5	—	0,2⁰	40¹
Коринф и Мегары	5	—	0,2¹	40¹
Сикион и Актэ	5	3⁰	—	20¹
Аргос	5	3 = 2¹ + 1⁰	0,3²	—
Аркадия	5	3⁰	0,3⁰	—
Ахайя	3	2⁰	0,2⁰	—
Элида	5	3⁰	0,3⁰	—
Мессения	3	2⁰	0,2¹	—
Эвбея	3	—	—	30¹
Киклады	5	—	—	50¹
Итого:	97	36	5,9	320

Примечания:
…⁰ — войска, которые не были отправлены к Александру;
…¹ — войска, поставленные Александру с самого начала;
…² — войска, присланные дополнительно;
Локрида — государства, указанные в сохранившемся фрагменте афинской надписи (SVA, III, 403, lb);
(10) — количество голосов в синедрионе, определенное по сохранившемуся фрагменту надписи (ibid.).

Как уже указывалось выше, большая часть надписи утеряна, поэтому предположения В. Швана можно принят как гипотезу с возможной погрешностью в 10—15%⁹. Согласно его подсчетам, греки должны были выставить 36 000 гоплитов. Тот факт, что в поход с Александром ушли не столь значительные силы¹⁰, объясняется несколькими причинами. Во-первых, большое войско требовало крупных затрат. Армия Александра начинает расти после захвата персидской казны; первоначально же средств на содержание больших сил не было. По этой же причине Александр предпочел использовать союзные войска, а не наемников, содержание которых обходилось дороже¹¹. Последнее утверждение ближе к истине, если вспомнить, чем располагал Александр, начиная свой Восточный поход. Согласно Арриану, после смерти Филиппа II в казне не было и 60 талантов, зато долг составлял 500 талантов, Александр же занял еще 800 талантов и отправился в поход (VII, 9, 6 Плутарх приводит цифры из книг Аристобула, Дурида, Оносикрита: Александр имел 70 талантов, занял еще 200, продовольствия он имел лишь на 30 дней (Plut. Alex., 15). Во-вторых, не лишено основания и утверждение о том, что союзные контингенты служили для Александра скорее залогом спокойствия греческих государств, чем реальной боевой силой¹². Таким образом, можно констатировать, что процедура созыва союзных войск в 338 г. была разработана до мельчайших деталей. Однако в силу сложившихся обстоятельств македонские цари не стремились воспользоваться ею в полной мере.

В лиге 302 г. ситуация была сложнее. Деметрий в ходе борьбы диадохов высадился в Греции и начал отвоевывать города Пелопоннеса. Можно предположить, что все полисы, перешедшие в ходе военных действий на его сторону, стали участниками нового Коринфского союза, но с уверенностью говорить об этом невозможно. Однако, поскольку вероятность участия этих городов в лиге достаточно велика, следует их перечислить. Это Афины (Diod., XX, 45; Plut. Demet., VIII, X; ISE, 7, 4), Мегары (Diod., XX, 46, 3; Plut. Demet., IX), Халкида на Эвбее (Diod., XX, 100, 6), Сикион (Diod., XX, 102, 2; Plut. Demet., XXV), Коринф (Diod., XX, 103, 2-3, Plut. Demet., XXV), Аркадия (Diod., XX, 103, 5; Plut. Demet., XXV), Аргос (Plut. Demet., XXV), города на Актэ (Plut. Demet., XXV), Беотия (Diod., XX, 100, 6; Plut. Demet., XXIII), Этолия (Diod., XX, 100, 6).

Города — участники альянса, как и в союзе 338 г. (Just., IX, 5, 4), должны были поставлять военные контингенты в союзное войско (SVA, III, 446, v. 95 sqq.). Нам даже известно, что в договоре 302 г. предусматривался штраф, который должны были платить полисы за отсутствующих по неуважительной причине воинов — от 10 до 50 драхм в день в зависимости от рода войск (SVA, III, 446, v. 95 sqq.). О подобном условии в договоре Филиппа II ничего неизвестно. Конечно, можно допустить, что в нем подобная угроза в адрес уклонившихся от службы присутствовала, учитывая, что Филипп, разбив греков при Херонее, диктовал условия военного союза с позиции силы. Однако не следует забывать, что война с Персией была для многих выгодным предприятием, поэтому необходимости угрожать не было: желающих участвовать в походе было достаточно.

Полиоркет получил от греческих союзников войско (Diod., XX, 110, 4; SVA, III, 446, v. 95 sqq.). По словам Диодора (XX, 110, 4), в его рядах шло 25 000 воинов из эллинских полисов. Цифра довольно внушительная, так как она не включала наемников и различный сброд, сбежавшийся к Полиоркету ради грабежа. Часть этого войска переправилась затем с ним в Азию для участия в битве при Ипсе (Diod., XX, 111, 1-3; IG, II2, 657, v. 16-26). Если воспользоваться данными В. Швана, то можно подсчитать, что в 302 г. перечисленные выше государства могли предоставить — если исключить из их числа полисы, которые должны были поставлять корабли — 28 000 воинов¹³. Полученная цифра несколько больше, чем указанна у Диодора (XX, 110, 4), но это и неудивительно, ведь подсчеты В. Швана относились к союзу 338 г., и их нельзя считать абсолютно точными. Кроме того, не все из перечисленных нами государств могли входить в союз Деметрия. Следует, например, отметить Фессалию: скорее всего, она не была участницей лиги 302 г., так как после собрания синедров на Истме и заключения союза началась кампания по ее завоеванию.

В случае общей войны договор 224 г. также предусматривал созыв¹⁴союзного войска гегемоном (Polyb., V, 17, 9; 20, 1). Нам неизвестно, было ли определено количество войск, которое должны были предоставить участники лиги. Возможно, гегемон мог устанавливать необходимую ему численность воинов всякий раз для каждого государства в отдельности. Но это явно было бы не слишком удобно. Гораздо проще было поступить по примеру союза 338 г. На мысль о существовании подобной системы наводят некоторые цифры у Полибия. Однако вопрос, можно ли говорить, что в Эллинской лиге существовал такой же список государств с указанием их контингентов, представляется весьма спорным. У Полибия нет ссылки на существование каких-либо точных данных (V, 17, 9): Филипп разослал по союзным городам вестников, назначив день, в который все союзники с оружием в руках должны были явиться. В другом пассаже (Polyb., V, 20, 1) указана численность мессенского войска, посланного Филиппу в ответ на этот приказ, но нет свидетельств, что мессенцы заранее знали, сколько обязаны выставить воинов.

Подобная практика набора войска упомянута у Полибия и Ливия в отношении ахейцев. Полибий указывает, что накануне войны ахейцы должны были согласовать с лакедемонянами и мессенцами, какое число пехоты и конницы те выставят (Polyb., IV, 15, 4). Ливий (31, 25, 3—4) говорит, что они совещались, как действовать против спартанского тирана Набиса, и договаривались, какой город сколько сможет выставить воинов против врага. Но в последнем случае речь идет о войне между двумя государствами, а не о коалиции. Войско собиралось для ведения одной кампании, а в Союзнической войне боевые действия растянулись на три года. Подобные договоренности, казалось бы, должны говорить в пользу фиксированной цифры вспомогательных сил. Однако другие сведения позволяют усомниться в этом.

В нашем распоряжении есть разрозненные сведения о количестве предоставленных союзниками сил. В битве при Селассии в 222 г. (Polyb., 11, 65, 4) ахейцы выставили 3 000 пехоты и 300 всадников, беотийцы — 2 000 пехоты и 200 всадников, эпироты — 1 000 пехоты и 50 всадников, акарнанцы — 1 000 пехоты и 50 всадников; кроме того на стороне союзников сражались наемники, которых насчитывалось 3 000 пехоты и 300 всадников. Соотношение пехоты и конницы 1:10 было традиционным для Греции, в отличие от Македонии. В данном случае обращает на себя внимание тот факт, что государства предоставили разное количество воинов.

В битве при Кафиях ахейцы сражались точно таким же количеством, как при Селассии (Polyb., IV, 10, 2). Однако после этого сражения всеахейское собрание постановило набрать новое войско, которое насчитывало бы 5 000 пехоты и 500 всадников (Polyb., IV, 15, 3—4). То же собрание приняло решение обратиться за помощью к Спарте и Мессении. Согласно Полибию (IV, 15, 7), спартанцы и мессенцы предоставили им по 2 500 пехоты и 250 всадников.

В ходе войны Филипп V призвал эпиротов «поголовно» (Polyb., IV, 61, 1: ????????), получил от акарнанцев 2 000 пехоты и 200 всадников (Polyb., IV, 63, 7). А во время вторжения в Этолию акарнанцы прислали ополчение, численность которого не уточняется. Таким образом, даже в приведенных фрагментарных сведения наблюдается явное противоречие. Например, ахейцы выставляли то 3 000 пехоты, то 5 000; акарнанцы в одном случае могли предоставить 1 000 воинов, в другом — 2 000.

Кроме того, если сравнить данные Полибия с таблицей В. Швана, то можно отметить расхождение в цифрах. Так ахейцы в 338 г. могли выставить 3 000 пехоты, в 224 г. — даже 5 000. Однако следует учитывать то обстоятельство, что в союзе Филиппа V речь уже шла о федерации, а не об отдельном государстве. Поэтому сама Ахайя, видимо, по-прежнему могла предоставить только 3 000. Беотийцы в лиге Филиппа II оценивались в 5 000 солдат, а при Филиппе V — только в 2 000. Мессения в конце IV в. набирала 3 000 пехотинцев, в конце III в. — 2 500.

Приведенные выше данные наглядно показывают либо наличие демографического кризиса в Греции¹⁵, либо, что более вероятно, отсутствие четко определенного единого списка союзных войск. Вероятнее всего, какие-то общие договоренности существовали, и государства-участники лиги посылали в ответ на приказ гегемона требуемое им количество солдат, но чаще всего, предоставляли столько воинов, сколько могли отправить без ущерба для защиты собственного государства. Сделаем лишь небольшое уточнение: в отличие от времен прежних Коринфских союзов, когда войны велись за пределами Греции, в период существования Эллинской лиги боевые действия разворачивались в самой Элладе, поэтому какая-то часть войска всегда должна была оставаться дома.

Примечательно еще одно свидетельство Полибия. Автор, приводя постановления ахейского собрания накануне войны, указывает, что не гегемон, а ахейский стратег должен обратиться к Спарте и Мессении и договориться, какое число пехоты и конницы они предоставят для совместных операций (Polyb., IV, 15, 4). Подобное утверждение позволяет говорить, что в лиге 224 г. наряду с главнокомандующим любой союзник мог договориться о поставке вспомогательных сил и об их численности.

Также ничего не известно о существовании условия о штрафах в лиге 224 г. Тем не менее это не означает, что такой пункт отсутствовал в союзном договоре. Можно привлечь косвенное свидетельство Полибия. В ходе Союзнической войны между Эллинской лигой и Этолией Мессения, которая в 220 г. вошла в состав лиги, не сразу начала боевые действия. Подобная позиция по отношению к общему врагу могла привести к измене в ходе военных действий. О существовании таких подозрений упоминает Полибий (V, 20, 3). Он рассказывает о мессенском войске, которое было отправлено к Тегее на соединение с Филиппом V, но не застало его там. Мессенцы оказались в растерянности и не знали, что делать, ибо опасались, «как бы из-за прежних подозрений не было усмотрено в этом злого умысла» (…?????????? ?? ?? ??????? ??????????? ??? ??? ?????????????? ???? ?????? ???????…). Вполне вероятно, что они могли опасаться наказания со стороны союзников, в частности, и материального. Иными словами, союзники, вероятно, могли потребовать от мессенцев уплаты штрафа за непредоставление отряда в общее войско. К косвенным данным, свидетельствующим в пользу существования статьи о штрафах в договоре, можно отнести и наличие наемников, которых использовали и македоняне, и ахейцы (Polyb., II, 65, 4; IV, 60, 2). Данное обстоятельство подразумевает не только недостаток союзных сил, но и постоянное пополнение из разных источников фонда финансирования наемных войск. Поэтому, хотя прямых свидетельств наличия условия о штрафах не сохранилось, приняв во внимание постоянные военные конфликты в Греции и, как следствие этого, стремление иметь в своем распоряжении возможно большие силы, а также учитывая необходимость платить наемникам, мы вполне можем предположить наличие такого пункта в договоре лиги.

Подводя итоги, можно отметить, что при сходстве в структуре и организации Коринфских лиг принципы созыва общесоюзного войска в IV и III вв. несколько отличались. Причину этого следует видеть в изменившихся исторических условиях и новом соотношении сил союзников. Отношение греков к союзам менялось. Если в лиге Филиппа II они не только были неравноправными партнерами македонского царя, но и понимали, что на деле союз был формой подчинения Греции, то ситуация меняется уже к 302 г., когда была оформлена симмахия греков и Деметрия Полиоркета. Государства выступают теперь как равноправные партнеры по отношению к Деметрию. В союзе Досона и Филиппа V соотношение сил уже существенным образом отличалось от ситуации 338 г. Греческие союзники под влиянием наиболее сильного из них — Ахейской федерации неоднократно оказывали давление на македонского царя.

Любопытно еще одно отличие от прежних времен. В союзе 338 г. единая армия набиралась для осуществления Восточного похода. Поэтому союзные контингенты подчинялись Александру Македонскому до того момента, когда он объявил об окончании совместного похода; в дальнейшем греки его сопровождали уже не как союзники, а в качестве наемников. В лиге 302 г. союзное войско было набрано сначала для освобождения Пелопоннеса, потом оно сражалось против Кассандра в Фессалии и, наконец, было переброшено в Малую Азию, где состоялось решающее сражение между диадохами при Ипсе. Таким образом, в обоих случаях армия набиралась для крупномасштабных действий за пределами Эллады. В союзе 224 г. ситуация была иной. Крупных операций за рубежом не предполагалось. В сущности, единого союзного войска, подчинявшегося македонскому царю, не существовало. Боевые действия союзники вели самостоятельно, лишь изредка объединяясь для совместных операций. Союзническая война 220—217 гг. не знала решающих грандиозных сражений, она представляла собой ряд локальных столкновений.

Сама Македония на протяжении 150 лет, начиная от Филиппа II и заканчивая Персеем, могла выставлять 20—30 000 воинов. В битве при Селассии из общего числа в 28 000 пехотинцев и 1200 всадников Антигон Досон выставил 13 000 пехотинцев и 300 всадников. Естественно, что в этом походе не было необходимости организовывать массовый призыв македонян. За 2 года до этого Досон использовал 20 000 пехоты и 1300 всадников. В римско-македонской войне царь имел 20 000 пехоты и 4 000 всадников (Liv., 31, 34, 7). Позднее, в битве при Киноскефалах Филипп V призвал 16 000 пехотинцев и 2 000 всадников, одновременно в Коринфе он имел 1 500 македонян, а сразу после битвы из македонских городов набрал еще 6 500 человек для отражения удара дар-данов (Liv., 33, 4, 4; 19, 3). Фаланга по-прежнему играла основную роль в генеральных сражениях¹⁶. Однако поскольку, как было отмечено выше, в ходе Союзнической войны не было возможности организовать крупномасштабное сражение, то, вполне вероятно, не было необходимости и в использовании большого числа македонских сил. Ударной силой царя были пельтасты — отборные, более маневренные, одетые в более легкую броню, чем фалангиты, пехотинцы. Иногда считают, что они были подобны гипаспистам Александра Македонского¹⁷, но в таком случае встает вопрос, в чем разница между пельтастами и собственно гипаспистами, поскольку такое подразделение продолжало существовать. Численность пельтастов, вероятно, составляла 3 000 человек¹⁸ (Polyb., И, 65, 2; IV, 67, 6; X, 42, 2; Liv., 33, 4, 4).

В. И. Кащеев отмечал, что они включали и царскую агему¹⁹. Однако эта точка зрения несколько корректируется тем фактом, что в одной из недавно найденных надписей пельтасты упоминаются отдельно от агемы. Видимо, это были два подразделения элитных македонских войск. Так, военный устав рекомендует набирать и в агему, и в пельтасты людей, имеющих большое состояние²⁰. Такой критерий отбора был вполне оправдан, поскольку лишь состоятельные люди располагали временем для занятий физическими упражнениями, необходимыми для службы в этих частях, а также имели возможность отлучаться на длительный период времени без ущерба для своего источника дохода. Кроме того, возрастной предел службы в агеме ограничивался 45 годами (лишь в некоторых случаях они могли служить до 50 лет), в то время как для пельтастов срок службы был ограничен 35 годами²¹. Вероятно, по достижении этого возраста лучшие из пельтастов зачислялись в агему. Пельтасты использовались при организации засад, выполняли опасные поручения, в битве прикрывали фланги фаланги, а в случае необходимости могли сражаться и отдельно от тяжелой пехоты (Polyb., II, 65, 2; IV, 64, 6; IV, 75, 4; IV, 80, 8; V, 4, 9; V, 7,11; V, 13,5-6; V, 22, 9; V, 23, 3-8; V, 27, 8; Liv., 28, 5, И; 31, 36, 1). Однако их немногочисленность и тот факт, что Филипп V рассматривал это подразделение как дополнение к своей фаланге, говорит об отведенной пельтастам в сражениях вспомогательной роли²².

Что касается гипаспистов, то упоминаний о них довольно мало. Полибий сообщает, что в 218 г. Филипп V прибыл в Сикион в сопровождении гипаспистов (Polyb., V, 27, 3). Второе свидетельство упоминает отправку Филиппом одного из гипаспистов в Ларису после поражения при Киноскефалах для уничтожения царских архивов (Polyb., XVIII, 33, 2). Последний эпизод напоминает приказ Персея в 169 г. уничтожить верфи в Фессалониках, за тем исключением, что последний македонский царь отдал его одному из телохранителей. Наши знания о гипаспистах обогащены публикацией военного устава, найденного в Амфиполе. В этом документе гипасписты упоминаются дважды²³. В первом случае, как получатели штрафов от нарушителей воинской дисциплины, второй раз в связи с местом для размещения лагеря в непосредственной близости от царских палаток. В письме Филиппа V к Архиппу в числе военных упомянут некий Теоксен, сын Клейтина, гипаспист²⁴. Таким образом, гипасписты были телохранителями и чем-то вроде военной полиции — людьми, которым поручали деликатные миссии²⁵. Их численность неизвестна. Видимо, термин распространялся на ограниченное число охраны, приближенной к царю²⁶. Помимо состояния они должны были обладать и другими качествами, вероятно моральными, чтобы быть достойными «носить копье для царя».

Македоняне также всегда использовали вспомогательные войска из иллирийцев, фракийцев, пеонийцев. Однако, по большей части остается неизвестным, на какой основе они служили — по союзному договору или в качестве наемников. Следует принять во внимание и слабую сторону армии Филиппа: она не была рассчитана на затяжную войну (Plut. Flamin., 2). Длительное содержание таких сил неблагоприятно сказывалось на экономическом состоянии государства и ставило царя в некоторую зависимость от помощи союзников.

В связи с этим следует остановиться и на вопросе о воинском жалованье, который остается довольно сложным. Сохранилась фрагментарная аттическая надпись, в которой дана норма платы гипаспистам Александра (IG2,1, 329, v. 9—10). В ней ясно можно разобрать, что гипаспист получал драхму в день: ?????????? ??????? ??? ???? …| ??????? ??? ??????. По мнению Гриффита, плата наемнику при Александре составляла примерно 3—4 обола в день плюс продуктовый паек²⁷. После Восточного похода Александра в Средиземноморье деньги стали дешевыми, цены повысились, соответственно выросла и заработная плата. Эпидаврская надпись (SVA, III, 446, v. 95 sqq.), содержащая договор Коринфской лиги Антигона и Деметрия (302 г.), сохранила штрафы, которые должны были платить города, если были не в состоянии предоставить солдат в союзную армию: …?[?]?[???]??? ??????? ?????? [— ???? ???] ??? ????? ????[?]????, ???? ?? ??? ????[???] ??[???? ??????? — ???? [?? ??? ????]? ???? ???????… Если принять во внимание, что штраф в десять раз превышал «зарплату» воина, то гоплит в 302 г. должен был получать 2 драхмы в день, всадник — 5 драхм, а легковооруженный воин — 1 драхму. Договор Антигона Досона и Гиерапитны 228 г. предусматривает 1 драхму в день как оплату критского солдата²⁸. В 218 г., когда армия Филиппа V находилась в Пелопоннесе, союзные ахейцы согласились выплатить царю 17 талантов в месяц на содержание его 6 000 воинов и 1 200 наемников, что дает примерно 3 обола любого стандарта в день. Низкая средняя плата воину, вероятно, объясняется тем, что наемники Филиппа были варварами, которые обходились дешевле греческих солдат. Соответственно остальные могли получать примерно 1 драхму в день. Однако следует учитывать и тот факт, сколько можно было купить на эти деньги. Поскольку нет сведений, что воины высказывали недовольство такой оплатой своего труда, возможно, они получали не меньше, чем квалифицированный рабочий других профессий²⁹.

Совместные действия македонских и ахейских сил зафиксированы для захвата города Псофида (Polyb., IV, 70, 2), но после данной операции царь явно действует без участия союзных отрядов (Polyb., IV, 73—74). Точно так же остров Кефалления был объявлен местом сбора союзных кораблей (Polyb., V, 3, 3—4), но никаких крупных морских операций объединенного флота не отмечено, за исключением переброски сухопутных сил. При вторжении в Этолию в 218 г. совместно с македонянами действовали акарнанцы и иллирийцы; в том же году в Спарте воевали македоняне, ахейцы, иллирийцы; к ним должны были присоединиться и мессенцы. С одной стороны, греческие государства не располагали достаточными собственными силами и не могли позволить себе выделять часть их для службы в общем войске. С другой стороны, командование объединенными силами лиги было весьма сложной задачей для молодого Филиппа V, который имел мало опыта ведения крупных боевых действий. Следует учитывать и тот факт, что Союзническая война 220—217 гг. представляла собой ряд локальных столкновений, происходивших иногда одновременно в разных частях Греции. Данное обстоятельство диктовало необходимость распределения сил, а не объединения их. В силу всех этих факторов сбор общего войска так и не был организован.

Правильнее будет говорить, что инициатива привлечения союзников к участию в каждой конкретной операции лежала на гегемоне союза, и именно он решал, кто из них в какой момент предоставит войска. Как правило, это зависело от близости государств-союзников к территории, на которой планировались действия. Вполне естественно, что к действиям против Фтиотидских Фив царь не привлекал ахейцев или мессенцев, а в акции против Спарты он потребовал отряды от этих государств. Не будет выглядеть преувеличением и утверждение, что македонский царь теперь не имел возможности использовать значительный воинский контингент лишь в своих интересах.

Говоря о военных силах союзников, нельзя не отметить еще один немаловажный фактор. Среди партнеров по Эллинской лиге в политическом плане лидировали Ахейский союз и Македония, причем именно в указанном порядке. Но в военном аспекте безусловное лидерство оставалось за македонскими силами, которые по своей численности и боеспособности намного превосходили ахейское войско.

Так, постоянной силой Ахейского союза были эпилекты («отборные»), постоянную численность которых на протяжении всей войны Полибий указывает несколько раз: 3 000 пехоты и 300 всадников (II, 65, 3; IV, 10, 2; V, 91, 6). В кризисных ситуациях собиралось всенародное союзное ополчение, тогда ахейцы могли выставить солидные силы — до 20 000 человек³⁰. Но такие случаи были редкими, и для Союзнической войны не зафиксированы. Стратег мог призвать ополчение нескольких городов, ближайших к театру военных действий (Polyb., IV, 13,1; V, 95, 7). Основу ахейской армии составляла фаланга из гоплитов (Polyb., IV, 61, 2; Liv., 38, 29, 3 sqq.). Однако, в то время как все лучшие армии эллинистического мира уже давно вооружались и организовывались по македонскому образцу, ахейское оружие было устаревшим, фаланга — недостаточно сомкнутой и маневренной. Таковой ахейская армия оставалась до реформы Филопемена³¹ (Plut. Philop., 9). Прежде всего Филопемен изменил построение войска и вооружение, которые у ахейцев были плохи: у них были в употреблении длинные щиты, тонкие и поэтому очень легкие, а кроме того, такие узкие, что не прикрывали тела, копья же их были гораздо короче сарисс. Благодаря легкости копий ахейцы могли поражать врагов издали, но в рукопашном бою с врагом они были в менее выгодном положении. Построение мелкими отрядами ахейцам было незнакомо; у них было в употреблении построение фалангой, в которой копья не выставлялись вперед и щиты не смыкались, как в македонской фаланге, поэтому противнику легко было расстроить их ряды. Возможно, реформирование армии накануне Союзнической войны было слишком дорого для казны федерации. Обычное снаряжение тяжеловооруженного македонского гоплита³² в III—II вв. стоило 1 талант, но могло доходить и до двух (Plut. Demetr., 21). Известно, что войско Клеомена, набранное из бывших илотов, обошлось царю в четверть таланта на человека (Plut. Cleom., 23).

Вдобавок усилилось пренебрежение ахейцев к дисциплине и вообще к военной службе (Polyb., IV, 7, 7). Как говорит Плутарх (Arat., 47), «они и телом ослабели и воинский дух утратили». Любопытен презрительный взгляд этолийцев на ахейский силы: «напуганное войско Арата убежит и не пожелает сразиться…» (Polyb., IV, 10, 9). Сам стратег союза 220 и 217 гг. — Арат Старший — к роли командующего войсками на поле сражения был совершенно непригоден. Достаточно вспомнить два его скандальных поражения — при Ладокиях в 227 г. (Plut. Arat., 37) и при Кафиях в 220 г. (Polyb., IV, 16, 5). Его сын — стратег 219 г. — также ничем выдающимся не прославился, а стратег 218 г. Эперат совершенно не пользовался авторитетом в войсках (Plut. Arat., 48; Polyb., V, 30, 1, 5—6; 91, 4—5). В силу этих обстоятельств становится очевидным, чьими руками намеревался вести войну Арат Старший.

Сражаясь собственными силами, союзники регулярно использовали наемников. В ахейской армии, например, «наемники были постоянно действующей частью армии и участвовали практически во всех кампаниях… их служба оплачивалась из федеральной казны»³³. Однако в данном случае обращает на себя внимание то обстоятельство, что в союзе 224 г. наемники привлекались не только каждым государством по отдельности, но и лигой в целом. Некоторые предводители наемников были официально включены в ее состав.

В таком качестве в союз был принят Скердилаид, правитель государства ардиэев (Polyb., IV, 29, 7). Государство его нельзя считать такой же частью лиги, как и прочие. Во-первых, он договорился с Филиппом, что будет получать ежегодно по двадцать талантов (Polyb., IV, 29, 7), что ставит его в особое положение по отношению к другим союзникам. Кроме того, основной целью его действий была добыча³⁴, которую на войне можно получить законным путем. Фактически ему было все равно, на чьей стороне сражаться, и он выбрал того, кто обещал заплатить больше. Одно это показывает, что он сам себя рассматривал как наемника. Более того, посчитав, что Филипп ему не доплатил (как прежде этолийцы), он захватил четыре союзных корабля у острова Левкада (Polyb., V, 95, 1—4), а позднее даже совершил набег на Фессалию и Македонию (Polyb., V, 108, 1—2). Довольно странное поведение для союзника, так как согласно договору (Polyb., IV, 24, 5) подобное действие влекло за собой наказание со стороны лиги. Однако Полибий (V, 108, 3) упоминает только о намерении Филиппа идти войной на Скердилаида, причем в это время Филипп имел в своем распоряжении лишь македонское войско, но не общесоюзное. Военные действия развернутся уже после завершения Союзнической войны. Все это позволяет сказать, что принятие в союз Скердилаида не делало его таким же союзником, как остальные. Вероятнее всего, его помощь была куплена на время боевых действий. Поскольку Македония не имела собственного флота, то, возможно, идея использовать против этолийцев грозных иллирийских пиратов была весьма привлекательна в начале войны. В конце же ее Скердилаид как союзник не представлял никакой ценности, тем более что Филипп начал строительство собственных судов — эти обстоятельства и вызвали прекращение «контракта».

Другим союзником, включенным в лигу на подобных условиях, были критские города. Полибий указывает (IV, 55, 1—2), что в союз с македонянами и ахейцами вступили поли-ррении, лаппеи и их союзники, а отряд критян сражался на стороне македонян в Союзнической войне (Polyb., IV, 55, 5; 61,1—2). Однако, критское участие в деятельности лиги, вероятно, отправкой этого войска и ограничивалось, поскольку вступление нескольких полисов Крита в симмахию в 220 г. было вызвано усилением соперничающей группы городов, возглавляемых Кноссом, которые, в свою очередь, были союзниками Этолии³⁵. Поскольку Эллинская лига в это время находилась на грани войны с Этолийской федерацией, то противники Кносса обратились за помощью к ахейцам и македонскому царю. Но критян нельзя рассматривать полноправными участниками договора. Скорее всего, они даже не посылали делегатов в союзный синедрион. Нам известны три заседания синедров. Первое в 220 г. произошло до вступления критян в союз. Второе в 218 г. и третье в 217 г. были посвящены, в основном, мирным переговорам с Этолией, что мало затрагивало критян ввиду их скромного участия в войне.

Стоит остановиться на участии критян в боевых операциях в Греции по разные стороны границы. Известно, что вначале Кносс получил подкрепление из Этолии — 1000 человек (Polyb., IV, 53, 8). Полиррении и их союзники обратились за помощью к Эллинской лиге, и к ним прибыли 400 иллирян, 200 ахейцев и 100 фокидян (Polyb., IV, 55,2). Несколько позже кноссяне отправили 1 000 человек в Грецию, а их противники — 500 человек (Polyb., IV, 55, 5). Критяне упоминаются в войске македонского царя Филиппа на протяжении всей войны (Polyb., IV, 55, 5; 61, 2; 67, 6; 68, 3; 71, 11—12; V, 3, 2; 7, 11). Обращает на себя внимание одно обстоятельство: критяне находятся на службе у Филиппа, как упоминает историк (Polyb., V, 3, 2). Но речь, скорее всего, идет о наемниках, которыми так славился остров Крит. Вполне вероятно, что хорошие отношения, установленные македонским царем с этим островом (Polyb., VII, 14, 4), находились в прямой зависимости от стремления царя иметь постоянную базу для пополнения своего войска наемными силами. Стоит вспомнить, что в битве при Селассии также участвовали критские солдаты, но это были представители Элевтерны и Гиерапитны, о которых в Союзническую войну Полибий не упоминает. Сохранились соглашения (Syll³, II, 581) между этими городами и Антигоном Досоном, хотя и весьма фрагментарные, в которых содержится обязательство посылать македонскому царю солдат, упоминаются и условия выплаты им жалованья. Из этого положения следует вывод, что уже Досон использовал критских наемников. Однако есть существенное отличие между наемными силами Досона и теми наемниками, которые участвовали в Союзнической войне. В последнем случае критяне формально считались союзниками Эллинской лиги, а не македонского царя, как это было при Антигоне.

Примечателен факт, что оплата услуг наемников производилась македонским царем. Так было и в случае со Скердилаидом, и с критянами. Дело в том, что при организации Эллинской лиги никакой общесоюзной казны не предусматривалось. Государства за собственный счет содержали свои отряды, а также призванные на помощь союзные силы. Относительно наемников статей договора не сохранилось; Полибий также не останавливается на этом вопросе. Однако и в этом случае, вероятно, плата производилась непосредственно нанимающей стороной. В данном случае это был македонский царь. Служба Скердилаида была куплена за 20 талантов в год (Polyb., IV, 29, 7). Относительно жителей Крита таких сведений нет.

Кроме иллирян и критян наемниками могли быть и представители других народов, но выбор тех или иных лиц для принятия на службу зависел от предпочтений нуждавшегося в них государства. В битве при Селассии у македонского царя в качестве наемников указаны 1 000 агриан и 1 000 галатов (Polyb., II, 65, 2). У Филиппа была, например, галатская конница (Polyb., V, 3, 2). Увеличение числа наемников-варваров очевидно: варварские народы были многочисленными, находились ближе к Македонии, поэтому их легче было набрать, и, возможно, стоили они дешевле. Любопытен еще один факт. Даже ахейцы — основные партнеры македонян по союзу — могли находиться в войске царя в качестве наемников (???? ?? ??? ’?????? ??????????? — Polyb., V, 3, 2). Интересно, что функции мыса Тенар в III в. сошли на нет, при этом не упоминается другое аналогичное место рынка наемников.

Примечательно, что набрать наемников всегда было возможно — видимо, в желающих недостатка не было³⁶. Так, в начале Союзнической войны жители Димы, Фар и Тритеи, не справившись с врагом собственными силами, были вынуждены самостоятельно нанимать их, что и было выполнено в кратчайшие сроки (Polyb., IV, 59—60). Кроме того, этот пример можно привлечь и для подтверждения взгляда о превосходстве профессионального воина над обычным ополченцем. Эта маленькая наемная армия была достаточно большой, чтобы защитить греческие города от партизанской этолийской тактики ведения боевых действий. Сами граждане, вероятно, могли лишь удержать городские укрепления при условии, что враг не будет тратить время на осаду; присутствие же обученных солдат позволяло защитить и сельскую территорию либо, если разорения избежать не удалось, при отступлении противника заставляло бы его оставить добычу³⁷.

Набор наемников отдельными государствами находился в прямой зависимости от условий финансирования и порядочности нанимателей. Известны факты невыполнения оговоренных условий. Как указывалось выше, македонский царь недоплатил Скердилаиду в конце войны. Однако такое пренебрежение с его стороны наблюдалось лишь на завершающей стадии военных действий и диктовалось политическими соображениями. Кроме того, Филипп располагал собственными значительными силами и не почувствовал существенного ослабления своей армии из-за измены иллирийцев. Следует принять во внимание и тот факт, что доходы³⁸ македонских царей в сравнении с доходами Птолемеев и Селевкидов были невелики. Поэтому Антигониды в принципе стремились сократить расходы на наемные войска, комплектуя армию путем воинской повинности из македонцев и подвластных племен³⁹.

Совсем иная картина сложилась во взаимоотношениях ахейцев и наемников. В ходе Клеоменовой войны Ахейский союз недоплатил им жалованье (Polyb., IV, 60, 2). Поэтому в начале Союзнической войны у них были большие трудности с набором наемных сил. В немалой степени из-за отсутствия желающих поступить к ним на службу ахейцы первые кампании вели весьма пассивно. Стратег союза Арат Младший не располагал достаточными силами, чтобы выделить для защиты городов, постоянно страдавших от этолийских набегов, даже небольшой отряд. Полибий не приводит ни одного факта о самостоятельных действиях ахейцев в первые месяцы войны. Складывается впечатление, что выбранный стратег был занят только сбором войска и поиском наемников. Он не оказал помощи подвергшимся нападению городам, они были вынуждены обороняться своими силами. Он не организовал фронт борьбы со спартанцами, действовавшими против аргивских городов⁴⁰. Он не преследовал врага, даже не попытался преградить им путь домой. Города, подвергшиеся нападению, были вынуждены самостоятельно набирать наемников и организовывать оборону. Более того, впоследствии в ходе боевых действий ахейцы неисправно платили солдатам, так что в 218 г. наемники покинули их армию (Polyb., V, 30, 5-6; 91, 4-5).

Относительно использования лигой наемных сил у Полибия сохранились некоторые сведения. Часто на них возлагали единственную надежду на спасение (Polyb., IV, 60, 5). Наемники первыми вступали в битву, македонский царь располагал их впереди войска (Polyb., IV, 78, 6; V, 7, 11; 23, 1). Их посылали вперед занять удобные позиции (Polyb., IV, 75, 3); в числе других воинов они оставались для охраны городов (Polyb., V, 3, 2); на марше они двигались в арьергарде, прикрывая войско (Polyb., V, 13, 1). Столь широкая сфера применения наемников показывает не только профессионализм этих подразделений, но и, вероятно, легкость их восполнения, а также установившееся к концу III в. мнение о необходимости беречь собственное войско, подставляя под удар тех, кому за это платят.

Естественно, отношение наемников к командующему играло немаловажную роль на поле битвы. В нашем распоряжении находятся два характерных примера. В битве при Селассии наемники сражались, проявляя храбрость и мужество. По словам Полибия, их воодушевило присутствие царей, Антигона Досона и Клеомена (Polyb., II, 69, 3—4). Совсем иная картина складывается в 218 г. в ходе Союзнической войны. В то время ахейским стратегом был выбран Эперат, однако он не пользовался ни малейшим уважением среди воинов (Plut. Arat., 48). Им пренебрегали и собственные войска и наемники (Polyb., V, 30,1). Дело дошло до того, что наемные солдаты разбрелись (Polyb., V, 30, 5—6; 91, 4—5).

Несмотря на частые упоминания наемников в армиях союзников по Эллинской лиге, не представляется возможным говорить о их доминирующей роли. Прежде всего следует подчеркнуть их сравнительно небольшое количество. Так, по приведенным данным Полибия, у ахейцев в Клеоменовой войне в одной из битв наемников было всего 200 человек (II, 58, 3). В то время как в Союзнической войне только три ахейских полиса Дима, Фары и Тритея самостоятельно наняли 300 пехотинцев и 50 всадников (Polyb., IV, 60,5). В середине войны ахейцы приняли постановление набрать огромную армию наемников. Если Полибий не ошибается, речь шла о 8 000 пехоты и 500 всадниках (Polyb., V, 91, 6). Приведенная цифра вызывает серьезные сомнения. Дело в том, что собственная постоянная ахейская армия насчитывала всего 3 000 пехоты и 300 всадников (Polyb., V, 91, 6). В предшествовавший год ахейцы платили наемникам нерегулярно, чем вызвали их недовольство и стремление покинуть ахейские ряды (Polyb., V, 30, 5—6). Закономерен вопрос: из какого источника они теперь могли себе позволить финансировать теперь такую громадную армию наемников? И какие средства пропаганды нужно было подключать, чтобы привлечь солдат на службу? Ведь за ахейцами уже должна была закрепиться репутация «неплательщика». Неудивительно, что далее Полибий нигде не говорит, сколько именно наемников все же выступило на стороне ахейцев (Polyb., V, 92, 3 и 10).

Совсем иначе обстоит дело с македонским царем. Хотя его государство считалось гораздо беднее других эллинистических царств, он располагал достаточными средствами, что позволяло ему содержать внушительные наемные силы. Если говорить о численных данных, то уже в битве при Селассии Антигон Досон располагал 3 000 пехоты и 300 всадниками в качестве наемников, тогда как общее число союзной армии достигало 28 000 пехоты и 1200 всадников. Нетрудно подсчитать, что наемные силы составляли примерно девятую часть всех войск. Первые кампании Филиппа не имели большого числа наемников. От Союзнической войны в нашем распоряжении есть данные 218 г.: Филипп V вел с собой 6 000 македонян и 1 200 наемников. Последние составляют шестую часть от общего числа. Приведенное соотношение сил собственных и наемных показывает, что последние не были решающей силой в армии. Кроме того, наемники, как правило, служили в подразделениях легковооруженных сил, а также составляли существенную часть гарнизонов⁴¹, что не способствовало повышению их роли в армии.

Таким образом, вполне можно утверждать, что в конце III в. практика использования наемных сил была широко распространена, однако численность их находилась в прямой зависимости от финансов нанявшего их государства и талантов командующего. В условиях Союзнической войны вся тяжесть содержания наемников легла на Македонию. Соответственно, только царская армия в то время располагала столь значительными наемными силами и, вероятно, не имела серьезных проблем с набором на службу. Любопытна сохранившаяся у Полибия характеристика отдельных народов в военном аспекте: «Конные воины фессалийцев несокрушимы в эскадроне и фаланге; напротив, когда по обстоятельствам времени и места приходится сражаться вне строя, один на один, они становятся неловкими и негодными; этоляне наоборот. Критяне неодолимы на суше и на море в засадах, разбоях, в обкрадывании неприятеля, в ночных нападениях и вообще во всех делах, сопряженных с хитростью; напротив, им не достает мужества и стойкости, когда неприятель наступает массою с фронта, выстроенной в фалангу; ахейцы и македоняне наоборот» (Polyb., IV, 8,10—11).

Единого флота Эллинского союза не существовало. У ахейцев в 217 г. активно действуют лишь 6 кораблей: три были отправлены к Актэ, три — к Патрам и Диме (Polyb., V, 91, 8). А накануне войны, в случае с Кафиями и Кинефой, их морские силы вообще не проявили себя. Б. Низе даже полагает, что эти этолийские операции были бы обречены на провал, если бы ахейцы имели несколько военных кораблей⁴².

У Македонии флот никогда не был столь же сильным, как сухопутные войска, если не считать периода правления Антигона Гоната. В III в. Македония использовала тяжелые корабли, рассчитанные на абордаж и бортовой бой, во II в. крупные суда уже выходили из употребления, что объясняется скорее слишком большими материальными и человеческими затратами, чем непригодностью их к бою⁴³. Досон имел корабли⁴⁴, на которых собирался отправиться в карийский поход в 227 г. Однако большого опыта в управлении флотом все-таки не было. Об этом говорит курьезный инцидент, произошедший в начале похода. По пути в Азию, флот Антигона сел на мель около Ларимны в Опунтской Локриде. Ситуация была весьма деликатная, так как Антигон находился во враждебных отношениях с Беотией, а недалеко от места катастрофы находился отряд беотийской конницы под командованием Неона. К счастью для македонян, Неон не воспользовался их бедственным положением⁴⁵. Македония, таким образом, располагала некоторым числом транспортных и военных судов. Но их численность и опыт управления ими были недостаточными для развертывания широкомасштабных операций на море. В ходе войны Филипп пытался осуществить морские операции. Полибий говорит, что для этого «суда были собраны, а македоняне научились обращаться с веслами» (V, 2,11). Как верно подметил В. И. Кащеев⁴⁶, флот был именно «собран», а не построен. А из Ливия следует, что Филипп не построил ни единого судна (Liv., 28, 8,14). М. Олло показал, что всего к концу войны царь набрал около дюжины катафракт и около сорока легких судов⁴⁷. Но последние — это легкие лембы, которые не могли меряться силами с боевыми кораблями⁴⁸. Для совместных же действий привлекались корабли союзников, в частности ахейские и иллирийские. Скердилаид в начале войны предоставил тридцать лодок (Polyb., IV, 29, 7).

Таким образом, армия союзников имела довольно внушительные силы. Тем не менее в лице Этолийской федерации, располагавшей гораздо более скромными возможностями, они встретили достойного противника.

Примечания:

[1] Wilcken U. Beitr?ge zur Geschishte des Korinthischen Bundes // SB M?nchen. Abh. 10.1917. S. 27; Wilcken U. Alexander der Grosse und der Korinthische Bund // SB Berlin. Abh. 18. 1922. S. 112; cm. также: Ryder Т. Т. B. Koine Eirene. General Peace and Local Independence in Ancient Greece. Oxford, 1965. P. 154 ff.
[2] Надпись относится к договору Александра с греками: Wilcken U. Beitr?ge zur Geschishte des Korinthischen Bundes. S. 39 f. Это часть декрета синедриона: Larsen J.A. О. Representative government in the Panhellenic Leagues // Cl. Ph. XX, 1925. P. 316 ff.
[3] Walbank F. Philip V of Macedon. Cambridge, 1967. P. 15 f.
[4] Garlan Y. Hellenistic science: its application in peace and war. War and siegecraft // CAH2. Vol. 7. 1984. P. 353.
[5] Walbank F. A historical commentary on Polybios. Vol. 1. Oxford, 1957. P. 517.
[6] Beloch K. J. Griechische Geschichte. 2 Aufl. Bd. 4. 1 Abt. Berlin—Leipzig, 1925. S. 712.
[7] Schwahn W. Heeresmatrikel und Landfriede Philipps von Ma kedonien. Leipzig, 1930. S. 3 f.; см. также: Ellis J. R. Philip II an macedonian imperialism. L., 1976. P. 205; Cawkwell C. Philip of Macedon. Bristol, 1978. P. 172.
[8] Schwahn W. Op. cit. S. 5, 23 f.
[9] Hammond N., Griffith С. A history of Macedonia. Vol. 2. Oxford, 1979. P. 635.
[10] Диодор, например, упоминает 7 000 пехоты и 600 всадников (XVII, 17, 3—4). Большое значение имела фессалийская конница, которая насчитывала 1 500 человек (ibid.), однако Фессалия к тому времени уже была частью Македонского царства. Македонское же войско составляло 30 000 пехоты и 5 000 конницы (Arr. I, 11, 3). Довольно сильный греческий флот активной роли в войне не играл.
[11] Маринович Л. П. Греческое наемничество IV в. до н. э. и кризис полиса. М., 1975. С. 162.
[12] Кондратюк М. А. Коринфская лига и ее роль в политической истории Греции 30—20-х гг. IV века до н. э. // ВДИ. 1977. № 2. С. 26; Фролов Э.Д. Панэллинизм в политике IV века до н. э. // Античная Греция. Т. 2. М., 1983. С. 202; Ellis J. R. Philip II and mac?donien imperialism. P. 208; Bosworth A. В. Conquest and Empire: The Reign of Alexander the Great. Cambridge, N. Y., 1988. P. 197; Wilcken U. Alexander der Grosse und der Korinthische Bund. S. 104.
[13] Schwahn W. Heeresmatrikel und Landfriede Philipps von Makedonien. S. 25.
[14] Однако П. Клозе (Klose Р. Die v?lkerrechtlichte Ordnung der hellenistischen Staatenwelt in der Zeit von 280 bis 168 v. Chr. M?nchen, 1972. S. 106), игнорируя Полибия, на основе пассажа Ливия (32, 21, 5), относящегося к 198 г., считает, что поскольку Филипп не требовал от ахейцев обязательной военной помощи, то они и не имели такой обязанности. Версия несколько сомнительна. Вероятно, в данном случае следует учесть изменившуюся политическую ситуацию в Греции.
[15] В конце IV — начале III вв. численность населения Греции еще была довольно значительна, однако демографическая ситуация постепенно менялась. Полибий говорит (XXXVI, 17, 7), что греки в сер. II в. отказывались воспитывать более одного или, самое большее, двоих детей. Его замечание вызвало дискуссию. Наблюдения В. Тарна подтверждают высказывание ахейского историка: Тарн В. Эллинистическая цивилизация. М., 1949. С. 107 слл. Напротив, существует мнение, что Полибий слишком обобщенно говорит о нехватке людских ресурсов. Тот факт, что в армии Филиппа и Персея было мало солдат из Греции, хотя число варварских и критских наемников увеличивается (Griffith G. Т. Mercenaries of the Hellenistic World. Cambrige, 1935. P. 244), нельзя рассматривать как показатель демографического кризиса. Ведь речь идет о наемниках — просто варвары стоили дешевле, а критяне были гораздо профессиональнее греков. Широко распространенное требование земли и большое число наемников означали не нехватку людей, а нехватку земли: Кащеев В. И., Шофман А. С. Фрэнк Уолбэнк и его концепция эллинизма // ВДИ. 1984. № 2. С. 208. Возможно, отток местного населения сопровождался ростом числа иммигрантов и их потомков, что заложило основу для ассимиляции населения. Некоторые города в третьем столетии решили эту проблему крупномасштабным предоставлением избирательных прав, другие предпочли использовать исополитию: Davies J. К. Cultural, social and economic features of the Hellenistic world // CAH2. Vol. 7. 1984. P. 267 ff. Кроме того, реформы Клеомена в Спарте и указание, что он смог собрать не менее 6 000 «лакедемонян» при Селассии в 222 г. (Plut. Cleom., 28, 8), ясно показывают отсутствие недостатка мужчин в Греции.
[16] Битвы при Селассии в 222 г. и при Рафии в 217 г. были решены столкновением фаланг. Для Македонии было несчастьем, что, когда она столкнулась с Римом, методы ведения войны Александром были забыты. В битве при Киноскефалах фаланга Филиппа стала негибкой, вследствие веса удлиненных копий (Polyb., XVIII, 29—30) и слабых фланговых заслонах. В. Тарн вообще называет ее динозавром, погибшим от крайней специализации: Тарн В. Эллинистическая цивилизация. С. 74.
[17] Ф. Уолбэнк (Walbank F. A historical commentary on Polybios. Vol. 1. P. 518) указывает, что пельтасты сражались вместе с гоплитами, вооружение их имело тенденцию к смешению, поэтому неудивительно, что подчас историкам довольно трудно отделить их друг от друга. См. также: Carlan Y. Hellenistic science: its application in peace and war… P. 361.
[18] Элитные войска антигонидов насчитывали, вероятно, 3 000 пельтастов и еще 2 000 человек входили в агему. Подробнее см.: Hatzopoulos М. В. L’organisation de l’arm?e mac?donienne sous les Antigonides: probl?mes anciens et documents nouveaux. Ath?nes, 2001. P. 67 ss.
[19] Кащеев В. И. Эллинистический мир и Рим: война, мир и дипломатия в 220 — 146 гг. до н. э. М.,1993. С. 149 сл.
[20] …???? ??????? ???????????? ??????????????? ??? ?? ????? ??? ????????? ??? ???? ?????????… (Цит. no: Hatzopoulos М. В. L’organisation de l’arm?e mac?donienne sous les Antigonides… P. 155.)
[21] Hatzopoulos М. B. Op. cit. P. 155.
[22] Пельтасты Досона, например, не сыграли в битве при Селассии особой роли (Polyb., II, 65, 2), так же как и 10 000 пельтастов Антиоха 111 в Бактрии в 208 г. (Polyb., X, 49, 3—4). См. также: Williams М. F. Philopoemen’s special forces: peltasts and a new kind of Greek light-armed warfare (Livy. 35. 27) // Historia. Bd. 53. Hft. 3. 2004. P. 261, 266, 270 f.
[23] Hatzopoulos М. B. L’organisation de l’arm?e mac?donienne sous les Antigonides… Appendice epigraphique. № 3. Col. II. L. 3—4, 8.
[24] Ibid. № 6. L. 11-12.
[25] Ibid. P. 58.
[26] Ibid. P. 73.
[27] Griffith G. Т. Mercenaries of the Hellenistic World. P. 298.
[28] Griffith G. Т. Mercenaries of the Hellenistic World. P. 303.
[29] На Делосе в 111 в. разумный прожиточный минимум был примерно 2 обола в день. Подробнее сравнительные подсчеты см.: Griffith С. T. Op. cit. Р. 308 ff.
[30] Plut. Cleom., IV, 8. Эти данные согласуются с таблицей В. Швана. См. также: Griffith G. Т. Mercenaries of the Hellenistic World. P. 102.
[31] Подробнее см.: Williams M. F. Philopoemen’s special forces… P. 260 f.
[32] Chrimes K. M. Ancient Sparta. A reexamination of the evidence. Manchester, 1949. P. 14, n. 7.
[33] Сизов С. К. Федерализм и военная организация в эллинистической Греции (111—И вв. до н. э.) // Между войной и миром: история и теория. Н. Новгород, 1998. С. 6.
[34] Пиратская деятельность иллирийцев привела их к конфликту с римлянами. См. Polyb., II, 4, 7—9; 5, 6; 6, 3 и 6; 8, 7—13.
[35] Крит состоял из множества общин, обстановка на острове практически никогда не была спокойной. Внутренние ссоры и пограничные споры между соседями часто приводили к длительным военным столкновениям. При этом состав участников таких конфликтов с течением времени варьировался в различных комбинациях. Остров имел многочисленное и военизированное население, поэтому его жители охотно шли служить в качестве наемников: Niese В. Geschichte der griechischen und makedonischen Staaten seit der Schacht bei Chaeroneia. Tl. 2. Gotha, 1899. S. 427.
[36] В III в. наемники получали хорошее вознаграждение и деньгами, и натурой. Военная служба была весьма доходной и находила многочисленных добровольцев. Ситуация изменится во II в. в результате разразившегося в эллинистическом мире экономического кризиса: профессия наемника потеряет свои привлекательные стороны и он превратится в плохо оплачиваемого, нуждающегося солдата (Левек П. Эллинистический мир. М., 1989. С. 89).
[37] Griffith G. Т. Mercenaries of the Hellenistic World. P. 101.
[38] Об экономической политике последних македонских царей Ливий (39, 24) и Полибий (XXIII, 10) упоминают вскользь. Доходы шли от увеличения налогов с обрабатываемой земли, от таможенных пошлин. Филипп V интересовался развитием македонской торговли, особенно зерном и древесиной. Была возобновлена работа на заброшенных ранее шахтах, открывались новые. Вероятно, этой политике царь следовал с самого начала своего правления, а не после поражения от римлян, когда ресурсы страны были подорваны, а его деятельность приобрела лихорадочный характер: Rostovtseff М. The social and economic history of the Hellenistic world. Vol. 2. Oxford, 1941. P. 633.
[39] Павловская А. И. Греция и Македония в эпоху эллинизма // История Европы. Т. 1. М., 1988. С. 421. Сравнительно мирный период правления Антигона Гоната обеспечил появление нового поколения бойцов и к концу столетия македонская фаланга была восстановлена как в количественном отношении, так и в качественном: Griffith G. Т. Mercenaries of the Hellenistic World. P. 69.
[40] Недавно выбранный царь Ликург возглавил спартанское войско и весной 219 г. вторгся в аргивские земли (Polyb., IV, 36, 4).
[41] Hatzopoulos М. В. L’organisation de l’arm?e mac?donienne sous les Antigonides… P. 29.
[42] Niese В. Geschichte der griechischen und makedonischen Staaten… Tl. 2. S. 420.
[43] Тарн В. Эллинистическая цивилизация. С. 72.
[44] Errington R. М. Geschichte Mac?doniens: Von den Anf?ngen bis zum Untergang des K?nigreiches. M?nchen, 1986. S. 221. Подробнее см.: Walbank F. Macedonia and the Greek Leagues // САН2. Vol. 7.1984. P. 460.
[45] Walbank F. Macedonia and the Greek Leagues. P. 461.
[46] Кащеев В. И. Эллинистический мир и Рим… С. 168.
[47] Holleaux М. Rome, la Gr?ce et les monarchies hell?nistiques au IIIe si?cle av. J.-C. P., 1921. P. 158 s.
[48] Беликов A. П. Рим и эллинизм: проблемы политических, экономических и культурных контактов. Ставрополь, 2003. С. 63—64.

Источник:

Сивкина Н. Ю. Последний конфликт в независимой Греции. Союзническая война 220-217 гг. до н.э. «Гуманитарная Академия». Санкт-Петербург, 2007.

Реклама

Новости

Поиск

Реклама

Войска Эллинской лиги (Сивкина Н. Ю.)