Римская Слава - Военное искусство античности
Новости    Форум    Ссылки    Партнеры    Источники    О правах    О проекте  
 

Битва при Ипсе (Светлов Р. В.)

…Летом 301 г. уже соединенные армии сошлись на равнине близ города Ипс. Где находилось это место, можно только гадать. Большинство современных историков помещают его несколько к югу от Синнады, т. е. во Фригии. Нам не известны фронты расположения армий, и остается без ответа вопрос, сражались ли противники лицом на север и юг или на восток и запад. Поскольку после поражения Деметрий и Пирр бежали в Эфес, собрав вокруг себя остатки войск, представляется вероятным, что их лагерь лежал на западе. Однако мы увидим во время битвы эти увлекающиеся натуры в тылу врага, отрезанными от главных сил. Следовательно, они могли не возвращаться в свой лагерь.

Но начать придется с вопроса о том, как союзники сумели объединить свои войска (а под Ипсом сражался, судя по всему, даже Препелай).

Антигон и Деметрий явно не пытались «навалиться» на Лисимаха, засевшего в Гераклее. Борьба с ним опять приобрела бы характер затяжной «окопной войны», тем более что ресурсов у фракийского царя в этом году было значительно больше. А в это время Селевк и Препелай овладели бы большей частью Малой Азии, полностью лишив Антигона тылов.

В преддверии решающего столкновения фригийские цари должны были стремиться к соединению своих армий. Отказавшись от наступления на Гераклею, они могли избрать для этого два способа. Один явно проигрышный: переброску войск Антигона к Пропонтиде. Хотя здесь объединенную рать поддерживал бы флот, соправители автоматически теряли большую часть Азии. Через освободившиеся проходы Лисимах легко достигал Фригии, куда столь же беспрепятственно добирался и Селевк.

Второй способ наверняка и был избран Антигоном: он оставался в районе зимних квартир, Деметрий же, оттянув войска от Боспора в западную часть Пропонтиды, затем направлялся к отцу по все той же персидской военной дороге. Позиция во Фригии еще сохраняла форму центрального положения, правда, эта форма была скорее географической иллюзией, нежели реальным стратегическим фактором. Лисимах в таком случае должен был избрать дороги, ведущие на восток и юго-восток от Гераклеи. Как доказывают события галатского нашествия, а также походы римских легионов (например, во время Митридатовых войн), местность эта вполне проходима для крупных армий. Через Пафлагонию Лисимах выходил в долину Галиса, следуя которой легко достигал лагеря Селевка.

Из Каппадокии соединенная армия могла направиться прямо во Фригию, навстречу врагу, одновременно позволяя Препелаю присоединиться к главным силам, например, пройдя южнее расположения Антигона, по горным дорогам в районе Киботоса.

Несмотря на то, что направление движения армий позволяло им держаться на дистанции друг от друга, есть два обстоятельства, позволяющие предположить, что первая половина 301 г. состояла не из одних только маршей и контрмаршей.

Прежде всего, в сражение при Ипсе армия союзников вступала, имея уже не 480 слонов, а 400. Да и конницы у нее поубавилось: всего 10 500 коней против 12 000 только у одного Селевка в прошлую кампанию. Конечно, можно сослаться на падеж слонов, вызванный долгой и суровой зимой1, но что касается конницы, то уменьшение ее числа должно было вызываться потерями в боевых столкновениях: едва ли союзники использовали этот ценный род войск в качестве оккупационных сил.

К тому же мы имеем косвенные свидетельства, что в этом году войска Антигона (из числа остававшихся в Сирии?) совершили рейд на Вавилон, чтобы заставить Селевка покинуть Малую Азию. Рейд был безрезультатным, однако он показывает стремление Антигона найти стратегическое решение стоящей перед ним задачи. Возможно, этот рейд объясняет и то, что со сражением тянули до середины или даже до второй половины года.

Плутарх, правда, подчеркивает нерешительность Антигона во время кампании, предшествовавшей битве при Ипсе. Нарушая свое обыкновение знакомить подчиненных и даже сына с планами лишь накануне выступления из лагеря, он советовался с Деметрием и выглядел нерешительным. Вполне вероятно, Плутарх, следуя обычаю многих историков, хочет обнаружить в поведении Антигона драматическое предчувствие гибели. Однако вспомним, что о фригийском царе писал Полиен: «Антигон Первый, если имел мощное войско, то воевал более медлительно. С другой стороны, если он имел несильное войско, то совершал дерзкие нападения, считая, что благородная смерть предпочтительнее бесславной жизни».

Приметы, правда, для Антигона были неблагоприятны. Античный человек был убежден в том, что боги оказывают прямое воздействие на ход сражения, что человеческая воля, хитроумие, мужество — не единственные и исключительные причины победы. Все определяет воля богов, о которой, как о стихийном бедствии, можно судить по знакам, своего рода подсказкам, посылаемым Небесами.

Перед самой битвой Деметрию во сне явился Александр в парадных доспехах, словно покойный царь готовился к смотру или сражению, и спросил, какой клич они с Антигоном избрали для решительной битвы. Деметрий ответил: «Зевс и Победа». Тогда Александр сказал, что он уходит к Селевку и Лисимаху, которые использовали в своем боевом кличе его имя.

Наутро, уже после построения пехоты, Антигон при выходе из палатки споткнулся, упал ничком и сильно ушибся. Хуже этой приметы просто не могло быть. К счастью, видеть происшествие могли немногие, как немногие видели и патетический жест старого царя, воздевшего руки к небу и попросившего либо быстрой смерти, либо победы.

Итак, войска были готовы к сражению. Антигон сосредоточил 70 000 пехоты, 10 000 всадников и 75 слонов. Количество тяжеловооруженных воинов (пеших и конных) нам неизвестно, но едва ли оно превышало 50% от этой цифры. Слоновье стадо досталось Антигону от Эвдима, сатрапа Индии, перешедшего на его сторону еще во время войны с Эвменом.

На противоположной стороне находилось 64 000 пехотинцев, 10 500 всадников, 400 слонов и 120 боевых колесниц (мы не знаем, применялись ли они в сражении). 500 всадников были небольшой компенсацией за 6 000 пехотинцев, тем более что конница, сражавшаяся на стороне союзников, в подавляющем своем большинстве была легкой, набранной Селевком среди жителей Верхних Сатрапий.

Описание сражения ставит перед нами множество вопросов. Во-первых, из противников Антигона упоминаются исключительно Селевк и Антиох. Такое впечатление, что Плутарх (а вероятно, и Диодор) пользовался источниками, апологетически настроенными по отношению к селевкидским монархам2. Далее, основное внимание рассказчика сосредоточено на правом крыле фригийской армии, а потом смещается в центр ради живописания коллапса пеших частей Антигона и смерти старого царя. В результате некоторые из современных историков говорят о «пешем центре и конном фланге», делая обе армии «однорукими». Античное построение войск между тем требовало прикрытия обоих флангов фаланги конницей; если же с одной из сторон армии противников опирались на какую-то естественную преграду, то наверняка это было бы отражено в источниках.

Не меньше удивляет рассказ о слонах Селевка. Возникает ощущение, что они располагались уступом слева от его пехотных сил, — иначе, чтобы прикрыть животными с фланга и тыла свою фалангу, Селевк был бы вынужден приложить титанические усилия. И куда-то делись колесницы…

Впрочем, не станем слишком запутывать читателя проблемами. Следующее ниже описание битвы — реконструкция, однако, кажущаяся достаточно убедительной (см. карту №4).

Следуя старинному обычаю, лучшие свои конные части Антигон поставил на правом фланге. Их возглавляли Деметрий и Пирр. Здесь были ударные отряды, а также «средняя» конница, напоминающая фессалийскую.

Ближе к центру стояли слоны Антигона, окруженные легковооруженными солдатами. В середине находились пешие части, и прежде всего фаланга и гипасписты, возглавляемые лично Антигоном. На левом крыле также была конница, хотя, быть может, и в меньшем количестве, чем справа.

Строй союзников являлся зеркальным отражением строя фригийского царя. Слева были сосредоточены лучшие всадники во главе с Антиохом, сыном Селевка. Далее стояли слоны; как мы уже говорили, их расположение было глубоким, а не линейным, так что в первом столкновении участвовали лишь передние их ряды. Случайно ли это было или союзники спланировали развитие событий во время сражения, мы можем только гадать. Левым флангом в целом командовал Селевк.

В центре находилась пехота и колесницы (?). И здесь середину составляли фаланги и гипасписты, справа и слева от них стояли отряды наемников (по большей части — пельтасты). Вероятно, командовал здесь Лисимах. Он, выдержавший в прошлом году борьбу с Антигоном в одиночку, имел право на эту честь. Правый фланг, естественно, конный, мог возглавлять Плейстарх.

Сражения эпохи диадохов немного напоминали битвы времен Гражданской войны в Англии: дворянская конница принца Руперта опрокидывает «свой» фланг парламентской армии, «железобокие» Кромвеля — «свое» крыло роялистов; многое зависело от того, какой из победивших флангов быстрее добьет противника и вернется на поле боя.

Военачальники не томили выведенные на поле боя армии. Перед атакой войска издали воинственные кличи, не столько пугая противника, сколько раззадоривая себя. Затем конные фланги начали наступление.

Первым бросился в бой Деметрий, и вместе с ним Пирр. Антиох, чтобы его кавалерийские отряды не были сметены движущейся массой противника, направил их навстречу сыну Антигона. Столкновение конных групп привело к их перемешиванию: бой мгновенно распался на индивидуальные поединки, а также схватки один против двух, двое против двух, двое против трех… Поскольку вооружением всадники напоминали друг друга, в этой суматохе было сложно отличить своих от чужих. Некоторое подобие строя сохраняли лишь отборные отряды, группировавшиеся вокруг Деметрия и Антиоха. Как часто бывало, победа одного из них означала победу всего конного фланга.

Деметрий и Пирр сражались просто образцово. Найдя центр тяжести вражеской конницы, фригийцы обрушились на него и вскоре опрокинули дружину Антиоха. Следом за ней — вначале медленно, потом все быстрее и быстрее — обратились в бегство и остальные конные отряды левого крыла союзников.

Как обычно и бывает, основные потери проигравший несет во время отступления. Деметрий азартно бросил все свои силы за всадниками вавилонского царя, надеясь совершенно уничтожить или по крайней мере рассеять их. Сам он скакал за Антиохом, желая догнать наследника вавилонского престола и захватить в плен. Скакал, даже не глядя на то, что происходит за его спиной.

Параллельно происходила схватка между отрядами слонов. Противоборство этих могучих животных представляло собой величественное зрелище. Разгоряченные своими погонщиками, уколами дротиков, бросаемых полуголыми легковооруженными воинами, ловко снующими между их ногами, боевые слоны стремились поразить бок или брюхо противника. Они сцеплялись бивнями, стараясь отвести голову противника в сторону, а затем нанести удар в незащищенную шею. Раненые животные с ужасным ревом метались посреди сражающихся, топча своих и чужих.

Слоны Антигона, хотя их и было во много раз меньше, сражались прекрасно. Если бы фригийскому царю удалось «разменять» слоновий корпус Селевка, пусть ценой гибели всего своего стада, это могло решить исход сражения.

Однако численный перевес противника все-таки сыграл свою роль. Пока Деметрий гнал конницу Антиоха, слоны вавилонского царя опрокинули отряд Антигона.

При отступлении животные фригийского царя не могли не привести в беспорядок правую оконечность его пехотного строя. Казалось, последуй вся слоновья лавина Селевка вслед за ними, фронт Антигона будет потрясен.

Однако вавилонский царь решил по-иному. Во-первых, атаки слонов против готового к бою и, что самое главное, знающего, как поступать в таком случае, пехотного строя были чреваты неудачей. Да и функции слонов во времена войн диадохов были иными. Основной их задачей являлось отбрасывание фланговых групп противника, охраняющих уязвимые оконечности расположения пехоты.

Поэтому Селевк приостановил продвижение слонов. Более того, он отодвинул их (или их задние ряды?) еще глубже в тыл и развернул так, чтобы прикрыть спины своих фалангитов.

На противоположном фланге также развернулся конный бой. Здесь союзных всадников было больше, да и качеством они превосходили противника. Если на правом крыле Антигона сражалась главным образом тяжелая и средняя конница, то слева преимущество отдали легковооруженным стрелкам3. Скифо-иранская конница союзников имела явное преимущество. Она отбросила фригийцев и распространилась по тылам Антигона вплоть до правого крыла — это же сделает много лет спустя Гасдрубал во время битвы при Каннах.

Наступал решающий момент битвы. Главные силы пехоты все еще не вступали в бой: педзетеры оставались на месте, лишь легковооруженные и пельтасты вели «перестрелку». Сейчас, когда, казалось бы, противники должны были попытаться развить успех: Антигон — своего сына, а Селевк и Лисимах — правого крыла и слонов, пехотные центры замерли на месте. Победа Деметрия лишила его отца кавалерийской поддержки, и он не решился начинать атаку без конного прикрытия. Союзники же не хотели рисковать, бросая все свои силы в рукопашную схватку. В армии Антигона было большое количество македонян, в том числе ветеранов, которые сражались еще против Эвмена.

Фригийский царь ждал, когда победоносная конница Деметрия вернется на поле боя. Союзники же, охватив противника с разных сторон, ограничились тем, что отогнали легкую пехоту противника и тревожили его главные силы метательным оружием. Они неоднократно издавали воинственные кличи, угрожая атакой, но всякий раз в последний момент останавливались — словно показывая, что не хотят доводить дело до крайности.

Через некоторое время воины Антигона заволновались. Видимо, старому государю стоило сразу решиться на отчаянное наступление: как выяснялось, он ничего не терял от такой попытки, более того, она приближала его к Деметрию. Оставшись же в пассивном положении, фригийские солдаты растеряли боевой пыл. В их рядах начала распространяться паника.

Видя это, союзники приготовили им «золотой мост», всячески показывая, что предлагают солдатам противника оставить строй и переходить на их сторону.

Хуже того: младшие командиры педзетеров Антигона посчитали битву проигранной. Иначе никак не могло бы случиться того, о чем пишет Плутарх: «Значительная часть фаланги откололась и сдалась, остальные пустились бежать». В одно мгновение армия фригийского царя рухнула; вместе с ней рушилось и его государство.

Антигон прекрасно понимал это, отказываясь покидать поле боя, когда все вокруг бежали, бросая оружие, когда целые подразделения переходили на сторону врага. Правда, оставался еще маленький шанс, что возвращение победоносного Деметрия резко изменит ситуацию: преследующие врагов солдаты союзников сами уже не сохраняли строй.

Даже когда солдаты Селевка и Лисимаха подбирались к царской ставке, защищаемой телохранителями Антигона, а их стрелы и дротики достигали места, где стоял фригийский государь, тот отказывался покидать поле боя. На слова: «Царь, они метят в тебя!» он отвечал: «В кого же им еще метить?.. Ничего, Деметрий придет на помощь».

В это время в тылу союзной армии разворачивалась драматическая схватка между всадниками Деметрия и Пирра и слоновьим корпусом Селевка. Слоны явно были усилены пехотой и даже какими-то конными отрядами, иначе даже 400 животных не смогли бы перекрыть всю равнину в тылу союзников.

Ударная конница Деметрия пыталась отпугнуть слонов, метая в них дротики, прорываясь в промежутки между животными и гоня перед собой находившихся там легковооруженных. Однако слоны шли в несколько шеренг, и фригийские всадники повсюду натыкались на их огромные бивни. Всадники окончательно утратили порядок, каждый сражался на свой страх и риск. Команды царя слышали только воины, находившиеся рядом с ним.

В результате превосходная фригийская конница растратила свои силы в лобовых атаках на линию слонов. Деметрий даже не сумел собрать ее, чтобы попытаться обойти фронт Селевка.

Почему Деметрий повел себя настолько безрассудно, удалившись с поля боя в самый решающий его момент и нарушив взаимодействие между ударным правым флангом и центром? Причина прежде всего лежала в особенностях характера сына Антигона. Он хотел лично схватиться с Антиохом, возможно, пленить его; успех вскружил Деметрию голову, бегство вражеской конницы означало для него не прелюдию к победе, а саму победу. Во-вторых, чтобы повернуть конницу, преследующую противника, нужно было время. Вероятно, Деметрий решил сделать это лишь тогда, когда он будет полностью уверен в разгроме противостоявших ему сил. В-третьих, ему мешало правильно ориентироваться в происходящем простое облако пыли.

Если стояла сухая погода, передвижения античных войск по полю боя поднимали настоящую «пылезавесу». Иногда она покрывала все расположение армий, вводя в заблуждение «штабы». Пыль стала одной из причин поражения Эвмена в Габиене. Теперь, подняв своей атакой плотное облако над правым флангом, Деметрий мог не заметить происходящего в центре и слишком поздно сообразить, что нужно возвращаться.

Урок, который получил Пирр, участвуя в бое при Ипсе, был жесток, но сыграл значительную роль в формировании тактических навыков будущего эпирского царя: он никогда не будет нарушать взаимодействие между различными подразделениями своей армии.

Несмотря на все усилия Деметрия, ему не удалось добраться до отца. Антигон, всматривавшийся в двигавшиеся вокруг него отряды и все еще надеявшийся на появление сына, держался до последнего момента. В конце концов, почти все приближенные бросили царя, однако нападавшие так и не рискнули подойти к нему вплотную. Антигона убили метательным оружием: сразу несколько дротиков пробили роскошные царские доспехи.

Битва заканчивалась. Союзники взяли лагерь Антигона, разоружали пленных. Где-то на краю поля боя еще метался Деметрий, собирая вокруг себя последние сопротивлявшиеся отряды фригийской армии. Однако единственное, что он мог сделать сейчас, — это бежать со своими сторонниками в города, где еще стояли гарнизоны антигоновцев.

Примечания:

[1] Хотя Селевк в Каппадокии находился в куда более комфортных условиях, чем Ганнибал, переходивший через Альпы.
[2] Хотя Плутарх и говорит: «В большой битве при Ипсе, где сражались все цари…»
[3] А иначе откуда взялась бы та легкая конница, которая начала нападать со всех сторон на фалангу Антигона? Называть ее «остатками» фланга Антиоха, как это иногда делается, странно, так как «остатки конницы Антиоха» в это время во всю прыть удирали с поля боя.

Источник:

Светлов Р. В. Пирр и военная история его времени. «Издательский дом Санкт-Петербургского государственного университета». Санкт-Петербург, 2006.

 
© 2006 – 2019 Проект «Римская Слава»